Зайдя внутрь, Мария поняла, что здесь всё обделано уже в более современном и лаконичном стиле. Разве что маленькие элементы архитектуры выдают себя.

И хоть поначалу девушка была смело и воодушевлённо настроена, уже в коридоре она потерялась среди незнакомых лиц, и даже какая-то очень тонкая, но едкая тоска по старым друзьям закралась в её сердце.

«Вот бы не дать слезам выйти», – подумала она, почувствовав, как быстро начинает моргать.

Вдруг толпы подростков расступились перед девушкой, шедшей вдоль коридора, как по подиуму: каменное лицо и, будто лезвие ножа, заточенная походка. Но она не выглядит, как девушка со стереотипной красотой. Эта школьница прекрасна. Сонные глаза цвета морской волны, отражающие строгий взгляд. Маленькое лицо, словно у ребёнка, совершенно непонятной формы, приближенной к квадратной. Губы, которые даже визуально кажутся мягкими. Короткие светлые волосы – каре. Тонкая фигура. Высокий рост.

– Эстер Кроун, – шепнул высокий чем-то знакомый голос на ухо Марии.

– Что? – испугалась она и повернулась назад.

Перед ней предстала милая девушка. Сразу же Мари показалось, будто она её уже где-то видела. Лицо у неё даже меньше, чем у той необычной школьницы. Но оно отличается большей симметричностью, мягким подбородком и подтянутыми скулами. Миндалевидные глаза цвета зелёного леса. Длинные чёрные ресницы. И шикарные пышные волосы цвета тёмного шоколада. Розоватые тонкие губы. И бледная кожа.

– Ту девушку, за которой ты так увлечённо наблюдала, зовут Эстер Кроун, – лучезарно улыбнулась красотка. – Но я советую тебе с ней не связываться, даже если она тебе понравилась.

В этот момент щёки Марии покраснели. Она, широко распахнув глаза, молча посмотрела на свою собеседницу. А затем, ещё раз присмотревшись к ней, поняла, что это та самая девочка, с которой Мари играла в детстве.

– Маккензи? Это ты?! – удивилась Мария.

– Мария?! – та удивилась не меньше. – Чёрт, так это ты та новенькая, которую меня попросили сопроводить на первый урок?!

– Мило. Даже слишком, – заметила Мария.

– О, боже, ты стала такой красоткой! – Мак прижала к себе подругу детства. – Я уж и не думала, что ты ещё когда-нибудь приедешь в эту задницу.

Бабушка Мак приходила к бабушке Мари, так девочки и подружились. Правда, каждое их расставание после этого было настолько болезненным, что казалось, будто они никогда больше не встретятся.

– А ты изначально была красоткой. Все мальчики со дворов клеились к тебе, – улыбнулась Мари. – Но мы…

– …Считали их глупыми, – продолжила Маккензи, засмеявшись.

Встреча с Мак очень обрадовала Марию. Ведь теперь, получается, не все её друзья остались в Эдинбурге.

– Ладно, не будем задерживаться. Пойдём на урок по литературе. Учитель нас уже, наверное, заждался, – Маккензи схватила Марию за руку и потащила в другой коридор.

Там они зашли в одну дверь, за которой открылись новый класс Марии и чистый кабинет с портретами писателей и плакатами с определениями художественных средств. Одноклассники предстали совершенно обычными и даже не вызывающими страх или стеснение, кроме той самой Эстер. Но она даже не смотрела в сторону Мари. Это успокоило девушку. Через пару секунд прозвенел звонок.

Маккензи села на своё место, оставив новую одноклассницу наедине с учителем, высоким статным мужчиной в очках.

– Класс, поприветствуем нашу новую ученицу Марию Полар. Она приехала к нам из Эдинбурга и будет доучиваться старшие классы в нашей школе. Меня можешь называть мистер Эван. Прошу, проходи, садись на свободное место, – произнёс учитель.

Убедившись, что Маккензи сидит одна, Мария села рядом с ней. Мак сразу вызвала у девушки приятные чувства. Мария почувствовала себя за каменной стеной.

– Что случилось с Бартом? Твои родители развелись? – шепнула Маккензи.

– Да, – отрезала Мария. – Но мне не хочется говорить об этом…

– Что ж, я понимаю. Все мужики – дерьмо. Многие девушки всё бросают ради любви. А потом в тридцать с лишним лет остаются одни, с детьми на руках. Не круто, конечно.

