– Сними свою кофту и дай мне.

– Вот еще? Нашел когда о пошлостях думать, – фыркнула я.

– Да на черта ты мне сдалась, извращенка, – прошипел синоптик. Наверное, если бы он мог, то прямо сейчас придушил бы меня на месте. Интересно, кстати, почему он этого не сделал. Зачем ему балласт, да еще такой тормозной, как я? – Надо рану зажать, чем то. Или нас по следу выследят. Снимай быстро, твою мать.

– Это моя любимая кофточка, – выпятила я вперед подбородок, намереваясь бороться за джемпер расписанный белыми кошечками до победного конца. А точнее до моего позорного издыхания в вонючем подвале от рук озверевшего придурка, глядящего на меня налитыми кровью глазами.

– Убью, – рыкнул Синоптик, и посмотрел на меня налитыми кровью глазами. Я ему, почему – то. Поверила сразу и безоговорочно. И наконец то поняла. Что все, что происходит сейчас не кино, не игры в песочнице. Все очень серьезно. Меня наконец то накрыла лавина страха. Адреналин зашумел в ушах, мешая соображать, ноги стали ватными. Я осела на пол и зарыдала, растирая рукавом по лицу сопли смешанные с безмолвными, тихими слезами.

– Тут лаз есть, – не обращая внимания на мои слезы пробубнил Синоптик.

– И откуда ты все знаешь? – всхлипнула я. Честно говоря, не хотелось дать ему в глаз сейчас даже больше, чем продолжать себя жалеть. – Я тут всю жизнь прожила, и ни ухом ни рылом ни про какие лазы.

– Было время, разведал, – дернул плечом красавец и тут же поморщился. Да уж. Видать придется мне жертвовать любимым предметом одежды.

Дыру в стене. На которую мне он указал, трудно было назвать лазом, норой крысиной и то с большой натяжкой. Я статью хоть и похожа на больного дистрофией чихуахуа, и то сомневалась, что смогу протиснуться, что уж говорить о ненормальном мужике, дышащим мне в затылок, очень неприятно, кстати говоря. Сейчас у него лучшая позиция для того, чтобы пустить пулю в мою идиотскую башку.

– Лезь, давай, – коротко приказал этот паразит и даже слегка в спину подтолкнул. Хорошо же я выглядела, стоя на карачках. Но деваться то некуда все равно. Я нырнула в дыру в стене и едва сдержала рвотные позывы. Пахло г…, нехорошо в общем пахло. Стараясь не дышать поползла по осклизлым трубам, протянутым тут при царе Косыре, наверное. Я услышала движение за собой и выдохнула. Уж, как он просочился в канализационную шахту с его то габаритами. Так и осталось для меня загадкой, сродни теореме ферма. Но то, как сопел этот чертов придурок, показывало, что он едва держится.

– А ничего у тебя «станок» – хмыкнул гаденыш, я аж на месте замерла, как вкопанная. И очень вовремя, потому что прямо над нами раздался мерзкий голос бандита – блондинчика, значит мы двигались под подвалом уже. А я не сориентировалась, думала, еще немного и мы выползем на свет божий. Да блин горелый. Что же это такое?

Синоптик видимо не ожидал, что я тормозну, и со всей силы впечатался головой в мой попец.

– Ты нашел время для кадрежки, мастер пикапа, блин, – прошипела я. Рука заскользила по покрытой слизью трубе, еще немного и я бы впечаталась фейсом прямо в вонючую железяку. Вскрикнула, когда почувствовала под пальцами, что-то живое и ползучее. Но тут же заткнулась, боясь что бандосы наверху обладают слухом гепардов.

– Да нужна ты мне, – противно хмыкнул мерзавец. – Здесь отлежимся. Аллесгут не самый терпеливый человек. Но память у этого гада, как у слона. Так что, детка, мы в блек листе бригадного генерала Ромы. И поверь, это не очень почетное звание. Здесь. Отдыхай.

Я привалилась спиной к каменной кладке. Канализационный канал в месте, где мы остановились, слегка расширился, что дало ам возможность для маневра. Синоптик задремал, расположившись на трубах. Кофтой, все же, пришлось пожертвовать. Я прислушивалась к окружающим меня звукам, и думала, что шорохи идущие снизу, совсем даже не такие страшные, как те, что издают двуногие, способные убить человека одним движением руки. И даже крысиный писк меня пугал, конечно, но не настолько. Как взбешенный Аллесгут. Бродящий над нашими головами. Он конечно видел кровь в подвале. И понимает, что далеко уйти мы не могли. Думаю, что как только мы выползем на поверхность. Что те дети подземелий – грязные и голодные, нас тут же схватят. Обидно подыхать не помывшись. Похоронят, как бомжей в общей могиле, и аллес, тьфу ты черт.

