– Дура! Идиотка, дрянь подзаборная! Какой нахрен ребенок? Ты в своем уме? Неееет, ты очень в своем уме! Женить меня на себе решила? Москвичкой стать захотелось? Раскатала губы! Закатай обратно! Овца безмозглая!

Нужно было встать и уйти… По возможности, гордо подняв голову.

А она, не могла с холодной скамейки подняться. Сидела сжавшись, смотрела на побагровевшее от ярости лицо любимого мужчины и слушала…

– Немедленно делай аборт! Пока срок позволяет! Боишься в государственной – в платной делай, я потом, через месяц, отдам тебе деньги! Попытаешься меня шантажировать – вылетишь из Москвы! Поняла меня? Тварь тупорогая! Что молчишь? – процедил сквозь зубы. И просверлил таким взглядом… Ненавидящим.

Лера под этим взглядом, почувствовала себя – зверьком. Маленьким беззащитным зверьком, загнанным в угол железной клетки. Палкой с острым гвоздем на конце – загнанным.

Больно зверьку – Лере. Кровь сочится из ран. А её продолжают колоть. И никто не спасет…

– Что молчишь, спрашиваю?! – рявкнул Вова.

Громко рявкнул, на них обернулись прохожие. Посмотрели, и дальше пошли, по своим делам.

– Я разберусь. Уходи. – все, она что смогла из себя выдавить…

Вова осекся. Дернулся уходить, но не ушел. Подсел к ней, на скамейку.

– Прости малыш. Не знаю, что на меня нашло… Верней знаю! – тряхнул головой, и принял страдальческий вид.

Я испугался. За тебя испугался! Понимаешь, я не хотел тебе пока говорить… У меня есть девушка – Мила Шерстнева. Люблю я тебя Лер, а она… Она мне прохода не дает! Вцепилась, как клещ, понимаешь? Я бы рад от нее избавится, но… Папаша у Милы – криминальная личность. Широко известный в узких кругах. Любую прихоть доченьки выполняет, у нее сеть кофеен, Сова называется, захотела Милка к своей сети присоединить кофейню на Трубной, папаша отобрал у владельца и ей отдал! Леночка, избавиться от… беременности – необходимо. Миллионы женщин делают аборты, не ты первая Лер, не ты последняя. Так нужно. Я должен с тобой расстаться. Исключительно, в целях твоей безопасности. – говорил он, проникновенным тоном. Будто не он, буквально несколько минут назад, разъяренно выплевывал Лере в лицо гадости.

Это наверно и есть лицемерие: когда вот так – тон меняют и лебезят. Он меня дурой считает. Наверное правильно, кем меня можно еще считать.

Как же гадко внутри. Пусто и холодно. Нет, не пусто: внутри ворочаются камни. Тяжелые. Господи, как добраться до дома? В метро люди. Нормальные люди, а я – зомби. Я одна. Совсем одна. Давно. Встретила Вову, подумала, что теперь одиночество кончилось. Ошиблась. Не кончилось. Или…

Может меня нет? Совсем. Раненого зверька Леру – добили. Истыкали палкой с острым гвоздем. Боже ты мой. Я даже ребенка своего не могу защитить.

У Вовы, есть девушка. Он встречался со мной и с ней. Чушь. Про папу криминального авторитета – чушь.

За что мне все это? Я никому, ничего плохого не сделала.

В одном он прав – миллионы женщин делают аборты. Я не первая и не последняя. Не потяну одна ребенка. Даже если сама есть перестану – не потяну. Мой ребенок, нуждаться будет…Мамка меня из дома выгнала, но не убила ведь… А я…

Больно. Камни ворочаются… – думала Лера, перескакивая с мысли на мысль.

– Малыш. Мне не нравится, как ты выглядишь. Не могу тебя бросить в таком состоянии – отвезу домой на такси. Будь умницей, сделай все правильно. – Вова притронулся к её руке. Лера руку отдернула. Ей показалось, что её коснулась жабья лапа…

На такси согласилась поехать. Побоялась, что иначе, где-нибудь по дороге – свалится.

Ехали молча, при таксисте Володя ничего говорить не стал. Сидел с ней рядом на заднем сиденье, ковырялся в своем телефоне. Леру молчание устраивало. Нечего добавить к уже сказанному.

Возле какой-то кондитерской, Вова вскинулся, попросил остановить машину.

– Я быстро! Здесь великолепные пирожные из малинового мусса, маме куплю. – пояснил таксисту. Телефон машинально положил на сидение, выбрался из салона и трусцой побежал ко входу в магазинчик.

