Многие современные представительницы прекрасной половины человечества усвоили новую модель поведения – полную противоположность старой. Они считают возможным полагаться только на себя. Они выбирают целомудрие – точнее, просто замыкаются на себе. Они не хотят традиционных отношений с мужчинами, считая, что это делает их уязвимыми (хотя Эстер Хардинг, давая определение девственности, говорила совсем о другом). Мы принимаем защитную позицию полной независимости. Так вполне можно жить. Проблема лишь в том, что многие из нас в глубине души все же хотят глубоких интимных отношений, близости, возможности делиться, сочувствовать. Мы хотим любить. Мы предназначены для любви. Мы мечтаем доверять другому, а быть сильными и храбрыми нам необходимо, чтобы открываться партнеру (хотя это действительно делает нас уязвимыми). Мы желаем распахнуть свое сердце чувствам, а не оградить его частоколом. Вот к чему стремятся многие из нас, но не всем это удается.

Мой настрой на целомудрие (и в пуританском смысле, и как стремление к самостоятельности) часто казался мне моей собственной компенсаторной (защитной) моделью, позволяющей не нуждаться в мужчине и избежать уязвимости. Но первозданной женщине чужд аскетизм. Она – страстная любовница и стоит на страже инстинктивного желания любой женщины найти партнера, полюбить, дать волю чувствам.

Мы все ценим свободу, а любое партнерство, казалось бы, посягает на нее. Но вот вопрос: что есть свобода? На самом деле она об изгнании призраков прошлого, пленивших душу, не дающих ей расцвести и мешающих соединению с мужчиной и с внутренней маскулинностью. Речь идет о фундаментальной свободе от порабощенности исходными травмами, комплексами, компульсиями [8]. Изгнав древние химеры, довлеющие над отношениями, ограничивающие и обедняющие их, мы сможем вольно продолжать свое совершенствование и становление. А создаваемые новые связи будут вовсе не тяготить, а, напротив, поддержат нас в пути.

Есть и другие виды свободы: свобода от ответственности и свобода делать, что хочешь, когда захочешь и с кем захочешь. Звучит заманчиво, особенно для матерей, полностью посвятивших себя заботе о беспомощных малышах.

И все же мы будем говорить не об этом. Мы – сильные женщины, не избегающие ответственности, а осознанно выбирающие ее, ориентируясь на дорогих нам людей и вещи. Да, подчас такие привязанности требуют от нас многого. Но мы находим внутренние ресурсы, чтобы заботиться о детях и домашних животных, обустраивать дом, работать, учиться новому. При этом мы сами решаем, с кем проводить время и как, сообразуясь с важностью людей и занятий. В общем, говоря об освобождении, мы имеем в виду именно избавление от призраков – архетипов, не дающих нам жить полной жизнью. Именно это и есть подлинная свобода, хотя временами она нам таковой и не кажется.

Большую часть своей взрослой жизни я стыдилась своей сексуальности и испытывала чувство вины. Внутри зрел конфликт: иногда я надевала высокие каблуки и короткую юбку и получала удовольствие от прилива эротической энергии. Мне нравилось чувствовать себя сексапильной. Я делала это для себя, а не для других. И в то же время открытое и явное проявление сексуальности вызывало дискомфорт, я сама себя осуждала, а временами получала порицание от окружающих или ловила их неодобрительные взгляды.

В детстве я получила глубокую травму в отношениях с отцом, внушившим мне неверное представление о женской сексуальности. Я была единственным ребенком, и отец, выражаясь языком психологии, проецировал на меня свой бессознательный женственный образ (свою аниму [9]). Для него я была совершенной и прекрасной «папиной дочкой». Поэтому во мне сформировался стереотип: чтобы быть любимой, женщина должна стать идеальной проекцией мужской души. Я оказалась в неравном положении, так как вынуждена была постоянно угождать мужчинам.

Эстер Хардинг в книге «Путь всех женщин» (1970) говорит о женщине-аниме, по наивности или бессознательно все время подстраивающейся под созданный мужчиной образ. Исследовательница считает, это происходит оттого, что женщина естественным образом усваивает проекцию, заданную отцом. Нередко девочка растет в такой атмосфере: ее воспринимают в соответствии с созданной отцом идеализированной установкой, не имеющей ничего общего с подлинной личностью. Но самой девочке это кажется нормальным, ведь она не знает другого. Изменить подобное самовосприятие сложно. Это очень болезненный процесс. Для меня образ «папиной девочки» стал частью исходной травмы и оказался тесно связанным со страхом уязвимости, возникающей, когда влюбляешься в мужчину.

Женщина, выросшая под влиянием идеализированных отцовских проекций, рискует потерять того, кого любит. Стоит ей показать себя реальную, стоит сразу, а не с отсрочкой, проявить подлинную реакцию на вещи и события, как ее избранник начнет (сознательно или подсознательно) сомневаться и выбирать, что ему дороже – настоящая подруга или его анима. Многие из нас борются за обретение собственного голоса. Мы должны научиться постоять за себя и явить миру свое истинное лицо. Более того, надо еще выразиться так, чтобы, с одной стороны, быть услышанной, а с другой – не отпугнуть своим напором окружающих. В противном случае у них возникнет острое желание заткнуть нам рот. Стоит помнить, что, когда страсти накаляются (например, во время вспышки гнева), эффективное общение невозможно: вы не сможете ни передать эмоции, ни услышать другого. Такой навык приобретается ежедневной практикой, и только ею.

Женщине, носящей в себе причиненную отцом травму, может помочь примирение с родителем. Тогда сформируется новый, позитивный образ отца, который впоследствии будет придавать силу, направлять и сообщать положительную родительскую маскулинность и во внутренней жизни, и во внешних обстоятельствах.

Впрочем, для некоторых женщин восстановление отношений с отцом может оказаться проблематичным. Все зависит от природы травмы и ее серьезности. Одни смогут примириться, действуя своими силами, другим поможет психотерапевт, в жизни третьих появится позитивный мужчина, образ которого скорректирует фигуру отца и вытеснит былой опыт. Если отец раскаялся в совершенных ошибках, прощение и принятие станет для дочери путем к исцелению. А если отношения не имели травмирующих последствий, дочь вполне сможет самостоятельно стать независимой личностью, свободной от анима-проекции.

Исправление сексуальных проблем и формирование самостоятельной личности в значительной степени связаны с коррекцией внутреннего образа отца, сложившегося из-за неадекватного родительства. Например, многие женщины страдают низкой самооценкой и не могут выстроить долгосрочные связи, ведь у них ранее сложился определенный стереотип взаимоотношений с мужчиной. Парадоксальным образом излечение травмы связано с обретением подлинной женственности. Линда Леонард (1982) приходит к такому выводу, следуя подсказкам своих снов. Она пишет: «Простить отца значило открыть в себе дух женственности» (с. 167). Получается, избавляясь от причиненной родителем травмы, мы пробуждаем в себе первозданную женщину. Маскулинное в нас – фигура отца, анимус или и то и другое – неразрывно связано и с травмирующим опытом, и с его преодолением. Это врожденное наше свойство, как и первозданный архетип. Необходимо открыться этому, познать свою феминность и научиться по-своему, уникальным образом проявлять ее. Раньше мужчины диктовали, какой должна быть женственность. Сейчас пришло время нам самим определить ее.

Стоит отметить, что образы древнегреческих богинь очень важны для моего исследования и для личного развития. Богини проявляют себя по-разному: Афродита [10] – богиня любви, красоты, страсти. Артемида – целомудренная владычица лесов и дикой природы. Гера [11] – повелительница брака и хранительница семейного очага.