Мотоцикл пролетел по мосту. Вот уже за спиной исчезли огни, а он всё гнал и гнал своего Волка во тьму.

Мелькнул дорожный знак в форме треугольника. В глаза ударил яркий свет. Впереди вспыхнули фары. Антон дёрнул руль вправо. Мотоцикл качнулся, вильнул передним колесом.

В глазах затухал свет голубых глаз сестры. Она улыбалась: «Я люблю тебя, братик». Она помахала ему рукой и ушла, растворяясь в солнечном свете. Свет лился из раскрытой двери. И когда сестра закрыла за собой эту выкрашенную в белый цвет дверь, на Антона обрушилась тьма.

ГЛАВА 5

1

Из больницы Антон вышел только через два месяца. Потом суд. Учитывая все обстоятельства, ему дали год условно и обязали оплатить бару причинённый ущерб. Его взяли на прежнюю работу, что удивило его, но после всё прояснилось. Хозяева стоянки занялись продажей мотоциклов из Европы, Японии и США и Антон, как известная в Ирбите личность, демонстрировал покупателям изделия в работе.

Он выкупил своего Волка со штрафстоянки, «на этот раз из плена», и вечерами восстанавливал его. Жизнь снова покатилась монотонно и скучно. Сестра и мать иногда навещали его во снах, но потом, как правило, всё проходило по одному и тому же сценарию. Ночь. Пустырь. Антон бежит по траве. Ветки хлещут по лицу. Впереди мелькает фигура убегающей твари. Антон настигает её, сбивает с ног, рвет пальцами ненавистное горло, но тварь вырывается, хохочет ему в лицо: «Не поймаешь, не поймаешь…». Антон просыпается и долго смотрит в потолок.

Антон замкнулся. Стал угрюмым и не разговорчивым. Мир обратился чёрно-белой фотографией. Исчезли эмоции. Только в глубине души шершавой верёвкой давило на сердце чувство вины за произошедшее. Он не смог. Он думал, что может всё, но как показала действительность, этот мир оказался таким жестоким, каким его нельзя было и представить, и Антон отступил, опешив, замерев, согнувшись под его ледяным дыханием, под его безразличием к таким, как он, как его сестра, как его мать. Он раздавил их, как слон муравья, даже не заметив.

Однажды по пути с работы его окликнули:

– Антон? Сечин? Это вы? Здравствуйте! – Антон оглянулся. Тёмно-синяя, подержанная, но ещё свежего вида Ауди. Стекло со стороны водителя опущено. Антон узнал лицо Аркадия – психолога, так и не успевшего помочь его сестре. – Вы как здесь? – Хлопнула дверца, Аркадий шагнул навстречу Антону.

– С работы, домой иду, а вы? Здравствуйте! – Антон крепко пожал мягкую и широкую ладонь Аркадия.

Антону вдруг стало как-то уютно. От Аркадия веяло домашним покоем и теплом.

– Я живу в этом районе.

– Я теперь тоже. – Антон широко улыбнулся. Он был искренне рад этой встрече.

– Ну, тогда поехали, подвезу.

2

Они уже час кружили по городу в автомобиле Аркадия, а Антон всё рассказывал и рассказывал, будто наступившая после долгой зимы оттепель, растопила копившиеся в душе в течение долгого времени снег и лёд. Талая вода поднялась и, сломав плотину, холодным потоком устремилась к свободе.

Аркадий, краем глаза наблюдал за Антоном. Каменное лицо. Только губы шевелятся. Взгляд спокоен и лишь глаза заметно увлажняются, когда он произносит имя сестры.

– Это конечно очень трагично, и я никому не пожелал бы пережить то, что пережили вы. Но если б вы знали, Антон, сколько мне приходится выслушивать таких историй. Сотни сломанных судеб. Понимаете, насильник убивает в жертве самое главное. Ведь если, как следует разобраться, даже сама жизнь, по сравнению с этим отходит на второй план. Насильник убивает в жертве её эмоциональное, интеллектуальное и духовное «Я». Другими словами, насильник убивает личность. Это много хуже чем убийство физическое. И он оставляет в этом «Я» свой след. Грязный след, который никогда не смыть и не стереть с души, и с которым жертва вынуждена жить и терпеть эту грязь в себе. После изнасилования жертве остаётся только её физическая оболочка, стандартные жизненные функции и реакция окружающих. Со временем жертва учится жить с этим, но она уже никогда не будет той, что была до момента изнасилования. Это останется в ней до конца.

