Графиня Александра Добронравова.

Дорогая Александра!

Я выждал порядочно и понял: всё утверждаемое Вами – вымысел.

Вероятно, Бронас подшутил. Вы же этого не поняли и приняли его слова на веру, без критики.

Моя страсть не может иметь и не имеет под собой атмосферно-погодной основы. В солнечный день вожделение лишь крепчает. В пасмурность моя готовность отдается сжимающей болью в тоскующем организме, а в ясную погоду ко всему прочему добавляется и нытье.

Разбирая наше прошлое до частиц, я надеюсь отыскать причину Вашей отстраненности в своей ошибке.

Не хочу подозревать, что чрезмерная осмотрительность – последствие холодности, присущей от рождения.

Я отказываюсь верить в Вашу застенчивость, поскольку в моем «воздушном замке» Вы проделываете со мной невероятные вещи, не имеющие ничего общего со стыдливостью или же робостью.

Представляя все это, я начинаю еле слышно шептать Ваше имя, как будто надеюсь установить между нами мысленную связь и передать Вам свои яркие грезы.

Саша, позвольте мне помочь Вам!

Увидев недвусмысленную картинку, не гоните ее, молю, досмотрите до конца.

Уверен, так мы вместе сможем одолеть скованность и пробудить Вас настоящую.

Ведь я подлинную Сашу уже знаю, а Вам еще только предстоит с ней познакомиться.

Но покуда от этого мгновения нас отделяет время, мне остается лишь читать Ваши язвительные отказы, каждый раз становясь всё более тревожным и горестным.

Я пытаюсь собраться и убедить себя в скорых переменах, однако, пока я не приложу особых усилий, душевное равновесие и не подумает возвращаться.

Вы можете вновь упрекнуть меня в неприличности, но, чтобы владеть собой как следует, я просто обязан применять различные методики, о которых Вам, уважаемая графиня, знать не следует.

Придумка доктора Бронаса обошлась мне дорого. Следуя его совету, я начал выжидать указанные сутки и не пользоваться тем, что обычно позволяет мне оставаться расслабленным.

Это привело к острой напряженности и ощущению тяжести.

Не подумайте, я Вас ни в чем не упрекаю, напротив, хотел отметить Вашу работу над собой, ведь Вы интересуетесь вещами, которых хорошенькой барышне знать не пристало.

Шуточная теория Бронаса о природных влияниях пуста в сравнении с правдивой концепцией, доказанной компетентными людьми. Согласно этой, второй, думающая барышня делается схмуренной и угрюмой, что влияет на ее красоту и милость, поскольку любая наша мысль мгновенно напрягает внутренности.

Далее, эти компетентные люди логично рассуждают о мыслительных процессах, происходящих в голове, и внешних того последствиях.

Что за сим следует, Александра? Вероятно, Вы уже поняли и сами. Напряжение в голове влечет мимическую отдачу. Вы, того не замечая сами, напрягаетесь лицом! Ваша физиологичность запоминает гримасу мудрости, которую Вы так прилежно укрепляете, и даже в моменты, когда Вы, казалось, не думаете ни о чем, не желает покидать привычное место на Вашем хорошеньком личике.

В этой новости есть элемент радости.

Чем чаще Вы останавливаете мысли, тем чище и глаже становится Ваш лик.

Саша! Я знаю о том, что Вы много читаете и размышляете. Не вправе утверждать, но допускаю у Вас безвозвратные мимические изменения!

Не могу Вас не предостеречь: дальше может быть только хуже. Но я готов помочь! Не могу поступить иначе, ведь я предан Вам и обещал служить, покуда во мне горит пламя. Мне известен способ, после применения которого Ваше лицо сделается божественным. Вы сможете расслабить сомкнутую литературными думами мышечную напряженность.

Сейчас Вы в который раз укорите меня в узкой направленности, но иного способа расслабиться лицом нет! Если бы был, поверьте, я бы с Вами им поделился.

Но читать Вы не перестаете, а следовательно, и размышлять, поэтому, Саша, я для Вас спасение!

