– Одно из двух: либо лжет один из свидетелей, либо все. Один из них знает, где скрывается преступник, – механически повторял Джек, обращаясь к самому себе.

Джим покосился на столешницу, по которой барабанили пальцы Джека, – мать Джека тоже так делала после бессонной ночи в больнице или тюрьме. Прошло слишком много лет, и отец уже не мог спросить у сына, как тот себя чувствует, – слишком много, чтобы сын смог это объяснить. Слишком многое их разделяет, и, похоже, это навсегда.

Но когда Джим поднялся – в сопровождении полной симфонии вздохов и стонов, характерной для пожилого мужчины, – чтобы вытереть стену и собрать осколки, Джек проворно вскочил и отправился на кухню. Он вернулся с двумя чистыми чашками. Не то чтобы Джек начал пить кофе – просто он понимал, что сейчас отцу не хочется пить кофе в одиночку.

– Прости, что я вмешался, сынок, – тихо проговорил Джим.

– Ничего страшного, папа, – ответил Джек.

Оба говорили вовсе не то, что думали. Но мы лжем тому, кого любим. Отец и сын снова склонились над клавиатурами и продолжили переписывать рапорты и изучать их снова и снова, ища зацепку.

Да, все верно. Свидетели не сказали правду. Во всяком случае, всю правду. По крайней мере, не все свидетели.

ДОПРОС СВИДЕТЕЛЯ

Дата: 30 декабря

Имя свидетеля: Лондон

Джек: Вам наверняка будет удобнее, если вы пересядете с пола на стул.

Лондон: Вы что, слепой? Не видите, у меня зарядка до стула не дотягивается.

Джек: А стул, конечно, подвинуть нельзя.

Лондон: Что?

Джек: Да так, ничего.

Лондон: У вас здесь связь фиговая. Вообще не ловится.

Джек: Попрошу вас выключить телефон, я должен задать несколько вопросов.

Лондон: Да ладно, я что, мешаю? Задавайте свои вопросы. А вы типа правда коп? Че-та вы слишком молодо выглядите.

Джек: Вас зовут Лондон – это соответствует действительности?

Лондон: «Соответствует действительности». Вы выражаетесь, прям как в театре. Можно попроще.

Джек: Буду признателен, если вы отнесетесь к моим вопросам серьезно. Вас зовут Л-о-н-д-о-н?

Лондон: Ну да!

Джек: Необычное имя. Точнее, довольно необычное. Но интересное. Откуда вы родом?

Лондон: Из Англии.

Джек: Да, я понял. Я про то, что, может, был какой-то особенный повод.

Лондон: Родители так назвали, вот и весь повод. Вы что, курили?

Джек: Знаете что? Давайте по делу.

Лондон: Да ладно, проехали, не обижайтесь.

Джек: Я не обижаюсь.

Лондон: Не обиделся он, ага.

Джек: Давайте сосредоточимся на вопросах. Вы работаете в банке, я правильно понял? Вы сидели на кассе, когда злоумышленник вошел в банк?

Лондон: Злоумышленник?

Джек: Хорошо, скажем так: грабитель.

Лондон: Да, это «соответствует действительности».

Джек: Необязательно вот так вот делать пальцами в воздухе.

Лондон: Это я так показываю закавычки. Вы ведь, это самое, все записываете. Так вот, я просто хочу, чтобы вы мои слова закавычили. Пусть те, кто будет это читать, понимают, что я говорю с иронией. А то подумают, что я совсем того!

Джек: Это называется «кавычки».

Лондон: Да? У вас здесь эхо?

Джек: Я просто сказал, как это правильно называется.

Лондон: Как это правильно называется!

Джек: Я так не говорил.

Лондон: Не говорил!

Джек: Попрошу вас серьезно отнестись к моим вопросам. Расскажите подробнее об ограблении.

Лондон: Да не было никакого ограбления. У нас банк как бы все по безналу проводит.

Джек: Будьте добры, расскажите, как было дело.

