Моя заветная мечта жить самостоятельной жизнью, наконец, воплотилась в реальность. Единственным минусом стало то, что едва я обустроилась на новом месте, как наша компания тут же перекочевала ко мне, и теперь по пятницам мы чаще собирались в моей квартире. Ничего против такого «вторжения» я не имела, в конце концов, Натали долго нас всех терпела. Тем не менее, еженедельно принимать гостей оказалось занятием весьма утомительным, на следующее утро приходилось заниматься уборкой. Натали же надо мной посмеивалась: терпи, дескать, терпи. Однако со временем между нами возникло негласное соглашение: одну пятницу собираемся у нее, следующую – у меня. И этот график соблюдался практически неукоснительно.

Каким-то мистическим образом после моего переезда я, Натали и Таша оказались живущими на одной улице. Таша в самом ее начале – Фрунзе 1а, я – Фрунзе 55, Натали – Фрунзе 59а; номера домов вроде бы близкие, однако от моего дома до дома Натали надо было пройти целый квартал, застроенный длиннющими домами, прозванными в народе «китайской стеной».

Молодость прекрасна своей непредсказуемостью и постоянным ожиданием чуда. Но чуда не в церковном смысле: явления Девы Марии или святого Николая, – а в смысле сюрприза, разумеется, не неприятного. Я уже собиралась ложиться спать, как вдруг зазвонил телефон. Взглянула на часы: ба! да уже не вечер, а ночь – половина первого. Впрочем, мои непредсказуемые друзья могли позвонить и в два, и в три часа ночи – все зависело он градуса настроения и состояния души. Однако день был будний, и я была слегка озадачена. Изумилась еще больше, когда сняла трубку: звонила Натали. Безо всяких предисловий она со смехом поведала мне, что сейчас ко мне заглянет Юрик с новым знакомым, и чтобы я не слишком удивлялась этому знакомому, потому что он негр.

– Кто?! – немного обалдев, переспросила я.

– Негр, – подтвердила Натали и хихикнула, – причем, черный-пречерный. Они только что от меня ушли и по дороге собирались заглянуть к тебе.

– Да где же он негра-то взял в наших палестинах?

– Он в НЭТИ учится, приехал с Кубы. Они есть хотели, а у меня ничего не было. Сварила кофе, нашла печенье и квашеную капусту. Слопали за милую душу.

– И негр тоже?

– Тоже, тоже, все-таки студент.

Но тут заверещал дверной звонок, и я бросилась открывать. Увидев Юрика на пару с темнокожим парнем в ушанке и теплой куртке, театрально изобразила крайнее изумление, чем доставила обоим огромное удовольствие. Заставила ребят отряхнуться от снега и провела в комнату. У меня даже нашлось чем их угостить: с вечера осталась вареная картошка и колбасы порезала. Посидели за столом, пообщались. Горячий крепкий чай тоже пришелся весьма кстати. Патрик оказался любознательным и дружелюбным парнем и неплохо говорил по-русски. В Сибири ему нравилось все, кроме морозов. Учился он уже на четвертом курсе НЭТИ и после получения диплома собирался вернуться обратно на Кубу. «У нас всегда лето, море, солнце – вздыхал он, мечтательно закатывая темные выразительные глаза, – хорошо». Очень приятный молодой человек, ей-богу. Расстались мы тепло, по-дружески, и больше никогда не встречались. Вообще-то Юрик был склонен к подобным авантюрам, причем, не всегда приятным: запросто мог явиться в гости без приглашения, в неудобное время, к тому же не один. Однако в его характере присутствовала такая обезоруживающая детская непосредственность, что долго сердиться на него было попросту невозможно, и он этим бессовестно пользовался. Ах, Юрик, Юрик!..

Наступила весна. Неожиданно в середине марта выяснилось, что Юрик катастрофически не успевает с дипломом. Проникнувшись серьезностью момента, Натали и Таша срочно бросились ему помогать. В целях ускорения процесса, Юрик перетащил к Натали свой кульман: ему надо было успеть выполнить еще несколько чертежей, размерами напоминавших простыни. Он чертил, а Натали с Ташей подписывали чертежи и проставляли на них размеры. Мое участие было дружно отвергнуто, ибо пишу я, как курица лапой; все мое участие сводилось к приготовлению кофе в невероятных количествах. К счастью, общими усилиями успели уложиться в срок.

