– А как к нему добраться?
– Очень просто – проще простого. Едете шестьдесят километров по Киевскому шоссе, а там увидите указатель на Свято-Пафнутьевский монастырь. Дальше едете километров десять-пятнадцать, строго по указателям, прямо до монастыря. Так что не заблудитесь. А в случае чего, спросите у кого-нибудь из местных – там все про этот монастырь и про старца знают.
– Тормозите-тормозите, мы уже приехали, нам здесь надо выходить. Надо же, как мы с вами заболтались, – искренне удивилась своей природной рассеянности в пути спутница прокурорского очкарика – то ли невеста ему, а то ли уже и жена. С раза первого и не разобрать. Очкарик протянул Петру Петровичу двести пятьдесят рублей:
– Так нормально?
– Да нормально, выше крыши.
Прокурорский первым вышел из машины и попридержал перед то ли девушкой, а то ли женой дверку. В это самое время Петр Петрович оглянулся со словами благодарности к очкарику:
– Спасибо тебе за добрый и дельный совет, может когда и воспользуюсь, хотя вряд ли…
– Послушайте меня, вы же не ребенок в конце концов. Я вас уговаривать не собираюсь и не стану. Вам в конечном итоге принимать решение. Но почему вам туда на самом деле не съездить? Я вас не понимаю. У вас другого выхода, похоже, просто нет. – Очкарик захлопнул дверку.
«Надо же, такой молодой, а как убедительно рассуждает и доказывает. А может, он учитель в средней школе, педагог, а никакой и не прокурорский? Может, и зря я на него так про себя гнал, всякое надумывал и придумывал. Кто его знает, кто его ведает – кто он такой». Взгляд Петра Петровича от этого стал многозначительным и задумчивым. «Толковый, ничего не сказать, толковый клиент попался мне под вечер. Кто же мне его послал? Вопросы, одни вопросы, вопрос за вопросом. Но все равно умеет же убеждать – учитель, стопудово учитель».
Петр Петрович включил левый поворот и поехал домой – на сегодня хватит. Это было его третье по счету окончательное решение на сегодня. Его рабочий день закончился. На улицы города спускалась прохлада – на часах было чуть за семнадцать, для лета и не вечер и не день, но все же ближе к вечеру. Теплый летний вечер, после проливного дождя, что может быть лучше для города и его жителей? Суматоха рабочего дня позади, а впереди несуетный и прохладный вечер – предвестник ночи.
Петр Петрович большую часть своей жизни прожил в Кунцево, он любил этот район города – это была его Родина. Он здесь знал все и вся, и его здесь тоже многие люди знавали, его здесь знал каждый закоулок. По своему внешнему виду и манере вести свой разговор Петр Петрович менее всего походил на водителя такси. Многие пассажиры сразу же – минут через пять, после мимолетного знакомства с ним накоротке, сами ему об этом говорили. Сложно сказать, на кого был более всего внешне похож Петр Петрович, это было всегда по-разному. Все зависело от его настроения в данный момент. Это зависело даже от погоды – в дождь он был меланхолик, а в жару он превращался в холерика или же амебу. Но что совершенно точно, так это то, что Петр Петрович был мечтателен, особенно в дождь.
Он мог стать в свое время и учителем, и инженером, да и ученым он тоже запросто мог оказаться, но не космонавтом… Космонавтом он точно никогда бы не стал, и все потому, что остерегался высоты и замкнутого пространства. Он ненавидел замкнутое пространство, он его боялся, страшился, терпеть не мог, он любил простор и свободу. Но вряд ли кто из не знакомых ему людей мог разглядеть в нем с первого взгляда игрока, причем Игрока с большой буквы. В своей душе Петр Петрович был игроком до мозга костей, он всю свою жизнь превратил в игру. Без страсти и без эмоций он не мог жить, без игры он скучал по-настоящему, без игры он не находил себе места. Без игры на деньги жизнь превращалась для него в скуку смертную.
