Чтобы до конца осознать масштаб проблемы, представьте, что вам, подобно герою одной мудрой комедии позднего СССР, подают некий предмет и произносят «Цак!» Вы предмет берёте, вы видите, что он представляет собой колокольчик, но что с этим делать, вам совершенно непонятно. Это и есть образное мышление в отсутствие логического: вы можете сколько угодно крутить колокольчик в руках, ваш собеседник может продолжать искательно заглядывать вам в глаза, повторяя «Цак! Цак!!», но логический ряд у вас отсутствует, текстового объяснения нет, поэтому никакого адекватного ситуации действия вы не предпримете. Однако, как только ваш собеседник овладеет вашим языком, и сумеет выдать вам директивный поясняющий текст «Ты, пацак, колокольчик одень и в Пепелаце сиди!», в вашем восприятии совпадут и образ, и логический ряд, и поведение станет адекватным ситуации.
Легко представить себе, к каким досадным недоразумениям приводит мышление образами в отсутствие способности к логике. Лучше всего это знакомо, безусловно, представительнице прекрасной половины человечества, которая сплошь и рядом принимает череп за смайлик, а знак высокого напряжения за руну Сиг, – и всё только потому, что она игнорирует текстовую надпись под рисунком «Не влезай, убьёт!», что и приводит её к неадекватным решениям в области романтических отношений. Однако и представители сильного пола весьма часто покупаются на увиденный в телевизоре светлый образ себя-рыцаря, мчащегося по горной дороге на верном коне с двумястами лошадиных сил под капотом: хотя банальная арифметика могла бы подсказать, что приобретение коня сопряжено с такой кредитной нагрузкой, в результате которой лошадью весьма скоро станет уже сам рыцарь.
Противоположный пример: вы, будучи старым динозавром времён Второй мировой войны, получаете в подарок от внука коробку с новым смартфоном. Открыв, вы обнаруживаете там инструкцию, которая вашему изумлённому взору представляется чем-то вроде древнеегипетской или шумерской письменности, несмотря на то, что написана на вашем родном языке: буквы вы разбираете, отдельные слова понимаете, но любая попытка воспринять текст целиком приводит к телесной слабости и желанию накапать себе валидолу. Это и есть логическое мышление в отсутствие образа: текста много, и вы даже можете его прочесть, но синтезировать его воедино вы не способны. Тут вы призываете на помощь внука, и он, в свою очередь проигнорировав инструкцию, в пять минут методом тыка объясняет вам правила пользования шайтан-машиной: у него в голове, в отличие от вас, есть устойчивый образ смартфона, который позволяет ему осваивать любую новую модель, даже не прибегая к логике. Добавим: к сожалению, ничего другого у него в голове совсем скоро уже и не будет.
Несложно представить и те проблемы, к которым приводит умение читать и писать текст, оторванное от умения воспринимать и формировать образы. Хороший текст всегда насыщен образами, плохой не способен их создать даже при многократном прочтении. Желающие могут провести самостоятельный эксперимент: прочитайте от корки до корки какой-нибудь сложный текст, например, под названием «Конституция (Основной закон)». После прочтения положите перед собой лист бумаги, цветные карандаши, и попробуйте нарисовать картинку, – то есть создать образ того, что вы только что прочли. Если у вас появится на листе весёлый образ домика с трубой, из коей идёт дым (по-видимому, внутри пекут вкусные пироги), стоящего посреди цветущего сада, в котором, взявшись за руки, кружится в хороводе дружная семья из десяти-пятнадцати человек, а сверху их пригревает солнышко с синего неба, – немедленно напишите нам, гражданином какой страны вы являетесь, и дайте ссылки на порядок получения гражданства этой страны. Если же (что скорее всего) вы уже битый час сидите над листом, рисуя в случайном порядке квадраты, треугольники, рожки, ножки и козьи морды, то вы уже в шаге от понимания сути проблемы.
