Так вот, Рутра и Парменид решили: раз одна частица имеет своего двойника, существуют частицы, противоположные тем, из которых состоит наш мир, например, антипротон, то должны быть миры, в которых эти частицы живут. Вернее, миры, которые из этих частиц состоят. Ведь никого из нас не удивляет, что наш мир состоит из тех частиц, из которых он состоит. Так почему же не должно быть миров, где антипротон и все «анти» – совершенно нормальное явление, тем более эти вторые частицы запутанных пар: они ведь могут уйти на немыслимые расстояния. Вот Рутра с другом решили найти те миры, где они хозяева. Они решили прогнать эти частицы через мозг, предварительно их преобразовав в форму, которую конвертировало сознание человека. Это если взять, например, и по рассказу человека, через другого рассказчика, представить и нарисовать картину того, о чем рассказывают. Или, например, сам рассказ. Или, например, по имеющимся формам что-то изготовить. То есть наше сознание – это тоже такая многогранная форма понятий. Например, если вас спросить, что такое бог, культура, цветок, красота, то каждый будет рассказывать что-то очень близкое, похожее, но в тот же момент – свое представление. И точно так же, если режиссеру рассказать о персонаже, мол, вот он был такой, то режиссер будет требовать от актера поведения и манер по своему представлению о рассказанной личности. Точно так же и наше сознание: если его преобразовать в лучи, излучения, волны или какие-то еще формы, то оно может влиять определенным образом на эти частицы. А далее одна частица, передавая уже свое измененное сознанием состояние, делает его таким, каким сама стала, как бы передает копию сознания. А там уже, войдя в другой мозг, делает то сознание копией этого. А на самом деле получается, что первое сознание, которое повлияло на частицы, с помощью них перешло в тот мозг. Все бы можно было бы сделать попроще, но только на Земле, рядом. А вот с помощью частиц можно состояние сознания, то есть само сознание, перенести на невероятные расстояния мгновенно. Так как это частицы, из которых состоим, в том числе, и мы, то можно войти в тот мозг, где они копией стали. То есть запутанная пара частиц ложки вошла (или создала) такую же ложку там, запутанная пара яблока создала яблоко, а запутанная пара… вернее, миллиарды и миллиарды пар, из которых вы состоите, создали такого же, как вы, там. А все вместе параллельный мир. Так этого еще мало, те частицы, что там излучаются, – они тоже создали параллельный мир… и так по кругу, множество миров. Теперь вы сами возьмете и почитаете теорию многомирия умного человека по имени Эверетт, а я начну свое художественное повествование.

– …Мы часто читаем чужие истории, и они нам кажутся очень интересными, романтичными. Однако когда нам нужно рассказать о некоторых своих впечатлениях – мы часто не можем выразить наши чувства, эмоции; тогда мы говорим, что у нас не хватает слов. Именно слов, потому как других составляющих, передающих картину события, у человечества… или нет… или они воспринимаются еще более индивидуально. Например, вместо слов может быть картина, кино, театральная постановка, а иногда просто взгляд, плачь, смех. А теперь представьте, если у человека была бы такая возможность – передавать информацию не словами, а другими способами общения, а именно – только чувствами, в смысле теми, которые мы пережили, которые и сами себе описать не можем… которые можно только испытать. И могли бы передать их из мозга мозг, чтобы тот человек, которому рассказываем, ощутил именно то, что мы чувствовали… Однажды, думая об этом, о технологиях, которые уже были в секретной лаборатории, в которой работаю, мне в голову пришла мысль о том, что мы, люди, часто развиваем технологии, если они служат нам какой-то определенной цели, не заданной изначально. Например, для войны. Хотя на самом деле мы всегда недовольны собой и окружающей действительностью, однако это глубинное изначальное чувство инстинкта нас сделало нами, властителями цивилизации. Хотя это чувство есть у всех живых существ. Как ни банально – это инстинкт самосохранения. С помощью новых технологий мы в первую очередь хотим себя защитить. Себя, в том числе, и как цивилизацию. Получив определенную гарантию безопасности, мы начали жить иначе, отлично от животного мира. Мы начали другую жизнь, жизнь культурную. Культура и была той безопасностью, которая позволили сделать нам шажок в сторону от дикого мира, что в итоге и позволило нам стать властителями этого мира. Заметьте связь: только согласившись не убивать, мы стали властью над убийцами. Это и была другая жизнь. Однако со временем понятие «жизнь» стало наделяться нами смысловой нагрузкой, отличной от физиологичного определения этого слова. Та же самая культура дала людям не только понимание некого образа поведения, отличного от животных, – она стала характеризовать качество бытия в самой человеческой популяции. Проще говоря, прежде всего эта жизнь для нас должна быть сплошным праздником, иначе мы говорим, что это за жизнь. А еще мы хотим