Он мстил матери всю жизнь, убивая проституток, причем излюбленным способом было лишать её жизни в рабочий момент вместе с клиентом. В реальной жизни он был заместителем директора в крупной торговой компании. Частенько заключение сделок отмечалось в публичных домах, и его коллеги знали, что он предпочитает красивых фигуристых девушек. «Куда мне жену? Я весь в работе, а девочки позволяют расслабиться». Эта фраза успокаивала всех. И никто не подозревал, что уже больше десяти лет он расслабляется, лишая жизни девушек лёгкого поведения и сжигая их тела в подмосковном крематории, где водил дружбу с одним из сотрудников. Включая крематор, он никогда не закрывал крышку и внимательно смотрел как огонь пожирает тело, а после сам лично перемалывал останки в пепел и развеивал его с мрачным удовлетворением над Москвой-рекой.

— Вера Павловна?

В её сознание молнией ворвался чужой голос. Она отпрянула от мертвого тела, моментально приходя в себя. Через секунду её вывернуло наизнанку, сминая всё внутри и выжигая чувства. Распрощавшись с ужином, Вера отползла ещё дальше от трупа и оперлась спиной о стену.

— Вера Павловна, с вами всё в порядке? — оборотень был обеспокоен.

— Нет, Макс, со мной не всё в порядке, — проворчала она. — Неужели не видно?

— Давайте я позову врача.

— Не надо, — поспешила ответить Вера. — Справлюсь, не в первый раз. Записывай.

Она диктовала оборотню всё, что увидела в сознании маньяка, так как оказалось, что им предстояла ещё работа. Он был не один, девушек ему поставляли другие люди и их надо найти. Нет, он их не насиловал, просто убивал.

Вера почувствовала вновь подступающую к горлу тошноту и Макс тактично отвернулся, когда Веру снова вырвало. Закрыв глаза, она несколько раз глубоко вдохнула и с трудом поднялась.

— Макс, отвези меня домой. И сообщи Дмитрию Андреевичу, что я на пару дней беру больничный.

Опершись на оборотня, Вера вышла их жуткого помещения. Оглянувшись на выходе на тела, всё ещё лежавшие кучей, заплакала. Ну что за работа?!

— Нет.

— Почему?

— Потому.

— Это не ответ.

— Очень даже ответ. Я не виновата, что он не входит в сценарий нашего разговора, составленный тобой.

Бокал в мужской руке жалобно всхлипнул, когда по нему побежала тонкая трещина, ветвясь тонкими капиллярами. Пальцы, стиснувшие стеклянного страдальца, осторожно поставили прозрачную посудину на стол, покрытый белоснежной скатертью. Берестов откинулся на спинку на спинку стула, оставив одну руку лежать на столе, а второй уперся локтем и потер пальцами подбородок в задумчивости. Вера перевела взгляд с пострадавшего бокала на бархатную коробочку, стоявшую в центре стола. Та была закрыта и ещё не являла присутствующим своё блестящее сокровище.

— Вера, что случилось? — Берестов постарался погасить источник гнева в душе, в конце концов отказ всё же лучше истеричного крика, которым обычно сопровождался переход каких-либо его отношений с девушкой в новую плоскость. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что предложение руки и сердца он делал впервые. — Я чем-то обидел тебя? Или тебя всё-таки пугает моя суть?

Вера улыбнулась, но глаз на него не подняла.

— Вот она меня совсем не пугает, скорее наоборот.

— Возбуждает?

Легкий румянец окрасил её щёки, придав невинности образу.

— Нет.

Две минуты прошли в молчании. Первым не выдержал Берестов.

— Мне клещи уже доставать?

— А можешь?

Ловчий что-то прошептал и вытащив из-под стола строительные клещи внушительного размера, со стуком опустил их на стол. Сидящая за соседним столом гламурная старушка в розовом боа испуганно охнула. Находящийся рядом не менее импозантный старичок быстро погладил бабулю по руке, отчего та мгновенно очухавшись, обольстительно улыбнулась своему кавалеру.

— Ммм… Молоток?

На стол с не меньшим грохотом опустился молот. Две пары с соседних столиков быстро покинули ресторан. Официанты сгрудились за барной стойкой не рискуя подходить к их столику.

— Пассатижи?

