Взгляд Жан Жака увяз в этих маленьких косточках, выступающих под мраморной кожей. Отчего-то ему сразу захотелось вступиться за девушку, которая выслушивала мужчину, покорно склонив голову и спрятав руки под мышками. По ее плечам спадала вуаль с длинной бахромой.

Когда она подняла глаза на мужчину, Жан Жак увидел насколько они синие…глубокие синие глаза, точно такие же, как синий лес вокруг.

Жан Жаку стало страшно одиноко. Он вспомнил о своей милой жене. Жгучей брюнетке, модели купальников, очень популярной в интернете. Ее длинное идеальное тело с округлыми крепкими формами, загорелая лоснящаяся кожа, так она была не похожа на эту синеглазую, кажущуюся абсолютно постранней здесь, в глуши, девушку.

После того как мужчина закончил говорить, надменно рассматривая людей поверх ее головы, он выставил локоть, чтобы девушка взялась за него и прошествовал с ней вверх. Жан Жак посмотрел на него исподлобья, но мужчина даже не заметил его взгляда.

Жан Жак сжался от холодного воздуха, который пробрался уже и под пиджак и под рубашку. Наверное близился первый час ночи. Он двинулся к огню, вокруг которого сидели люди. Когда он подошел к ним, пытаясь немного согреться от огня, мужчина сидевший ближе всего встал и ушел, освобождая место. Жан Жак рассеянно сел и стал пялиться в пламя.

Почему-то он уже понял, что никуда сегодня не вырвется отсюда. После всех стрессов, что он пережил за этот вечер, ему казалось теперь самым разумным вариантом просто уснуть сидя в этом стуле у огня. А утром он сразу же отправится домой, как только проснется, с первыми лучами солнца..

Сидевший слева от Жан Жака старик, завернутый в плотный плед по самый нос громко закашлялся – грудным влажным кашлем, сбив Жан Жака с его приятных мыслей.

– Зарезали – проворчал старик достаточно слышно, чтобы это было похоже на обычные стариковские бормотания.

Его черные смоляные глаза смотрели на огонь и огонь плясал отражаясь в них.

– Простите? – спросил Жан Жак будто отходя ото сна, в который почти погрузился.

– Зарезали! – повторил старик еще громче и снова сипло закашлялся. В этот момент возле старика возник портье, он стал возиться над стариком, поправляя плед, расправляя подушку, все время бормоча какие-то извинения. Затем он протянул старику металлическую пузатую фляжку , тот забрал фляжку и по-стариковски злобно посмотрел на портье.

– Антихристы! – сказал он громко в лицо портье – Нелюди! Гадкие отродья! -

Портье снова начал суетиться, поправлять, бормотать и так казалось это могло продолжаться бесконечно долго, пока кто-то издалека не позвал портье неопределенным возгласом. И снова, извиняясь, он растворился во тьме.

Только после этого Жан Жак вдруг вспомнил про паспорт – О, черт! Паспорт! Простите! – но итальянец исчез где-то среди теней и бликов.

Жан Жак так устал, что решил , наверное, он поговорит про паспорт завтра, заберет его и спокойно поедет домой, выспавшись хоть как-нибудь. Пламя костра пригвоздило его взгляд в свое всепожирающее нутро.

– Бедная Люси – вдруг услышал он чей-то голос и поднял тяжелые веки – это сказала старушка сидящая напротив , ворох сбитых пепельных волос спадал из-под теплой вязаной шапки на плечи. Старушка выглядела опрятной и спокойной, в ее очках отражалось небо и языки пламени и чернеющий лес. Старушка была толстой, даже слишком, казалось, она едва умещается в своем пластиковом кресле. Колени ее укрывал плед, в руках она держала кружку с какой-то дымящейся жижей не то какао, не то очень густой кофе.

– Представляете ! – она посмотрела на Жан Жака, точно не видя его, а он не видел ее глаз, так как в стеклах плясал огонь – Задушена в собственном номере! Ужас! -

Жан Жак похолодел.

– А я говорю ее Зарезали! – снова выкрикнул старик.

– Да нет же, задушена! – ответила старушка и ее поддержал кто-то еще, сидящий рядом, но его лицо было в тени, Жан Жак мог только догадаться что это был чернокожий пожилой джентльмен, он видел одну его руку попадающую в отблески огня. Рука пожилого чернокожего джентльмена была покрыта старческими пятнами, на запястье блестели дорогие часы и кусочек чистого серого свитера.