Я тихонько заскулила. Крысы, видимо приняв мои стоны за брачную песню, активизировались. В голову полезли дурацкие бабулины россказни. Про то. Что пасюки запросто могут полакомиться человечинкой, нос там обглодать, если зазеваешься, или глаза выесть. От этих мыслей мне стало вообще тоскливо. Я прислушалась к рваному дыханию своего спутника и толкнула его в бок. Сколько прошло времени, мне было неизвестно, но оставаться в вонючей яме, кишащей всякой – разной, враждебно – настроенной живностью, сил уже не было.

– Чего тебе? – пробухтел Синоптик, опуская пистолет, который выхватил из подмышечной кобуры, явно не разодрав спросонок, что это я – его прекрасная красавица принцесса, которую он, сука, спас от злого людоеда – великана.

– Пошли, выбираться нужно, – прошипела я, пытаясь рассмотреть, насколько все плохо с его раной. Белые кошечки на моей кофте, стали цвета маков. И честно сказать, уже не казались мне милыми. Сейчас они больше смахивали на маньяков-упырей.

На город опустились сумерки. Я вывалилась на чахлую травку, растущую по периметру бабушкиного дома, и вдохнула полной грудью. Пахнущий выхлопными газами и пылью, городской воздух. Еще было не темно, но сиреневый полумрак вполне выполнял функцию «друга молодежи». Рядом разлегся Синоптик.

– Очень красивое небо. Вы так не считаете, мадам? – улыбнулся он, от чего на щеках бандюгана появились две трогательные ямочки. И подбородок у него оказался очень волевой. И вообще….

– Пошли, романтик чертов, – разрушила я иллюзию.

– Куда? Просто спросил он, глядя, как я поднимаюсь на ноги, и нетвердой, как у моряка не видящего земли два года, походкой, ковыляю к кустам, растущим вокруг дома.

– На парковку. Конечно. Нужно выбираться отсюда. Ты вроде «в разбег» предлагал. Меня устраивает, каждый сам за себя.

– Ты непролазная дура, – он вдруг оказался возле меня. Я даже обалдела, раненный мужик, истекающий кровью, а скорость у него колоссальная. Надо же, и откуда столько сил в простом человеке. Хотя. Он наверное какой-нибудь «морской котик» или «коммандос» судя по навыкам. – За твоей «тачкой» сейчас, скорее всего следят люди Аллесгута, она напичкана маячками, сто пудово. Вокзалы, аэропорт, выезды, все курируется. Там кордоны. Лесом ты не уйдешь далеко – или сама сдохнешь, или… Сразу тогда на задницу себе повесь маяк и красное знамя, чего уж. Ты же камикадзе – смертница, как я посмотрю. Они тоже любят спецэффекты.

– Что или? – поинтересовалась я, пропустив последний месседж.

– Вариантов масса, девочка, – оскалил идеально – белые зубы ангелочек. – Самый предпочтительный – сдохнуть от лап дикого зверя. Больно, но достаточно быстро.

– Твои предложения? – я уставилась прямо в глаза Синоптика, в первую очередь пытаясь понять, как он себя чувствует. Он прав в одном – он мне нужен. Одна я не смогу разобраться в происходящем.

– Снимай свой лифчик, – вдруг, ни с того ни с сего. Сказал нахалюга. У меня челюсть отпала до самой земли. – Да не боись. Не зарюсь я на твой хабар, своего полно.

– Я буду кричать и звать на помощь, – предостерегла я. Мало ли, что у него в больном его калгане. Может ему женской ласки захотелось. Может он стресс снимает, насилуя беззащитных девушек.

– Твои сомнительные прелести меня интересуют еще меньше, чем копейки запрятанные в насисьнике. – вот паразит.

– Он у меня дорогой, кстати, – похвалилась я.

– На косточках?

Вопрос меня озадачил. Тем более, что мы как раз подошли к доисторическому «Запорожцу». И Синоптик деловито уставился на чудо Советского автопрома.