сделать из жизни памятник, своеобразно продлить жизнь после смерти. Это тоже своего рода своеобразное удовольствие. Поэтому очень часто мы используем все, что придумываем, для собственного удовольствия, а потом уже на основании этого принимаем массу других решений. Хотя мы особо не задаемся вопросом, не занимаемся самоанализом как человеческие существа, для нас не понятно, откуда возникли те или иные наши решения, но тем не менее наше сознание дает ответ, что именно из этого стремления к удовольствию мы породили массу других желаний. Мы создали некое шоу жизни – праздники, ритуалы, обычаи, подарки на Новый год, моду. Вся наша жизнь основана на удовольствии, в центре всего стоит именно удовольствие, гениально привитое нам природой, богом. Потому как это единственная возможность развития живого существа в интеллектуальном плане. И если кто-то скажет об инстинкте самосохранения, жажде выжить как о двигателе прогресса, то в ответ будет аргумент – ради чего? Ответ – ради наслаждения существованием жизни как таковой. И венец всего этого – удовольствие размножения. А теперь перейдем к интеллекту. Очень часто выдающиеся ученые обосновывают своеобразные гипотезы и предположения о появлении разума, интеллекта. И с точки зрения нашей разумности – все вроде бы логично. Но если посмотреть на все не взглядом человека, а какого-нибудь другого существа, которому неведом человеческий образ жизни, например, робота, точнее сказать, искусственного интеллекта, то как он будет характеризовать нас, людей? Он будет изучать нас с точки зрения науки, а не с точки зрения морали, духовности или чувств. На самом деле интеллект – это всего лишь своеобразная возможность мозга воспроизвести записанные, сложенные в наиболее необходимую комбинацию, пережитые, полученные, запомнившиеся действия. То есть все наши чувства, наш разум, все, что мы понимаем, – это реакции в мозге на то или иное раздражение. С помощью центральной нервной системы и всего тела. Допустим вы когда-то съели какой-то фрукт, он был очень вкусным, много-много лет прошло – и вспомнить вкус вы уже не можете. Почему? А все потому, что ваш мозг не может воспроизвести химическую реакцию этого вкуса. И точно так же очень много вещей мы забываем. Часто ведь вообще стирается память. А стирается что? Стирается эта реакциям в мозге. Мозг не имеет столько мощности, чтобы вместить все возможные варианты. Изначально, когда человек выходил из животного общества, именно вот эта мутация, именно сложившиеся все свойства и пропорции человеческого тела оказались наиболее оптимальные для того, чтобы химическая реакция в мозге стала постоянной и повторимой, с возможностью продолжения записи следующей реакции. Это как адаптация тела к окружающей действительности. Если бы у рыб не закрепилась мутация и, как следствие, развитие приспособлений к жизни вне воды, то жизнь в воде и осталась бы. Если мы, изобретя калькулятор, не смогли бы его преобразовать в компьютер, то и в космос нам не выйти. Если наш разум не сможет существовать вне тела, нам не увидеть другие миры, да и не найти их вовсе. И все это переплетено в некий код мироздания, где все имеет значение. Все, начиная от состояния уровня заряда частиц в атоме, магнитного поля, света солнца, влияния гравитации, всей совокупности систем, составляющих вселенную. Все это сошлось в некую центральную точку, которая стала оптимальной для человеческого бытия. Оказалась наиболее оптимальной, чтобы сделать в мозге на одну реакцию больше, чем у всех остальных живых существ. Это и был великий шаг интеллекта по вселенной. Природа миллионы, миллиарды раз испытывала это. Рождалось очень много разных существ на Земле, но ни одно не достигло того, чтобы мозг мог воспроизводить одну и ту же реакцию постоянно, с запоминанием следующего действия и новым повторением. Так, чтобы он смог запомнить и воспроизвести дважды. Это как в науке: открытие считается научным, если его можно воспроизвести дважды и оно опровергаемо. В варианте выживания животные развили и другие способности, чтобы выжить. Собака, например, нюх, орел зрение, мотылек чувствует свою самку на расстоянии нескольких километров. Ну и так далее. Можно много примеров привести, например, как птицы по навигации мигрируют и так далее. Одно животное сделало опору на память, воспроизвело одно действие, потом к этому приложилось второе действие, потом третье, пятое, десятое, а после повторились друг за другом, – и до сих пор мы развиваемся, познаем и повторяем. Таким образом мы строим пирамиду здания интеллекта; когда-то, возможно, через 100 лет, а может, через 1000, нынешние знания и достижения будут для нас примитивными. Мы складываем здание науки – из школы в институт и так далее, друг у друга перенимаем знания, воспроизводим их и постоянно ищем новые знания, а потом опять воспроизводим. Мы же не развиваем в себе какие-то другие способности, например, такие, какие у животных. Чтобы выжить, мы постоянно развиваем в первую очередь науку, а потом уже с помощью нее защищаемся от хищников, от вирусов, от радиации…