"Может это не мотель, а дом престарелых?"– мелькнуло в голове у Жан Жака, он уже хотел задать вопрос хоть кому-нибудь, чувствуя, что возможно, он все понял.

– А я говорю задушена! – повторила старушка, в которой Жан Жак признал свою соседку, она самодовольно улыбнулась – Вы что? не помните? на той неделе точно так же ушел Мартин! Задушен в номере! – и по кругу стал передаваться гулкий шепот, многие закивали, но только старик не унимался.

– Мартин был зарезан! шрам через все лицо! огромная рана! – возмущенно стукнул он кулаком.

–Подождите! – Жан Жак вскочил со своего места – Вы хотите сказать, что это не единственный умерший пенсионер?! Убитый старик! Здесь?! – в висках у Жан Жака пульсировало, ему казалось, что он попал в какой-то оксюморон.

Однако все сидевшие за костром уставились на него холодно и возмущенно.

– Почему же старик? – подала голос женщина в голубой шляпе, которая все время сидела молча – Мартин был молодой юноша, лет тридцать от силы. Он попал сюда случайно, заплутал по дороге, а спустя два дня… – и она многозначительно замолчала, смотря на Жан Жака.

Жан Жак сам не заметил как пулей влетел в коридор мотеля и уже стоял у стойки покрикивая в темноту.

– Портье! Пардон! Портье! – он постучал ладонью по стойке и вдруг обнаружил недалеко от себя звонок. Странно, в первый раз он не заметил его, возможно оттого, что он был весь покрыт пылью.

Жан Жак нерешительно переминался с ноги на ногу. Все-таки он позвонил в звонок. Еще и еще. И только на четвертый раз показался портье. Тот самый итальянец, но вид у него был растерянный и уставший.

– да мсье? – спросил он

– Мне нужен мой паспорт – пытаясь сохранить самообладание выдохнул Жан Жак. Получилось у него не очень, точно шипит, готовая к прыжку змея.

Портье стал осматривать свой стол, двигать свои папки что-то бормоча под нос.

– Паспорт, паспорт. Мсье паспорт. Ах да! – хлопнул он себя по лбу – Уи мсье. Я взял ваш паспорт и отнес в копировальную, чтобы скопировать паспорт и внести в наш компьютер – радостно сообщил он, но затем вдруг уголки его губ поползли вниз – потом я услышать шум, отвлекся. Это наша повариха, она стала громко кричать. Точно раненое животное, я давно не слышал такого крика – итальянец поглощенный своими воспоминаниями таращил глаза вниз мимо стойки, не глядя на Жан Жака, а в уголках его рта стала собираться вязкая неприятная слюна – я побежал на кухню и увидел как лежит .. Она лежит.. – глаза портье наполнились слезами.– Моя Марта – грустно пробубнил он, доставая из нагрудного кармана белый платок с маленькими инициалами внизу и вышитой черной птицей, которая разбросила свои крылья острыми треугольниками в стороны. Итальянец громко высморкался, причмокивая и вздыхая.

– Прошу прощения. Марта – спросил Жан Жак – это повариха?

– О! Уи – сказал портье и новая порция слез пролилась на белый платок – Фрау Марта работала здесь больше тридцать лет. Она и ее двоюродная племянница Агата. Дело в том, что Агата и ее муж Себастьян они… они владельцы этого чудесного мотеля, которому я отдал больше чем жизнь, так же как и фрау Марта. Она была чудесная повариха! Какие она готовила тефтельки…мама миа! – переходя на свой язык портье еще что-то рассказывал , но потом опомнившись стал тараторить на ломанном французском – я увидел ее лицо, это гримаса смерти, мсье! Ее ни с чем не спутать! Я многое видел в своей жизни, пусть вас не смущает моя нынешняя работа, но там, в прошлой жизни я многое повидал. Я ничего не смог сделать. Ничего ! – портье снова взвыл точно подстреленный кабан и уронил на стойку голову, зарывшись ею в свои пухлые руки и затрясся от слез.

– Простите, мсье – пролепетал Жан Жак , в его голове все настойчивее и громче звучал внутренний голос "беги отсюда! беги!" – я сочувствую вашему горю, но… вы бы не могли сказать, вернее, принести мне мой паспорт. Дело в том, что я хотел бы поехать домой на машине. Я не думаю, что смогу остаться здесь…после всего…что увидел – Жан Жак знал, что поступает бесчувственно, но в сущности ему было абсолютно плевать на эту историю, на фрау Марту, на этот толи мотель, толи пансионат для стариков, как и на портье.