Что стоит в начале начал? Сложно найти человека, никогда не задававшегося этим вопросом. Но вопрос – это только первый шаг на пути к истине, ведь нужно еще и найти ответ. Полет мысли приводит разных людей к различным результатам. Одни обретают веру, другие – доказательства и факты. Что забавно, каждый из них старается переманить на свою сторону как можно больше последователей. Но кто же из них ближе к истине, что же все-таки было началом: свет или тьма? А может, все началось со Слова?

Так или иначе, все возымело свой старт. Под воздействием некоторых сил вселенная вспыхнула пламенем, сотворившим все бесчисленные миры, которые нас окружают. Пламя жизни – самая яркая и потому самая неугомонная стихия. Однако именно наша планета стала одной из избранных носительниц этого пламени. И кто знает, был тому виной случай или чей-то великий замысел…

– Вы меня слушаете вообще, Николай Александрович? – с некоторым возмущением в голосе спросил главный врач.

– Да, я вас слушаю, – смиренно ответил психиатр.

– Оно и видно. В общем так, чтобы завтра в бумагах был наведен порядок, это ясно? Проверка приедет со дня на день, а у нас как обычно царит бюрократический хаос! И не забудьте сделать обход по палатам, которые я упомянул. Скорее всего, проверяющие будут акцентировать свое внимание именно на них, – командирским тоном продолжил Сергей Григорьевич, попутно проставляя печати на незаполненных бланках.

Николай Александрович понимающие кивнул и покинул кабинет главного врача. Он не считал Сергея Григорьевича некомпетентным или, хуже того, глупым. Психиатр прекрасно понимал, что все действия начальства аргументированы условиями, в которые их загоняет жизнь. Однако невозможно было отрицать, что главный врач воспринимал подобные проверки слишком близко к сердцу и зачастую проявлял необдуманную спешку. Куда вообще можно торопиться, когда ты замкнут в колесе?

Но что делать, указ есть указ. Николай Александрович начал свой обход без толики заинтересованности. Простому человеку его работа может показаться необыкновенной. Ведь, казалось бы, психиатр – самый настоящий волшебник, единственный в своем роде врачеватель душ. К сожалению, реальность куда более прозаична. Основная часть работы Николая Александровича заключалась в наблюдении за состоянием пациентов и выписке лекарств. Да, иногда пациенты пытались разговаривать с ним, в надежде найти общий язык. Но что толку просить совета у того, кто сам уже давно запутался в лабиринте собственных мыслей?

Из каждой следующей палаты психиатр выходил более истощенным, чем из предыдущей. Возвышенные мысли, конечно, отвлекали его от повседневной рутины, но они не могли защитить его полностью. Он, словно мученик, сам того не подозревая, оставлял каждому из пациентов частичку своей души. Белые стены, ободранные временем, больничные койки, ставшие тюрьмами, окна, зарешеченные с обеих сторон – все это вытягивало из Николая Александровича жизнь. И лишь один луч света в этой непроглядной тьме держал психиатра на плаву – палата номер шесть.

– Последняя, – с улыбкой прошептал он, отпирая очередную дверь. Было бы упущением не упомянуть, что Николай Александрович, на самом деле, любил свою работу и считал призванием всей жизни. Еще будучи студентом, он любил ставить диагнозы каждому встречному, не забывая при этом делать умный вид и свои фирменные кивки. Особенно яркий эффект достигался, когда юный врач громко и неразборчиво бормотал страшное название диагноза, который первым пришел ему на ум, при этом снисходительно покачивая головой из стороны в сторону. Эмоции жертв Николая Александровича были бесценны. Однако студенческая пора уже давно покинула психиатра, как и мотивация к работе. Ему просто стало скучно.

Шестая палата сильно отличалась от прочих. В ней ценитель искалеченных душ мог почувствовать себя по-настоящему живым. Николай Александрович вообще любил выделяющиеся из обычной практики случаи. И это был один из них.

– Опять вы! Снова пришли колоть меня своими ядовитыми смесями? Или, быть может, сегодня вы наконец решились на электрический стул?! – воскликнул единственный пациент шестой палаты, злобно окинув взглядом своего врача.

– Маниакально-депрессивный психоз, вот мы и встретились, – с иронией в голосе ответил психиатр, присев напротив больного. – Как себя чувствуете, жалобы есть?