Защищался Юрик в двадцатых числах мая. В тот судьбоносный день мы отчаянно болели за него и, отдавая дань старой студенческой традиции, ругали, на чем свет стоит. Слава богу, он удачно защитился! Позвонил Натали из автомата в фойе института и обещал подъехать часа через два, чтобы должным образом отметить незабываемое событие, в котором все мы принимали непосредственное участие. И хотя я была, в основном, на подхвате и только готовила кофе, в то время как другие буквально шалели от усталости, тем не менее, тоже с гордостью ощущала собственную причастность к общему делу. Однако когда через два с половиной часа Юрик так и не объявился, мы решили, что вполне заслужили поощрение, и приступили к отмечанию его (и отчасти нашего) успеха. В тот день Юрик не появился ни через три, ни через четыре часа, короче, не появился вовсе. Но это уже было не столь важно, ибо мы отпраздновали защиту его диплома, как свою собственную, и нам было хорошо. Только назавтра выяснилось, что по дороге из института его перехватили сокурсники, затащили в общагу отметить столь знаменательное событие, и там он осел до утра. Вполне понятно и простительно.

Но и на следующий день увидеть Юрика нам не удалось: теперь он отмечал защиту диплома в кругу семьи. Лишь на четвертый день он нагрянул к Натали с огромным букетом цветов. И дальнейшее я знаю с ее слов: она заглянула ко мне в субботу вечером.

– Нет, ты вообрази, этот псих позвонил в дверь в десять часов утра! Надо же было додуматься – явиться в субботу в такую рань. Разбудил меня. Сама понимаешь, после вечера пятницы состояние у меня было соответствующее, я была злая, как черт. Что неудивительно: голова болит, душ еще не приняла, кофе не откушала – в общем, полный копец. И нате вам – Юрик с букетом, довольный и счастливый. Я едва его за дверь не выставила, но потом смилостивилась, увидев его ошарашенный вид, ну и дипломированный инженер передо мною все-таки. – Она хмыкнула, припомнив представшую ее взору картину, потом продолжила: – Я, конечно, пофыркала на него для порядка, потом отправила в комнату, а сама залезла в душ, отмыкать после вчерашнего. Потом вышла из ванной и отправилась на кухню варить кофе. Приготовила кофе и принесла поднос с чашками в комнату. Нет ничего лучше с похмелья, чем кофе с сигаретой! Пью кофе, чувствую, как мне лучшеет прямо на глазах. И тут вдруг смирнехонько сидевший в кресле Юрик внезапно падает передо мной на колени, сует под нос свой букет и с пафосом делает мне предложение. Ну, чтобы идти по жизни рука об руку до самого погоста. Так и сказал – до самого погоста! Ну, не идиот?

– Что, вот так прямо с лёту и сделал тебе предложение?

– Именно. От неожиданности я отшатнулась – честно говоря, была не готова – и уставилась на него круглыми глазами. И тут же жутко разозлилась, так как нечаянно пролила кофе на свой махровый халат, который привезла из Венгрии, а его черта с два отстираешь.

– Кофе… да, не отстираешь. Ну и?..

– Что – ну и?.. Побежала в ванную застирывать халат. А когда вернулась, сказала, что предложение его принять не могу, не думала об этом и, вообще, он застал меня врасплох. Юрик побледнел, я даже испугалась и стала его убеждать, что он мне всегда был симпатичен, и дело вовсе не в нем, а во мне, просто замуж я пока не собираюсь. Не вижу себя замужней женщиной. Ибо для меня превыше всего собственный комфорт, а в нашей непростой жизни любая замужняя женщина должна не только пахать на работе, но еще и дома превращаться в домработницу. Это для меня совершенно не приемлемо, потому что я чувствую себя не какой-нибудь там теткой, а дамой. Ну и дальше в том же духе. Понимаешь, не хотелось его обижать, но… поезд ушел. Если бы месяца через два после нашего знакомства он предложил мне замужество – возможно, я согласилась.

– А теперь почему отказала?

– Не по мне он. Человек, разумеется, хороший и муж из него, наверное, выйдет отличный, но… не могу объяснить, не знаю. Может, слабоват характером против меня. И потом, я действительно не очень-то стремлюсь замуж. Вернее, совсем не стремлюсь. Не вижу в этом положительных моментов. Вот ты много знаешь счастливых браков?