Лондон: Вы записали, что меня зовут Лондон? Или вы просто написали «свидетель»? Вдруг это попадет в интернет и я стану селебрити – тогда пусть мое имя там будет!

Джек: Это не попадет в интернет.

Лондон: В интернет попадает все.

Джек: Да, конечно, я записал ваше имя.

Лондон: Кульно!

Джек: Простите, что вы сказали?

Лондон: Кульно! Вы что, не знаете, что значит «кульно»? Типа «круто»!

Джек: Я знаю, что это значит. Просто не расслышал.

Лондон: Проста не расслы-ы-ышал.

Джек: Сколько вам лет?

Лондон: Сколько вам лет?

Джек: Я спрашиваю потому, что вы выглядите слишком молодо для сотрудника банка.

Лондон: Мне двадцать. И я типа и. о., потому что перед Новым годом никто не хочет работать. А вообще-то я учусь на бармена.

Джек: А я и не знал, что для этого надо учиться.

Лондон: Конечно, это серьезная работа, не коп какой-нибудь.

Джек: Вы правы. Так не могли бы вы рассказать подробнее об ограблении?

Лондон: Ну если вы как бы меня хорошенько попросите, то так и быть. Расскажу вам об «ограблении»…

Погода была никакая. Зимой в Скандинавии выпадают такие недели, когда даже небеса не хотят нас порадовать ничем хорошим. Отражения в лужах становятся цвета вчерашней газеты, а рассвет оставляет после себя дымку, точно сгоревший призрак. Одним словом, не самый подходящий день для показа квартиры – в такую погоду люди не хотят жить нигде, к тому же дело было за день до Нового года, а чтобы устраивать показы квартир в такое время, надо быть больным на всю голову. Да и для ограбления банка день не вполне подходящий, не в плане погоды, а скорее в плане самого ограбления.

В строгом смысле слова оно не было ограблением. Что вовсе не значит, что грабитель не имел намерения совершить ограбление, он самым что ни на есть серьезным образом собирался ограбить банк, а не удалось ему это лишь потому, что по ошибке он выбрал банк, который не работает с наличными. При ограблении банка это, сами знаете, существенный момент.

Причем виноват в этом не обязательно только грабитель. А еще и общество. Не потому, что общество несет ответственность за социальную несправедливость, которая толкнула злоумышленника на скользкую дорожку (по большому счету оно, конечно, ее несет, но в данном случае это для нас неважно), а потому, что вектор развития общества привел его к тому, что вещи перестали соответствовать своим именам. Было время, когда лопата была просто лопатой, а банк – банком. А теперь существуют банки, где действует только безналичный расчет, то есть банки без денег, – но должен же быть в этом мире хоть какой-то порядок? Нет ничего странного в том, что люди теряются, а общество катится к чертовой матери в эпоху кофе без кофеина, безглютенового хлеба и безалкогольного пива. И если кто-то наконец назовет лопату лопатой, то рядом непременно отыщется доброжелатель, который его поправит: «Нет-нет-нет, что вы, – это же скребок!»

Так вот, представьте: грабитель, которому так и не удалось стать грабителем, заходит в банк, который едва ли можно назвать банком, и с помощью пистолета обозначает свои намерения. Но на кассе, с головой погрузившись в изучение соцсетей, сидит двадцатилетняя Лондон. Социальные сети отбили у нее все социальные навыки до такой степени, что, увидев грабителя, она лишь спрашивает: «Чувак, ты серьезно?», – демонстрируя тем самым полное отсутствие уважения к представителю старшего поколения, положенное поколению младшему. Грабитель разочарованно качает головой и, по-отечески глядя на девочку, угрожает ей пистолетом и протягивает записку: «Это ограбление! Мне нужно 6500!»

Поморщившись, Лондон спрашивает: «Шесть пятьсот? Ты что, забыл прибавить два нолика? К тому же у нас только безнал, как ты собрался нас грабить? Ты что, больной на всю голову?»