Повторим: у психически здорового человека (который для ночи Сварога является скорее исключением, чем правилом) конфликт между логическим, аналитическим мышлением, с одной стороны, и образным, синтетическим, с другой, компенсируется нормальной работой условной «третьей головы», роль которой выполняет шишковидная железа. Это небольшое тело в геометрическом центре мозга, не являющееся его непосредственной частью, – тот самый «третий глаз», что воспет эзотерическими традициями самых разных эпох и культур. Символ сосновой шишки, олицетворяющий творческие способности шишковидной железы, на протяжении веков кочует из одной манифестации Традиции в другую, проявляясь в разных формах: от головного убора шумерского жреца до статуи на площади Ватикана, от одеяния ацтекского божества Кетцалькоатля до куполов католических и православных храмов, от изображения глаза Гора в древнеегипетских рисунках до гербовой масонской печати. Однако, когда у Сварога, так сказать, ещё только вечерело, почтеннейшей публике было убедительно объявлено, что третий глаз, третья голова и тому подобные удобства являются ненужными атавизмами, излишествами, и что вообще корм скоро будут выдавать только, так сказать, на одну голову в одни руки. До нас не дошли сведения о том, сам ли человек после этого отказался от шишки, или шишку ему обрезали (ритуалы некоторых культур наталкивают на мысль о втором варианте), но факт остаётся фактом: никаких свидетельств нормального функционирования шишковидной железы современник в своём поведении больше не обнаруживает; метапсихология периодически встречает только наскальные надписи, свидетельствующие о скорби, которую испытывают немногочисленные (к сожалению) современники по поводу ушедшей золотой эпохи:
Когда силён Творец и волен, то не сотворён кумир,
Но слабнет сила сотворяющего Слова:
Из шишки волею своею мы рождаем целый мир,
На шишку же его насаживают снова…
Не успел современник оплакать утрату своего третьего глаза и лишение его третьей головы, как ему изо всех азбук и алфавитов, которыми он пользовался, удалили все образные символы, включая «Яти» и «Омы», а также перестали рассказывать сказки на ночь и петь песенки, что в течение последующих лет превратило его в манкурта без каких-либо проблесков образного мышления, способного только читать надписи «Посторонним вход воспрещён!» и «Держитесь левой стороны!», а также ценники в магазинах. После такого снесения второй головы вести какую-либо творческую деятельность было, разумеется, уже невозможно: тем не менее, современник героически пытался использовать последнюю голову хотя бы для адекватного осознания той реальности, в которую он оказался погружён. Однако в настоящий момент происходит, так сказать, ампутация последней головы и удаление единственного оставшегося глаза: человеку некогда разумному всунули в лапы электронное устройство (а если уж совсем честно, заставили его купить это за собственные деньги) и заверили, что оно окончательно освобождает его от необходимости что-либо запоминать и о чём-либо думать (а ценники и предупреждающие надписи тоже уже можно не читать, поскольку в недалёком будущем выходить из дома он будет только в интернет, и исключительно посредством этого устройства).
Таким образом, некогда могучий трёхглавый дракон превратился в бледного динозаврика с хроническим сколиозом, чья единственная уцелевшая (пока) голова с утра до ночи пристально вглядывается в своё будущее через призывно мерцающий экран собственного смартфона. Метапсихология, однако, констатирует, что, во-первых, нет никакой необходимости добровольно класть на плаху своё последнее достояние, а во-вторых, при определённых усилиях вполне возможно отрастить и ранее утраченные головы, вернув себе способность к образному и абстрактному мышлению, и научившись синхронизировать своё логическое и чувственное восприятие мира. Третий глаз, безусловно, может и должен быть возвращён человеку и открыт: внимательный читатель сумеет сделать это уже к концу данной книги, а невнимательный, по крайней мере, получит достаточную базу для дальнейшей самостоятельной работы в этом направлении.