Чуть позже темы для разговора у Мак перетекали из одной в другую. Она не останавливалась, как и в детстве. И учитель даже не замечал её.

У Маккензи сам по себе тихий и спокойный высокий голос. А, когда она шепчет, ухо должно быть напряжено и точно сконцентрировано именно на её словах, иначе ничего не услышишь.

Так пролетела половина урока. Всё шло вполне обычно, как вдруг в класс влетели два необычных парня. И если раньше одноклассники не вселяли Марии страх, то теперь он появился.

Один из них высокий и бледный парень с длинными чёрными, как смоль, волосами. Цвет его глаз трудно увидеть, так как они так покраснели, будто в них налили клея. Вытянутое худое лицо с чётко выраженными скулами. Строгий томный взгляд. Тонкие худые пальцы. Куча цепей на шее, на штанах. Чёрное худи с принтом, на котором изображена страшная, но не безвкусная картина: мужчина с клыками впивается в шею женщины. Мария сразу обратила внимание на то, что лицо жертвы совершенно спокойно, будто она не видит и не чувствует угрозы.

Другой выглядит, как страшный, но стильный клоун. Тёмно-зелёные короткие волосы, уложенные назад, зелёные брови, глаза цвета шоколада. Красная маска на нижнюю часть лица, из-за которой трудно разглядеть его черты лица, но он не особо ими отличается от своего, видимо, друга. Красная толстовка, поверх которой надета джинсовка. А ногти накрашены разными цветами.

Глядя на этих двух, действительно, становится не по себе.

– Коул Даск и Джеймс Пинквейн, почему я так не удивлён? – устало вздохнул мистер Эван.

Оба парня молчали, уставившись на учителя.

– Садитесь, – отрезал он.

Мария проводила взглядом двух прогульщиков, дошедших до последней парты, на последнем ряду, у окна.

– Странные, да? – шепнула Маккензи.

– Не особо. В наше время можно встретить и похуже. В больших городах много фриков. Вот, в маленьких – такое, может быть, и редкость.

– Коул и Джеймс – не просто фрики. У них своя банда – Скорпионы. В нашем классе их всего двое. А вот в школе, да и во всём городе…

– И чем же они занимаются? Избивают малышей и забирают деньги на обеды? – с усмешкой спросила Мария.

– Нет, – отрезала Мак. – Говорят, там всё серьёзно. Они собираются, как наступают вечерние сумерки, и творят тёмные дела.

– Наркотики? – испугалась Мария.

– Вроде как… Опасные ребята, короче. Лучше с ними не связываться.

– Да и не особо хотелось, – фыркнула Мария.

Остальная часть урока прошла спокойно: без новых открытий. А потом Маккензи потащила подругу детства на задний двор школы, где обычно проводят своё время ученики во время перемены. В отличие от мрачного здания двор кажется очень солнечным. Может, это всего лишь влияние лета. Но это и не особо важно.

– Это моё любимое место, – сказала Маккензи.

Они встали под пышной кроной высокого дерева.

– В жаркие дни здесь можно укрыться от испепеляющего солнца.

– Да, здесь уютно, – улыбнулась Мария.

Но пока она разглядывала небо, сквозь листву, кто-то успел её толкнуть. И когда девушка пришла в себя, то немного испугалась.

– Привет, Мак, – тот самый Джеймс Пинквейн, опёршись одной рукой о дерево, навис своей высокой фигурой над миниатюрной Маккензи.

Голос его, правда, не вызывает страх. Наоборот, он словно мурчит, когда разговаривает, с теплотой мужского тембра.

«Что ему надо от Мак? Они друзья? Возлюбленные? Но она же говорила не связываться с ними», – Мари начала перебирать мысли в голове.

– Как видишь, я занята, Джеймс, – пытаясь разглядеть за ним Марию, сказала Маккензи.

– Оу, – парень обернулся и только тогда обратил внимание на новую одноклассницу. – Ничего такая девочка. Но ты, малышка, всё равно лучше, – будто, действительно, клоунской улыбкой засиял Джеймс.

– Мария, пожалуйста, знакомься, – неловко произнесла Мак.

– Приятно познакомиться, Джеймс, – попыталась улыбнуться Мари.