На удивление маленький инструмент лег рядом с бархатной коробочкой. Вера сощурила глаза и, глядя прямо в глаза Берестову, ехидно произнесла:

— Бензопила!

Глаза ловчего потемнели, губы зашевелились и через мгновение прямо перед Верой с шумом опустилось огромное строительное орудие. Вера поднесла руку к пиле, чтобы оценить реальность происходящего, как друг она заработала, заверещав на весь зал. Не испугавшись, а лишь нахмурив лоб, она провожала взглядом выбегающих из ресторана людей. Когда они остались в помещении одни, бензопила замолчала и все инструменты как по команде исчезли со стола.

— Впечатляет, — с чувством произнесла Вера. — Можно подрабатывать в цирке иллюзионистом. А что, неплохая мысль!

— Не знаю, может я что-то не так делаю, — словно разговаривая сам с собой, тихо произнес Берестов, поднимаясь со стула и снимая пиджак. Белоснежная рубашка, расстёгнутая на две верхние пуговицы, удивительно шла ему. Вера поневоле залюбовалась высоким, стройным мужским телом, источающим опасность для окружающих. Даже официанты, и те поспешили покинуть зал, не особо заморачиваясь, почему им захотелось это сделать.

Ловчий взял коробочку в руки и встал на одно колено перед девушкой.

— Вера, — немного угрожающе начал мужчина. — Я не хотел тебя.

Девушка замерла, с удивлением смотря на Берестова.

— Более того, мне тебя навязали. Мне комфортно было работать одному. Одиночество личной жизни думаю объяснять не стоит. Подопечный — это лишняя ответственность, вынужденное бремя. Поначалу я именно так к тебе и относился. Но что-то пошло не так.

Ловчий аккуратно открыл коробочку. В подушечке уютно устроилось небольшое колечко, инкрустированное блестящим прозрачно-сиреневым камнем.

— Я влюбился в тебя как малолетний пацан. Пожалуйста, — он поднял руку в предупреждающем жесте, — дай договорить. Ты сводила меня с ума, не позволяя приблизиться к себе. Я чуть не потерял тебя, когда ты попала в пространственный портал Лашука. Когда увидел тебя рядом с бывшим мужем, если честно, чудом сдержался, чтобы не приложить его лицом к полу. Я не знал, как внятно донести до тебя мысль, что ты дорога мне, что дело вовсе не в привязке. Ты помнишь, как выглядела в глазах русалки?

Вера неуверенно кивнула.

— Очень давно, лет двадцать назад, мне повстречалась пожилая ведьма, которую я должен был отправить на тот свет. Она всё знала, кто я, зачем пришёл и понимала, что то, что произойдёт, должно произойти. И тем не менее, она сказала мне: «Счастье твоё, демон, рыже-золотое в зеленом. Не упусти и делай то, что должен».

В сердце девушки ойкнуло неприятное чувство.

— Да, Карина была рыжей в зеленом платье, когда я впервые встретил её, — словно извиняясь, сказал ловчий. — Я искренне верил, что вот оно моё счастье, а когда она предала меня, решил, что дело во мне. Это моё наказание за то, что вынужден творить на белом свете. Я два года жил в полной уверенности, что навсегда останусь один. И тут появляешься ты. Язва, нахалка. Не боящаяся меня, но цитирующая Лермонтова в то время, как другие в ужасе разбегаются. Не в меру любопытная. Не побоящаяся пожертвовать собой ради меня. Потрясающе красивая, невероятно обворожительная и очаровательно смущающаяся. Даже если ты опять откажешься, я всё равно буду рядом. И буду предлагать снова и снова. Любимая, ты выйдешь за меня замуж?

Вдруг в звенящей тишине ресторанного зала послышались редкие аплодисменты. Ловчий вскочил на ноги, загородив собой Веру. В дверном проёме стоял высокий широкоплечий пепельный блондин с затянутыми в хвост довольно длинными волосами. Дорогой костюм вкупе с тростью и надменным выражением лица выдавал в госте члена высшего общества. Серые глаза хищно поблескивали в лучах искусственного освещения.

— Московский демон обзавёлся парой, — низкий голос немного пугал Веру. — Поздравляю!

Так как Берестов молчал, гость, не дожидаясь разрешения, подошёл к их столику. Вера чувствовала, как напрягся Берестов, но внешне ничем не выдавал этого, лишь сквозь зубы процедил: