– Ой, не надо мне про все эти ужасы! Да, представь себе, я действительно не имела понятия, что надо просто пойти в консультацию.
Мы помолчали. Я переваривала сказанное, не зная, как отнестись к ее словам. Честно говоря, мысль, что Натали не имеет представления о таких элементарных вещах, казалась мне совершенно невероятной. Хотя… у меня мама врач, может, потому и мне известно. Да нет же, все мои знакомые женщины об этом знают.
– Извини, Натали, – наконец заговорила я, – если бы я почувствовала, поняла, как тебе плохо… Даже не подумала, что ты не в теме. Почему прямо меня не спросила?
– Ташу я ни о чем не спрашивала – она сама предложила свою помощь. Сразу.
– Ну, прости! Как мне перед тобой оправдаться? Честно, я и вообразить не могла, насколько ты дремучая в этом вопросе – тут я не выдержала и хихикнула. – Это же дичь какая-то! Семнадцатый век.
– Может и семнадцатый, – с обидой отозвалась Натали, – ну, такая я есть – дремучая. – Она замолкла, все еще пытаясь на меня сердиться, но потом не выдержала и тоже рассмеялась. – Ладно, мир. В конце концов, если взглянуть на ситуацию твоими глазами, действительно, редкостная глупость.
И больше мы к этой теме не возвращались.
На моем горизонте вновь замаячил Гена, вернувшийся из очередной поездки в Рязань. Позвонил и долго и витиевато изъяснялся, как по мне соскучился. И опять мы стали встречаться у него на квартире. Оказывается, интенсивно занимаясь обменом, его жена уже практически довела дело до логического конца. Ему оставалось только подписать документы, загрузить вещи в контейнер и отправиться на новое место жительства. Решительный момент настал, и вот тут-то я стала замечать у него признаки неуверенности. Здесь он занимал неплохую должность заместителя директора института по художественным промыслам, был всеми уважаем, и входил в местную номенклатуру. А на что он мог надеяться в совершенно незнакомом городе, где у него нет ни друзей, ни связей? Разве что на родственников жены. Но они вообще из другой среды, никак не пересекающейся со сферой искусства. И хотя внешне он выглядел превосходно, был энергичен, подтянут и находился в хорошей физической форме, ему уже стукнуло сорок шесть; возраст, когда кардинально менять свою жизнь сложновато. Интуитивно я чувствовала, что он сравнивает свою жену со мной, и сравнение это не в ее пользу. Однако в качестве мужа Гену я не рассматривала. Мой интерес к нему несколько угас, скучновато с ним стало, хотя секс по-прежнему был выше всяческих похвал. Но разве постель в любви главное? Всего лишь одна из составляющих интимных отношений.
Я плыла по течению, не особо задумываясь о будущем, как вдруг в одночасье моя устоявшаяся жизнь совершила резкий и неожиданный кульбит. И связано это было не переменами в моей личной жизни, как можно было бы предположить, а с изменениями в судьбе матери. После давнего развода с моим отцом она много лет прожила одна. Не скрою, романы у нее случались неоднократно, ведь она не только красивая женщина, но и весьма жизнерадостная особа, а это притягивает мужчин, как магнит. Но наконец-то моя драгоценная мутер взялась за ум и соизволила узаконить отношения с очень близким другом, с которым встречалась уже несколько лет. На семейном совете было принято решение о родственном обмене: ее новый супруг заселяется в нашу трехкомнатную квартиру, а я переезжаю в его однокомнатную. Меня это полностью устраивало; я давно жаждала пожить одна, но все как-то не получалось: жалко было разменивать нашу обжитую трёшку на две однушки. И вдруг все образовалось само собой.
Мои сборы и стремительный переезд на новое место жительства превратились в незапланированный праздник, ибо на помощь пришли все мои друзья. В назначенный день наша теплая компания собралась у меня дома и ретиво приступила к выносу громоздких вещей, упаковке книг, которые я планировала забрать с собой, и погрузке имущества в грузовик. Вверх-вниз по лестнице на пятый этаж бегали почти рысью, и управились на удивление быстро. Новый отчим вручил мне ключи от квартиры (его вещи перевезли еще вчера), и мы, устроившись в открытом кузове грузовика на куче вещей, с песнями поехали по улице Крылова, свернули на улицу Луговскую, потом еще раз на Фрунзе – и вскоре оказались на месте. По пути из кузова вывалился стул. Не сразу заметив пропажу, я заверещала, машину остановили, Юрик соскочил на землю и побежал искать – увы, опоздал! – стул уже кто-то упёр, хотя произведением искусства он точно не являлся. Ох, и ушлый у нас народец!..