– Есть ли у меня жалобы?! Безусловно! Вы когда-нибудь задумывались, сколько глаз следит за вашей жизнью ежедневно? А ведь их сотни, тысячи, и все так и рвутся влезть в вашу жизнь. Правительство наблюдает за вами через скрытые камеры! Корпорации используют вашу личную информацию в своих целях, а затем продают ее на черном рынке! И вы до сих пор верите в свою безопасность?

– Да ни во что я уже не верю, – Николай Александрович с грустной улыбкой посмотрел на пациента. – Как ни крути, бред преследования это всего лишь симптом. Вам уже давно полагается комплексный подход к лечению. Жаль, что у нас нет необходимых препаратов. Но я попытаюсь что-нибудь придумать.

– А знаете почему их нет? Правительство сократило затраты на здравоохранение. На нас с вами. Они хотят вытянуть из нас все соки, до последней капли! Крысы, бегущие с корабля первыми, и то выглядят более благородными! Я вам вот что скажу, уж лучше стать крысой и сбежать, чем оставаться и смотреть на то, как страна обливается огнем. А ведь его возмездия не избежать, им всем воздастся по заслугам…

После этих слов Николай Александрович задумался. Речь пациента можно было расценить как маниакальный бред, списав все детали на расстройство психики. Однако один факт не давал психиатру покоя. Откуда этот больной так много знает о внешнем мире, если уже давно заперт здесь? Посетителей у него не бывает, другие сотрудники клиники с ним не общаются, да и литературы он не читает, большую часть времени проводя в забвении. Ни для кого не секрет, что лечение тяжело больных душою людей может зайти в тупик без должного подхода. В качестве хоть какой-то меры борьбы с психозом, безнадежных пациентов предают ментальному забвению. Став призраками, эти люди не только окончательно теряют рассудок, но и вовсе лишаются всякой человечности. Николай Александрович не хотел той же участи для пациента шестой палаты, хотя и понимал, что это неизбежно. И все же, каким образом человек, никак не связанный с внешним миром, может быть так информирован?

– Чьего возмездия им не избежать? – психиатр развил мысль собеседника, в надежде, что это даст ему хоть какую-нибудь подсказку.

– Того, чье имя давно проклято и позабыто. Сейчас кто-то зовет его героем, сравнивая с гениями былых времен. Другие же наоборот, страшатся своей участи и вовсе обходят его упоминание стороной. Но все это не имеет значения, ведь в конце времен он заберет и тех, и других. Демон, творящий зло во благо. Черный Кардинал, – сказал пациент с трепетом, с каким говорят об идолах.

– Ладно, это была плохая идея. Я выпишу вам новый препарат, он должен сделать вашу жизнь чуть спокойнее. Возможно, он даже сможет отгородить вас от видений, – устало произнес психиатр, попутно сделав несколько записей в своем блокноте.

– Вы что, мне не верите?! Я говорю вам, доктор, кричу вам правду! А вы просто игнорируете ее, словно она не имеет никакого значения! Да он сам приходит ко мне каждую ночь и рассказывает о мире! О переменах. Об искуплении… – по щеке больного прокатилась слеза. Ему были свойственны резкие перепады настроения. Мания всегда сменялась депрессией, а депрессия манией. И так изо дня в день. По замкнутому, бесконечному циклу.

Психиатр молча запер дверь шестой палаты. Он знал, что никто посторонний не мог попасть в отделение ночью, тем более без ведома охраны. Да и кому вообще может взбрести в голову общаться с умственно лишенным?

Состояние пациентов, как и самого Николая Александровича, ухудшалось с каждым днем. Препараты, способные помочь в запущенных случаях, стоили очень дорого, да и мороки с ними много. Этих людей все равно никто не ждет, к чему тратить на них свое время? Те, кто действительно нуждались в выздоровлении, уже давно выздоровели. По крайней мере это был единственный довод, который мог успокоить психиатра. Конечно, в глубине души он знал, что жизнь в этом месте уже давным-давно покатилась к чертям. Но что-то его не отпускало, не давало все бросить и начать с чистого листа. Казалось бы, чего тут сложного? Пойди да возьми все то, что предлагает тебе мир, отбрось все ненужное и стань счастливым. Но, как бы это не было парадоксально, именно у врачевателя душ душа страдала больше всего. Он хотел все бросить, перестать заполнять никому не нужные бумажки и забыть извечный страх грядущих проверок и завтрашнего дня. Ему просто хотелось жить. Быть свободным.