Я заведомо не раскрываю того, что имею в виду, надеясь Вас заинтриговать. Если Вас заинтересует мой секрет, дайте мне знать об этом, и я с удовольствием поделюсь им, а еще лучше продемонстрирую, чтобы Вы смогли немедленно ощутить его эффективность.

Навеки Ваш, Родион.

Здравствуйте, уважаемый граф Гулявин.

С любопытством прочитала Вашу новую записку. Спешу поблагодарить Вас. Вы так кропотливо разъяснили мне что к чему, что я ненадолго восхитилась Вашей способностью выстраивать причинно-следственные связи. Вы ухватили саму суть и выстроили логические рассуждения, снабдив их выводами.

Признаюсь, мне это крайне понравилось.

Неведомо, хмурились ли Вы при таком вдумчивом описании, но, если опасаетесь того, о чем так внимательно меня предупреждаете, и морщины для Вас настолько пугающие обстоятельства, то спешу Вас успокоить: Вам не грозит мимическая скованность, потому как Вы в совершенстве овладели способом расслабления, о котором тактично умалчиваете.

У меня же есть свои методы борьбы с последствиями чтения. Уверяю Вас, они тоже вполне действенны. Я не стану призывать пробовать того, что делаю я, покуда понимаю: Ваша версия куда приятней и привычней и в отличие от моей вовсе не требует специфической подготовки.

Вы-то можете успокоиться в любой момент уединившись, а мне приходится обращаться за помощью, вовлекать в свои забавы множество лиц, поэтому мое утешенье дается мне много тяжелее.

Я не стану делать тайны из своего увлечения, ведь этим боюсь пробудить в Вас желание слишком вольно трактовать мои слова, поэтому поясню: чтобы расслабиться, мне нужно сперва облачиться в конное, затем приказать запрячь моего любимого жеребца Лучезара, следом распорядиться вывести его во двор и помочь мне усесться верхом.

Часовых упражнений мне обычно бывает достаточно, чтобы сменить лицевую хмурость на благожелательность и истребить возникающие кожные заломы и полосы.

Вы убеждаете меня в том, что Ваш способ сохранения молодости единственный, но это не так! Кроме того, существует и ряд других мною проверенных методик.

Например, мой кучер Степан, в то время когда его Фёкла уезжает в город, усердно колет дрова и таскает коровий навоз.

Упражнения помогают ему не думать, не хмуриться, спасаться от морщин и избавлять себя от внутреннего накала.

Вполне вероятно, Вам тоже подойдет вышеописанная мной метода. Попробуйте упражнения Степана! Полагаю, это дополнит Ваши самодеятельные забавы чем-то полезным.

С уважением, Саша Добронравова.

Александра!

Я старательно усмиряю себя, сдерживая гнев!

Всё указанное Вами всегда принимается мной безоговорочно и серьезно!

Совет про колку дров и вывозку навоза стал руководством к действию и возымел мгновенное воплощение. Сейчас-то я понимаю: рекомендация была очередной Вашей шуткой, таким вот развлечением! Вы снова высмеяли мою неконтролируемую болезную одержимость.

Ну что ж, я принял это и зарекся! Обещаю, Александра, впредь надежнее руководить собой и не принуждать Вас справляться с моим необузданным нравом.

Но, перед тем как внедрить между нами очередное нововведение, я расскажу, что этому предшествовало.

Когда я уловил справедливое замечание, немедленно кинулся во двор. Там уже вовсю действовал Васька, я же был непримирим и решителен.

Я спугнул слугу и сам взялся за колун. Я был так успешен и энергичен, что ничем не занятый Васька растерянно сел на скамейку, скрутил сигаретку и назидательно изрек одно из своих самых ярких словарных непотребств, призывая меня быть половчей.

Я помню, как посмеялся его простоте, однако быстро уловил в суждении скептицизм и повелительно вскрикнул: «Что за площадная брань, Василий? Неси мне новых чурбаков, да поживее!»

Вы бы слышали меня в тот момент! Я был так тверд и авторитетен, так убедителен и важен. Я намеренно запомню эту интонацию и смогу ее применять, когда между нами установится доверительная теплота и мы будем с Вами исполнять любые фантазии друг друга.