И я не знаю такого наказания, которое могло бы хоть частично воздать насильнику за содеянное. Даже лицезрение смерти насильника, не очищает окончательно душу жертвы от его следов.

– Я каждую ночь убиваю эту тварь, но она появляется на следующую.

– Во сне?

– Да. А в реальности…. Я даже думать об этом боюсь.

Аркадий закурил. Его Ауди неслась по улице Советской. Миновали Мотоциклетный Завод.

– Антон, а вы случайно не помните, ну, может быть из разговора с сестрой или следователем, никто из них не упоминал, каких ни будь примет насильника. Пусть самых мелких. Может сестра, что-то заметила.

– Да нет. Я с сестрой вообще старался не говорить о случившемся. Мать тоже не говорила, что бы слышала от неё что-то в этом роде. Этого козла следователя я в глаза не видел, запомнил только его фамилию, Синицын. Я тогда прилетел к отделу, но меня не пустили внутрь. Я знаю, это он, Синицын, допрашивал сестру, ну, когда она пыталась вены резать. А, что она ему говорила – я не знаю. – Антон повернул голову и посмотрел на Аркадия. – А зачем вам?

Аркадий глубоко затянулся и выбросил окурок в окно. Они уже выехали за город и по бокам мелькали только столбы да деревья.

– Понимаешь, как бы тебе это сказать, есть люди. – Антон молчал и не отрывал взгляда от лица Аркадия. – Эти люди в своё время пережили тоже, что и ты. И они…. Они, так же как и ты убедились, что закон, по сути, бессилен перед подобного рода преступлениями. Смертная казнь за это не предусматривается. У нас теперь вообще не казнят. Как правило, насильник, даже если и попадает под суд, вернувшись из мест не столь отдалённых, продолжает заниматься тем же, только теперь он вооружён знанием закона, втрое осторожен, и легко уходит от наказания.

– И что?

– Так вот, эти люди, занимаются тем, что воздают по заслугам.

– Я вас не понимаю. – Антон криво усмехнулся. – Они, что, ловят насильников?

– Да нет, Антон. – Аркадий прижался к обочине, затормозил и выключил зажигание. – Они их…. Они их казнят.

– Хха! – Антон усмехнулся. – Как? Морды бьют? – В его голосе звучала ирония и обида.

– Нет-нет. – Аркадий шумно выдохнул. – Они их убивают. Они платят им страшными муками перед смертью, а потом отправляют их души в ад.

– Убивают?! – Лицо Антона вновь сделалось суровым.

– Ну не сразу, конечно. Сначала они их разыскивают. Потом убеждаются, что это те, кто им нужен. А за тем приводят в исполнение приговор, который не может им вынести государство. Потому я и спросил тебя о приметах.

– Вы связаны с этими людьми?

– Ну, я бы так не сказал. Скорее снабжаю информацией по мере возможности.

– А вам‑то это зачем?

Аркадий вздохнул:

– В детстве, я подвергся насилию.

Антон, не говоря ни слова, открыл дверь автомобиля и вышел. Он сошёл метров на десять с дороги и стоял, уперев руки кулаками в бока и опустив голову. Аркадий вышел следом и встал у открытой дверцы. Прошло около пяти минут. Антон, то поднимал глаза к небу, щурился, открыв рот, то вновь опускал голову вниз. Наконец он обернулся:

– Вы можете познакомить меня с этими людьми?

– Антон, – Аркадий тоже опустил голову. – Это очень серьёзно. Эти люди убивают насильников. Они, по закону, являются преступниками. И, во первых – просто так вас никто не примет в это сообщество, а во вторых – обратной дороги уже не будет.

– Что нужно сделать, что бы стать членом этого сообщества?

Аркадий быстро глянул на Антона исподлобья и вновь опустил голову. Он выглядел немного растерянным.

– Антон, – он снова посмотрел в глаза Антона, – Нужно убить. Доказать, что ты можешь. Это называется связать кровью, но иначе вам никто не поверит.

– Я понимаю.

– Я уже жалею, что завёл этот разговор. Поверьте, у меня даже мысли не было….