Лис засмеялся:

– Я могу выглядеть и говорить благородно, не веришь?

И в этот момент в комнату вошёл Никто.

Тогда, в Пределе, Никто всё же пошёл на встречу Лису и договорился с нечистыми хозяевами Маркуса отдать его под залог. Он передал нечистым на время двух своих рабынь, с договорённостью о том, что Лис скоро отдаст за Маркуса трёх красных воинов, и тогда нечистые вернут девушек и заберут красных. А Маркус полностью перейдёт в распоряжение Никто и Лиса. Никто забрал Маркуса из своего Мира, где время текло слишком медленно, и отправил в дом Эмбы в нечистом районе Чёрного города. Там, в маленькой подвальной каморке, в темноте и одиночестве, прикованный цепью так, чтобы не смог навредить себе, едва способный передвигаться от тонкой соломенной циновки, служившей ему постелью, до дыры в полу для оправления естественных нужд, на скудном пайке Маркус провёл всё это время, ожидая, как решится его судьба. И сейчас Никто завёл его в комнату на цепи. Маркус был полностью обнажён. Голый, дрожащий, обритый наголо, он передвигался на четвереньках, как и положено рабу Демона. И на нём были надеты атрибуты рабов: перчатки с тяжёлыми браслетами, завинченными на запястьях, широкий железный ошейник с цепью и маска, закрытая на замок на затылке.

Но Лис всё равно сразу узнал его. Может потому что и видел его так же ползающим, без возможности встать в полный рост, в низкой клетке у Марга.

– Маркус! – произнёс он радостно, быстро подходя к ним. Он не видел лица Маркуса, и его глаз, потому что щели в маске были шириной буквально в пару миллиметров. – Маркус! Ты меня помнишь?

– Отвечай, – приказал Никто.

И Маркус ответил едва слышно со страхом в голосе:

– Да, мой хозяин, я помню вас. Вы воин, военачальник.

– Да, – Лис наморщил лоб. – Он сломанный. Ты его сломал, Ник.

Никто только фыркнул:

– Он раб.

– Сними с него маску.

Никто достал ключ, расстегнул замок, снимая с Маркуса рабскую маску. Маркус не поднимал глаз, на его осунувшемся лице по-прежнему ярко выделялась позорная татуировка. И Корс, увидев, что изображено на щеке Маркуса, округлил глаза.

– Вот, – сказал Никто, – твой мальчишка в порядке. Его не обезобразили больше, как ты боялся. – Он передал цепь Лису:

– Держи, играйся, не очень понимаю, зачем он тебе, да ещё за такую цену, но раз тебе так хочется…

Лис смотрел на Маркуса, и его лицо больше не было радостным:

– Неужели нельзя было обращаться с ним бережнее?

– Он жив, Лис, он раб. Что ты от меня сейчас ещё хочешь? Я его не трогал! Его не били и не трахали! Его держали в сковке просто для того, чтобы он не наложил на себя руки, и он ждал тебя.

– Как игрушка в коробке, – сказал тихо Лис.

– Что?

– Спасибо, господин. Спасибо за этот подарок.

Никто оскалился довольно:

– Вот так.

Они втроём смотрели на Маркуса, потому что его слишком реалистичная, в мельчайших подробностях, татуировка невольно притягивала взгляд, даже если и не было желания на это смотреть. Член был как настоящий, и его головка словно прижималась к уголку губ Маркуса. И Маркус, видимо, поняв, на что они смотрят, сжался ещё сильнее, его глаза наполнились слезами, – что и говорить, нечистые здорово подшутили над ним. И его прежний хозяин явно имел некоторое чувство юмора.

– Это можно убрать? – наконец спросил Лис.

– А зачем? По-моему, красиво, – ответил Никто, едва сдерживая смех.

– Он учёный!

– И что он тут будет изучать?

– Он изучает флору и фауну нашего мира.

– Это что? Он может мутить препараты?

– Флора – это растения, а фауна – животные, – вмешался с объяснениями Корс.

– И что? Он будет изучать животных?

– А их поймали? Медведя поймали? – спросил Корс.

– Да, – кивнул Никто. – Нечистые всех словили, снова рассадили по клеткам. Нечистые легко их нашли, они их словно нюхом чуют.

– Ну, это понятно, – заметил Корс.

– Так и что ты будешь делать с медведем? – продолжил Никто, глядя на Лиса. – Зачем его изучать? Чтобы дрессировать? Не сложится с троном, будешь бродячим артистом? Колесить по городам с дрессированным медведем? Устраивать представления?