Лера… Никогда о подобном не помышлявшая, взяла чужой телефон в руки. Не заблокирован. Открыла контакты… Нашла.

Абонент забит в память как – Мила моя любимая. Сама не зная зачем, забила номер в свой обшарпанный телефончик. Вовину трубку положила туда, где брала.

Из магазинчика, Вова вернулся счастливый, за покупку шести десертов, один десерт – с ежевичным вкусом, ему подарили.

Лера смотрела, как сияющий Вова, усевшись в машину, бережно укладывает на коленки коробки с десертами.

Смотрела и… Решила. Однозначно решила: не будет тянуть. Завтра пойдет на прием к гинекологу. И все закончится. Другого выхода нет.

Таня знала, что Лера ездила встречаться с Вовой. Выбежала в коридор, стоило только через порог переступить. Взглянула на Леру, и будто догадавшись о чем-то плохом, нахмурилась. Спросила обеспокоено:

– Лер, как прошло?

– Прошло… Он меня бросил и…

Договорить Татьяна не дала.

– Та-аак. Раздевайся, мой руки, приходи на кухню. Я картошку жарю: поедим и поговорим. – Таня развернулась и стремительно удалилась из крошечного коридорчика.

Вроде и есть не хотелось, но картошка жареная так вкусно пахла, а капуста квашеная приправленная лучком и душистым маслом, так призывно смотрелась в керамической миске, а Таня, еще и ядреный соленый огурчик Лере в тарелку подбросила. Не заметила Лера, как съела приличную порцию.

Таня разлила чай в кружки, поставила на стол клубничное варенье.

– Рассказывай Лер, что там твой козлина вещал.

Лера уставилась в чашку, разглядывала плавающие на дне чаинки и рассказывала. Слова давались с трудом, застревали в горле, но рассказала. Как есть, без утайки: рассказала, как Вова кричал на нее, обвинял Бог весть в чем, как с ребенком не оставил выбора.

Таня выслушала, поднялась скрипнув стулом, прошла к окну.

– Жаль, что его мамаше, противозачаточные поздновато попались. Жаль. Выродила на свет уродца. Козёл! – процедила сквозь зубы.

Вернулась к столу, присела напротив Леры.

– Первая беременность и аборт, хреново, конечно. Но раз уж так случилось, никуда не денешься. Лер, ты сходи в поликлинику по Снилс, запишись к гинекологу, может получится бесплатно прервать.

– Нет. Может и можно бесплатно, но это наверняка не быстро. Я не могу тянуть, мне нужно как можно скорей. Пока еще совсем маленький. Говорят, они еще ничего не чувствуют, когда совсем маленькие… Тань, вдруг он почувствует? Ему же страшно будет… и больно… Я не хочу, ему больно делать, а получается сделаю… Тань. Я пойду в платную. Завтра. Завтра у меня выходной. Деньги есть, я подкопила. Откладывала на будущее… Вот оно и наступило. Будущее. Невыносимо Тань. Невыносимо жалко маленького. – Лера всхлипнула и зарыдала. Рыдала навзрыд, закрыв лицо ладонями.

– Лер, ну не убивайся ты так. Эмбрионы ничего не чувствуют, а Вова, слезинки твоей не стоит. Все у тебя еще будет, тебе лет то, всего ничего. – сквозь рыдания долетал голос Тани.

Вечер прошел как тумане, ночью Лера долго не могла уснуть: смотрела в темноту, слушала, как сопит Таня. Забылась под утро и проспала. До десяти проспала.

Адрес ближайшего медцентра, Таня нашла по интернету, и записала на желтый стикер – еще с вечера. Завтракать Лера не стала, умылась, не глядя в зеркало на свое опухшее от слез лицо, быстро собралась и отправилась по указанному на желтом стикере адресу.

Рейсовый автобус, остановился прямо напротив серого здания с вывеской над козырьком крыльца – Медцентр Клинмед. Лера вышла из автобуса и поплелась ко входу. От волнения, её поташнивало, руки дрожали, ноги в прямом смысле слова – подкашивались. Пересиливая себя, поднялась по ступенькам, толкнула тяжелую дверь…

А дальше… Лера платила деньги, просунув купюры в окошечко с надписью на стекле – касса, шла по длинному коридору, общалась со строгой женщиной – доктором, потом её отвели в другой кабинетик, положили на покрытую простыней кушетку, начали водить каким-то приборчиком по животу.