Своя шкура подороже будет, чем несколько десятков разнообразных трусов, носков и бюстгалстеров с романтическими рюшами, которыми она и торговала.

Тем более, после всего увиденного.

Добравшись до машины и впрыгнув вовнутрь, женщина почувствовала себя хоть и в мнимой, но все же безопасности. Хотя по правде сказать тонкий металл, из которого был выполнен корпус авто, был слабой защитой. Но об этом женщина не думала, первой ее мыслью была мысль о дочери. Как она там? Ведь сразу почему-то вспомнился монотонный бубнеж радио ведущего про беспорядки, а потом все произошедшее… Уж лучше забрать дочку со школы. На всякий случай.

Чтобы заехать за Алькой, что училась в первой гимназии в третьем «А» классе, пришлось потратить почти час. Хотя обычно дорога на Центральную горку1, где и располагалась Севастопольская гимназия номер один имени светила русской поэзии – А.С.Пушкина, гордость города, альма-матер победителей всяческого рода олимпиад и конкурсов, занимала минут двадцать. И то только потому, что основную часть времени приходилось протискиваться по узким улочкам исторического центра.

Вот и теперь центр города напоминал улей – люди словно взбесились и все бросились в свои автомобили… Да еще и эти…. сумасшедшие, которые едва ли не под колеса бросались, словно не понимая, что запросто могут стать причиной аварии, а то и отдать Богу душу. Но им, казалось, было на это глубоко фиолетово – перли напрямик, не разбирая дороги или бросались на проходящих мимо людей, а те уже, в свою очередь, отскакивали от них, порой не боясь и выскочить на проезжую часть. Из-за этого поток в обе стороны по проспекту Нахимова двигался очень медленно, все чаще случались ДТП из-за очередного бедолаги, свалившегося практически под колеса машины. Только благодаря размерам своей машинки, Ларе удавалось разъезжаться со встречными автомобилями. Будь ее машинка чуть пошире или подлиннее, то встала бы она намертво на дороге…

На Горке было чутка потише. Конечно, машин тоже было достаточно – кто был похитрее старался проскочить вечно загруженный центр насквозь. Оказалось, что жива еще русская интеллигенция, ведь хитромудрым был каждый третий, судя интенсивности движения на Горке. Но тут хоть не было этих неповоротливых китов – троллейбусов и автобусов, что значительно разгружало дорогу.

Алька Ларису не послушалась – ждала возле ворот, ведущих на школьный двор. Женщина как увидела дочку, одетую в ярко-красную дутую куртку, наполовину расстегнутой из-за теплой погоды, на улице, то чуть было не схватилась за сердце. Сразу же вспомнилась увиденная еще час назад картина, как странная дергающаяся женщина с какими-то одурманенными глазами гонялась за людьми на рынке, стараясь их укусить. И когда догнала не шибко поворотливую в силу многих обстоятельств, в том числе и возраста, бабульку, то попросту впилась той в руку, как голодный бультерьер в сахарную косточку. Древняя, как участник октябрьской революции старушка верещала так, что, казалось, вот-вот перейдет порог ультразвука, но тетка грызла ее руку, не обращая на визг старушки никакого внимания. И вот теперь Алька, ослушавшись мать, подвергала себя такой опасности. «Ну что за непослушная девчонка! Ну неужели так сложно сделать все как я сказала?» – рассердилась Лариса, резко затормозив возле бордюра, и несколько раз стукнула по середине руля, привлекая внимание дочки резкими сигналами.

Та, заметив мать, со всех ног бросилась к машине, придерживая одной рукой норовящий свалиться рюкзак со множеством учебников и тетрадей, отчего тот даже с виду казался попросту неподъемным, а второй – норовящую перекрутиться куртку.

– Фух! – Запрыгнула на переднее сиденье девчонка и заправила выбившиеся пряди челки за уши, торчащие в стороны словно локаторы, отчего девчонка очень сильно стеснялась и всячески пыталась хоть как-то этот недостаток скрыть. Но сейчас она как-то абсолютно безразлично отнеслась к своей внешности. – Привет, мам!