Никто с усмешкой смотрел на Лиса, ожидая его реакции, а тот замер на секунду, пытаясь справиться, и потом ответил спокойно:

– Да, конечно, потеряю армию, буду командовать медведем. Размалюю лицо как шут, мне не привыкать, и буду бродячим артистом. Колокольчик в нос одолжишь?

– Лис… – Никто запнулся, – если не победим, он мне самому, похоже, пригодится. Прости за то, что подьебал.

– Всё в порядке, – ответил Лис.

Корс смотрел на них очень серьёзно: и Лис, и Никто выглядели какими-то неухоженными, замученными. Лису было чуть за тридцать, а Никто и того меньше, но выражение их лиц – у обоих сильно шрамлёных, поломанных, видно что «поживших» и прошедших многое, – с явным отпечатком усталости, вызывало неприятные чувства. Лис бы сказал, наверное, что они выглядят заёбаными. Корс подумал, что это неприличное слово, к сожалению, подходило сюда, как нельзя лучше. Он сам, хоть и был старше, но язык не поворачивался сказать, что «он годится им в отцы» – настолько Корс безупречно выглядел. Ухоженный, следящий за собой и своим внешним видом, достойный представитель истинной расы чёрных. Красивое, чистое лицо, без единого шрама. Горделивую осанку, прирождённого господина, дополняла, явно, со вкусом подобранная, дорогая одежда.

– Что за настроение у вас? – сказал он. – Если не победим… а мне что делать тогда?

– Будешь учить медведя приличиям, – невесело улыбнулся Лис.

– Вы бы поменьше принимали своих ммм… «восстановителей» и алкоголя, на вас смотреть страшно.

– Корс, я сказал учить медведя, а не нас! – Лис закашлялся.

– Элис, ты болен? Что с тобой? У тебя туберкулёз?

Лис мрачно поднял на него взгляд, и этот взгляд всё объяснял без слов.

Лицо Корса перекосилось:

– Я подозревал всё это время, но не хотел верить. Этот твой кашель… что с Кариной?!

– Ник сказал, я пока никого заразить не могу. И он меня вылечит. Так что отъебись.

– Он бы себя вылечил для начала! Я поговорю со своим врачом, подберём для тебя хорошие лекарства!

– Ему нельзя лекарства, – вмешался Никто, – в желудке тогда начнётся такое кровотечение, что не остановишь.

– Да… – Корс едва сдержался, чтобы не выругаться. – Что с желудком?

– Вот там пиздец точно, – сказал Никто.

– А гепатит? У него тоже?

– Это что? Корс, ты прямо сыпешь названиями болезней, я не знаю названий, тем более на чёрном, – заметил Никто недовольно.

– Это то, что было у тебя и у князя. Арела я вылечил в Тюремном Госпитале.

– Я кажется, заразил его снова, – сказал Никто. – Если ты про это.

– У меня нет, – ответил Лис. – Я всегда пользуюсь только своим шприцом, и никому его не даю.

– Я колол Арела своим шприцом, – сказал Никто.

–Ты ненормальный? – Корс смотрел на него с нескрываемым ужасом.

– Я всех вылечу. Чего ты боишься? Ты же не собираешься колоться со мной одним шприцом. А так ты не заразишься, через кровь только.

– Думаешь, я стану принимать с вами наркотики?

– Да.

– Демон, ты в себе?

– Вообще-то нет, – засмеялся Никто. – Не в себе. Я в твоём сыне.

– Да я теперь сидеть рядом с вами опасаюсь! О чём я только думал!

– Корс, не дури. Лис не заразный. И Карина. Только через шприц ты от меня можешь заразиться, да и то я не уверен. Не надо так откровенно ссать.

– Это не страх, а здравый смысл.

– Я всех вылечу. Ведёшь себя как ребёнок!

– Хотя… – Корс задумался, – в этом есть какая-то логика, ты же Демон. Конченые люди, опасные пристрастия. Не цветы же тебе выращивать, в самом деле…

Никто перевёл взгляд на Маркуса, который по-прежнему стоял перед ними на коленях, и видно было, что ему невыносимо всё это терпеть, всё это слышать, и он полностью раздавлен и дезориентирован.

– Кстати! Эта фауна, – сказал Никто, – это растения там всякие? А грибы? Грибы он выращивать сможет?