Играл на деньги Петр Петрович с садика детского, столько, сколько он себя помнил, столько он и играл в азартные игры. И нельзя было сказать про него, что он был жадным до денег человеком. Он просто очень любил игру как таковую. Любую, игру саму по себе, с ее тайной последней. Петр Петрович был азартен до крайности – до нерва обнаженного, до черты последней. На деньги он играл во все, что под руку попадет – в крестики-нолики, в морской бой, в лото, в шашки, в шахматы, в фантики, в прятки, в салочки, в карты, в футбол, в хоккей, в домино. Любую игру он старался и мог превратить для себя в игру на деньги. И он почти всегда выигрывал, он был крайне хитер и изобретателен, ему ничего не стоило обвести своего соперника вокруг пальца.
В девять лет он умудрился купить себе на выигранные деньги радиоприемник стоимостью сто двадцать рублей. Его мама ахнула и схватилась за сердце, увидев в комнате новенький приемник.
– Откуда у тебя столько денег, Петруша? – в голосе мамы звучало удивление и испуг.
– На завтраках сэкономил, мам, – отвечал маме с довольной улыбкой находчивый, белобрысый и ушастый Петруша.
Все свое детство и всю свою молодость Петр Петрович провел за игрой и за учебой. Он везде и всегда хорошо учился, даже на отлично, он имел способности к математике, он все и всегда хорошо считал – он умел считать. Правды ради надо отметить, что где-то с двадцати шести до тридцати – тридцати двух лет Петр Петрович играл не так много, да и то из-за того, что он в это время обзавелся семьей.
Женился он на красавице модели Инге, и Инга родила ему красавицу дочку Светлану. К этому времени Петру Петровичу некогда было особо играть, у него вовсю процветал бизнес, строительный и риэлторский. Он был удачливым и изворотливым бизнесменом – бизнес на какое-то время заменил ему игру, можно сказать, что он играл своим бизнесом. Но опять же он был азартен, и вскоре, годам к тридцати семи, ему наскучили эта недвижимость и это строительство, бесконечное и тупое.
Он решил попробовать себя в качестве биржевого спекулянта, взял да попробовал – в результате чего через год у него не осталось в запасе свободной наличности.
– Не расстраивайся, Петруша, нельзя же так по пустякам убиваться, – успокаивала своего мужа жена-красавица, поглаживая его ласково по головушке.
– Как мне, Инга, не расстраиваться, я совсем без наличности остался.
– А ты продай что-нибудь, ведь ты такой умный, все равно заработаешь. Не грусти, дорогой, ну хватит наконец хныкать, не будь такой бякой. Ну хочешь, сходим сегодня вечером в казино, отвлечемся и развеемся немного.
– Хочу.
До этого случая никто и никогда не мог обмануть Петра Петровича, скорее он сам мог кого угодно обмануть. Ни братки, ни менты в лихие девяностые не могли к нему даже близко подступиться, он был скользкий и изворотливый, как уж. А тут такой казус – он сам собственноручно свои деньги на биржу отнес, по своей воле и по своей глупости расстался с деньгами. Первый раз в жизни его обманули, а точнее – он сам себя кинул и обманул.
Затем был второй залет – в этот раз Петр Петрович потерял пару домов, после этого случая красавица-жена попрощалась с мужем-неудачником, сказав ему на прощание:
– Петруша, не отчаивайся, у тебя вся жизнь еще впереди, только не опускай руки, и я тоже снова попробую себя в модельном бизнесе.
Через три месяца она вышла замуж за довольно приличного мелкого банкира-афериста, а еще через год у Петра Петровича заболела дочка, которую он любил всем своим сердцем. После третьего захода на российский фондовый рынок у Петра Петровича осталась лишь дача с квартирой да машина бывшей жены-модели. Плюс к этому он остался должен сто пятьдесят тысяч косарей – это был удар судьбы ниже пояса, и в этот раз изворотливый Петр Петрович растерялся по-настоящему и не на шутку, он в штопор вошел. Теперь ему предстояло продать либо последнюю квартиру, в которой он жил с дочкой, либо дачу, для того чтобы рассчитаться с долгом. Эти деньги Петр Петрович одолжил у своего друга детства, без расписки, под слово честное взял, и эти деньги ему нужно было возвращать по-любому.
Прошло две недели, Петр Петрович справился со своей задачей – ему удалось набомбить шестьдесят пять тысяч рублей и он смог заплатить за обучение дочки за предстоящий год. А еще через пару дней, в середине августа, Петру Петровичу позвонил друг детства:
