Тем временем в Сан-Франциско Грейс должна была выбрать американское имя для своего сына, гражданина США по рождению. Когда Ли Хой Чен подавал заявку на неиммиграционную визу, его фамилия была изменена с Li на англизированную версию Lee. Именно поэтому в свидетельстве о рождении мальчика фамилия была записана на английский манер – небольшая перемена в написании провела границу между прошлым и будущим. С выбором первого имени Грейс, плохо говорившая по-английски, обратилась за помощью к другу, американцу китайского происхождения. Он посоветовался с акушеркой Мэри Э. Гловер, которая принимала ребенка и выписывала свидетельство о рождении. Она предложила имя Брюс.

Оставшись наедине с сыном, Грейс выбрала ему китайское имя – Ли Цзюнь Фань. «Ли» – фамилия, «Цзюнь» – часть имени отца Ли Хой Чена (Ли Цзюнь Бяо), означавшая «встряхнуть, разбудить или взбудоражить». «Фань» – символ, обозначающий в китайском языке Сан-Франциско. Таким образом, китайское имя Брюса Ли означало «Встряхнуть и взбудоражить Сан-Франциско».

Хой Чен вернулся к жене и новорожденному сыну так быстро, как только смог. Позже в разговорах с друзьями Грейс шутила, что он примчался, не успев отмыться от грима. Хой Чен посчитал, что судьба его отца была настолько несчастной, что символ Цзюнь (震) в имени сына также не принесет добра. Он изменил его на схожий по произношению, но отличавшийся в написании Цзюнь (振), означавший «отражаться, раздаваться или греметь». Имя Брюс ему также не нравилось, но было уже слишком поздно – именно так записали в свидетельстве о рождении. Хой Чен жаловался: «Я не могу произнести это слово».

Ли Хой Чен прибыл в Америку, чтобы собрать средства от зарубежной китайской общины для поддержки военной деятельности на родине. Во время своего пребывания в Штатах он познакомился с людьми, ставшими его близкими друзьями. Среди них оказалась и Эстер Энг – одна из первых женщин-кинорежиссеров, которая специализировалась на патриотических фильмах о войне. Для нескольких сцен в фильме «Девушка Золотых ворот» ей понадобилась новорожденная девочка, и она попросила Хой Чена, чтобы в этой роли выступил Брюс. Тот колебался. Не понаслышке зная о всех превратностях жизни артиста, Хой Чен не желал такой же участи своим детям. Но как человек, воспитывавшийся в китайских традициях, он глубоко верил в принципы гуаньси – систему отношений, связей, личных услуг и взаимной выгоды, которая поддерживала и связывала китайское общество воедино. Впоследствии, когда Хой Чен объяснял, почему решил «одолжить» своего сына, он сказал, что китайцы должны помогать друг другу, особенно за рубежом. «Папу всегда волновал вопрос взаимности в отношениях между друзьями», – говорит Роберт Ли.

Рожденный в паузе между опусканием занавеса и его подъемом, Брюс Ли столкнулся со своей первой кинокамерой еще до того, как научился ползать. Это был его первый и последний опыт переодевания в женщину. В одной короткой сцене двухмесячного Брюса в кружевной шляпе и девичьей блузе укачивают в плетеной колыбели. Его мать Грейс была выбита из колеи таким преображением для камеры. В другой сцене, снятой крупным планом, тепло закутанный Брюс безутешно кричит, зажмурив глаза, разинув рот и размахивая руками; пухлые щеки и двойной подбородок дрожат. Крик эхом раскатывается по всему Сан-Франциско.

Поскольку Брюс был слишком юн для путешествия, семья Ли превысила срок пребывания на пять месяцев. Почти полтора года Хой Чен и Грейс не видели остальных своих детей. Они очень хотели вернуться домой.

Но они переживали, что Брюсу не позволят вернуться в Соединенные Штаты. Чиновники из миграционной службы, настроенные против китайцев, зачастую отказывали в возвращении китайцам, родившимся в Америке, заявляя, что они «репатриировались» (то есть отказались от гражданства Соединенных Штатов), или оспаривая действительность документов. Чтобы такого не случилось с их сыном, Хой Чен и Грейс наняли соответствующую юридическую фирму «Уайт и Уайт», предоставили документальные доказательства рождения Брюса в Сан-Франциско, подали заявку на получение разрешения на возвращение гражданина и прошли допрос под присягой в Службе иммиграции и натурализации Соединенных Штатов. К ходатайству о возвращении Брюса было приложено фото здорового, пухлого трехмесячного мальчика с небольшим пучком волос и проколотым левым ухом. Причиной отъезда был указан «временный отъезд за границу». Визит продлится восемнадцать лет.

6 апреля 1941 года семья Ли приехала в порт Сан-Франциско – именно в этот день началось их восемнадцатидневное возвращение в Гонконг на пароходе «Президент Пирс». Хой Чен, должно быть, считал проведенное в США время невиданным успехом. Жена родила ему второго сына – еще одного наследника. Один из звездных актеров этого турне, Хой Чен, сумел вызвать подъем патриотизма в сердцах китайцев, живущих в США. «Услышав в исполнении отца такие шедевры, как «Премьер-министр, объединяющий шесть королевств», «Отдавшие жизнь за королевскую семью Мин» и «Багровые рыцари», многие китайцы охотнее делали пожертвования», – говорит Роберт Ли.

Любая взаимопомощь была крайне необходима Брюсу и его родителям. Они возвращались в страну, где ситуация за прошедшие полтора года только ухудшилась.

Семидесятилетняя бабушка Ли была несказанно рада видеть своего сына и невестку благополучно вернувшимися в свою старую квартиру на улице Мау Лам. Восемнадцать месяцев она ухаживала за Фиби, Агнес и Питером, а также за овдовевшей невесткой и ее пятью детьми. Все они ютились в крошечной двухкомнатной квартирке с одной ванной комнатой. Все были счастливы познакомиться с новым членом семьи, Брюсом Цзюнь Фанем. Бабушка Ли прозвала его Крошечным Фениксом – женским аналогом дракона в китайской мифологии, – чтобы защитить от призраков быков и духов змей, которые любили причинять боль маленьким мальчикам. «Хотя папе не очень понравилось девичье имя, он всегда с уважением относился к пожеланиям своей матери, – говорит Роберт, – и поэтому согласился». Волнение и восторг воссоединения вскоре были омрачены ужасными новостями – как местными, так и пришедшими из-за границы.

Вторая мировая война захлестнула планету огнем и кровью. Японские войска продвигались все дальше и дальше в сердце Китая. В Европе немецкое люфтваффе бомбило британские города, а немецкие подводные лодки пускали ко дну корабли снабжения из Америки. Гонконг, отрезанный и от Китая, и от Британии, оказался беспомощным и одиноким.

Пока народ Китая и Великобритании сражался за выживание, то же самое делал и юный Брюс Цзюнь Фань Ли. Рожденный в мирном прохладном воздухе Сан-Франциско, пухлый малыш тяжело заболел во влажной, полной тараканов среде Гонконга военного времени. Вспышка холеры опустошала колонию. Брюс Цзюнь Фань настолько ослаб и исхудал, что родители боялись, что он умрет. Грейс, уже потерявшая одного младенца, постоянно кружила над больным сыном. «Мне кажется, я избаловала его во время той тяжелой болезни, – вспоминала позже Грейс. – Из-за своего недуга, который мог стать фатальным, Брюс вырос слабее и болезненнее других детей. До четырех лет он не мог ходить, не спотыкаясь».

8 декабря 1941 года в британской колонии настал день, которого так все боялись. Спустя восемь часов после внезапного нападения на Перл-Харбор Япония вторглась в Гонконг, одновременно объявив войну Америке и Британии. Объединенный гарнизон британцев, канадцев, индийцев и небольшой группы китайских добровольцев в четыре раза уступал численности японских войск (14 тысяч против 52).

Тысячи мирных жителей были убиты во время бушевавших сражений в Коулуне, на южной оконечности материкового Китая, и в гавани у острова Гонконг. Одним из тех, кто чуть не погиб, был Хой Чен. Как и многие певцы кантонской оперы, он был заядлым курильщиком опиума. Когда Хой Чен делил трубку с приятелем-актером в близлежащей курильне, бомба с японского самолета проломила крышу, размозжила его друга и упала в подвал, унеся с собой тело погибшего. Бомба не разорвалась – лишь поэтому в тот день Хой Чен выжил.