– Привет-привет. Я где тебе сказала меня ждать?! – неожиданно даже для себя гаркнула Лариса, быстро осматривая дочку, которая на первый взгляд была абсолютно цела и невредима, разве что слегка перепугана. И не столько происходящим, сколько реакцией матери. – Ну почему ты такая упертая? Я что тебе сказала?

– Мам… Но там…

– Что там?

– Там Екатерина Алексеевна бросалась на нас. С рычанием… – Лариса почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. – Поэтому я выбежала из класса вместе с остальными и решила ждать тебя здесь. Здесь хоть не так страшно…

Лариса на секунду прикрыла глаза, стараясь унять учащенное сердцебиение дыхательной техникой, о которой так часто рассказывали на занятиях по бодифлексу, что Лара иногда посещала по вечерам, чтобы хоть немного отвлечься от постоянного круговорота, состоящего из работы и заботы о дочке.

– Ты как?

– Да нормально, мам! Она меня пыталась за рукав схватить, но я вырвалась, схватила куртку и рюкзак и рванула в туалет, потом, когда ты мне позвонила, то вышла из школы и стала здесь тебя ждать. А вот Женьку Дерюгина, ну помнишь, который вечно ко мне цепляется, она цапнула за руку! Представляешь? И Катю тоже пыталась – я краем глаза видела.

– Угу. – Безразлично отреагировала Лариса, которой, если уж говорить по правде, на других было абсолютно наплевать. Главное, что ее ребенок жив, здоров и невредим. – Ладно, поехали.

Алька как обычно ерзала на кресле, то и дело спрашивая:

– А куда мы едем?

– Куда-куда… домой.

– А как же твоя работа?

Лариса не стала вдаваться в подробности произошедшего и ответила общими фразами:

– На сегодня выходной. Так что посидим немного дома.

– Ур-ра! И будем мультики смотреть?

– Только после того, как сделаешь все уроки. И повторишь английский. Андерстэнд?

– Ес оф кос… – надулась Алька и демонстративно уставилась в окно. Ведь она, как всяческий ребенок, абсолютно не желала тратить время на то, чтобы грызть и так довольно изгрызенный до нее многими поколениями гранит науки.

Снова пришлось петлять по узким улочкам, попутно удивляясь количеству людей на улицах с каким-то отрешенным взглядом. Вынырнув возле ДОФа2, Ларе пришлось прилично постоять с включенным поворотником, пропуская несколько десятков машин, прежде чем ей удалось вклиниться в довольно плотный поток, но буквально напротив памятника Нахимову все движение встало намертво.

Что было этому причиной – не понятно. Как раз в том участке дороги был поворот налево, и обзор закрывали стоящие один за другим троллейбусы, переполненные людьми. Лариса несколько раз нервно нажала на клаксон. Нельзя сказать, что это помогло делу, скорее, дало хоть какое-то моральное успокоение. Впереди стоявший топик3 закрывал весь обзор попутного движения, а сзади уже собиралась целая кавалькада разнокалиберных машин с нервными водителями внутри.

Через десять минут ситуация вообще никак не изменилась. Пробка как стояла, так и продолжала стоять намертво, разве что народу на самой площади прибавилось – видать, катер с Северной пришел. Только вот люди вели себя как-то странно: одни что есть мочи спешили пересечь площадь, а другие еле-еле ковыляли…. Совсем как те, кого Лариса видела на рынке.

Все чаще и чаще звучали нервные сигналы клаксонов от терявших терпение водителей. Странные люди с безумными глазами, которых Лара про себя окрестила «психами», добрели до пробки, после чего разделились на две группы. Первые так и преследовали не ставших дожидаться, когда же рассосется пробка, и решивших пройти до площади Лазарева пешком. Вторые же обратили все свое пристальное внимание на застрявших в автомобилях водителей и пассажиров, приникая к стеклам и елозя руками по единственной преграде, отделяющих их от ненормальных, вызывающих одним своим видом приступ животного ужаса. И это было отнюдь не иносказательное выражение – от одного взгляда в глаза взбесившихся людей Ларису кидало то в жар, то в холод, а живот начинало сводить от спазм.