Прибыв на место, со смехом, шутками и подначиванием споро перетаскали вещи в квартиру. Парни собрали платяной шкаф, диван придвинули к стене, рядом поставили стол и стулья. Узлы с вещами я грудой сложила в угол, не распаковывая – после займусь. Оставалось, по обычаю, справить новоселье, чем мы с энтузиазмом и занялись. Ребята отправились в ближайший гастроном. Женская половина принялась готовить закуску. Нарезали хлеб, колбасу и сыр, разложили по тарелкам, открыли пару банок бычков в томате и трехлитровую банку маринованных огурцов; поставили варить картошку.
Вернулись парни с сумкой портвейна, и мы тут же уселись за стол. Сам переезд отложился в моей памяти, как прикольная игра с последующим сабантуем. Почему-то всем было очень весело. Может потому, что на мой призыв откликнулась вся наша компания. Даже Юрик на время позабыл про диплом и приехал, прихватив с собой двоюродного брата Альфреда в качестве грузчика; тот действительно оказался сильным и выносливым и здорово помог с тяжелыми вещами. Светловолосый красавец скандинавского типа, Альфред, едва мы приступили к застолью, настойчиво стал оказывать знаки внимания Натали, и она благосклонно их принимала. Сержик сразу взялся за винопитие, Таша сидела с ним рядом и кайфовала от присутствия любимого мужчины. Юрик немного ревновал двоюродного брата к Натали, однако скоро успокоился, ведь в компании скучать не приходилось: все общались друг с другом. Даже неожиданно прибывший мне на помощь Гена успевал флиртовать не только со мной, но и с Натали, и с Ташей, так что мужским вниманием дамы обделены не были. Захотелось потанцевать. Отыскали в груде вещей электрофон и к нему несколько пластинок с зажигательными латиноамериканскими мелодиями. Эти пластинки на прошлый день рождения подарил мне Юрик, и сейчас под настроение они пришлись весьма кстати.
Наступил вечер. Выпито было более чем достаточно, однако расходиться народ не спешил. Гена, с которым мы не виделись уже пару недель (я занималась сборами, и было не до него), вдруг со страшной силой возжаждал моего тела. Я тоже была не прочь заняться сексом – да только в комнате уединиться негде. Гена же буквально исстрадался, пока ему в голову не залетела идея: ванная-то свободна! И мы, не придумав ничего лучшего, заперлись в ванной комнате, сбросили одежду и занялись любовью под душем. Теплые струи воды, влажная гладкая кожа любовника, яростный секс, еле сдерживаемые стоны наслаждения… Особенно возбуждало, что в комнате сидела компания друзей, которые делали вид, будто ничего не замечают.
Расходились под утро. Натали увязались провожать Юрик и Альфред, Таша ушла с Сержиком, а Гена остался у меня. Переезд с его суетой, безалаберностью и нервотрепкой, как ни странно, оставил у всех чрезвычайно приятное впечатление. Последовавшее затем новоселье, затянувшееся до утра, стерло все неприятные моменты, оставив лишь долгое, с оттенком эротики послевкусие. Потом Натали по секрету мне поведала, что Юрик с Альфредом довели ее до квартиры, напросились на кофе, и она с большим трудом отправила их восвояси. Однако Альфред позднее вернулся, и остаток ночи они провели весьма бурно: «всю ночь кувыркались в постели», по ее выражению. Бедный Юрик, вздохнула я про себя, кажется, ты получил окончательную отставку.
Приключение с переездом благополучно кануло в Лету, и я с энтузиазмом взялась обживать новое место. Перекрасила стены, развесила шторы, извлекла из коробок и расставила в книжном шкафу книги. Ощущение, что отныне я сама себе хозяйка вдохновляло; теперь мне не требовалось скрывать свою личную жизнь от мамы. Хотя я никогда особо от нее и не скрывалась. Относительно интимных связей она всегда была на редкость либеральна, так что мое поколение нисколько не шокировало ее своим легкомысленным отношением к сексу без штампа в паспорте. Создавалось впечатление, что моя мама принадлежит скорее к нашему поколению, нежели к своему довоенному. В ее взгляде на сексуальные отношения никогда не наблюдалось излишнего консерватизма. Видимо поэтому мои подруги воспринимали ее больше как подружку, нежели строгую родительницу. К примеру, Таша часто советовалась с ней относительно всевозможных болячек, в основном, по женской части, чего бы никогда себе не позволила с собственной матерью, у них так и не сложились доверительные отношения. Свою сложную любовную драму с Сержиком она тоже неоднократно обсуждала с моей мамой.
