Когда я встречался с правительственными чиновниками, чтобы получить более полное представление о сложившейся там ситуации, я узнал, что с первых дней войны против ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации) Курдистан стал самым гостеприимным пристанищем для беженцев, включая курдов-езидов, христиан и сирийцев. Люди были вынуждены покидать свои дома после того как террористы убивали членов их семей. Там были тысячи сирот. Все это мы наблюдали в вечерних теленовостях или на первых полосах газет, но для меня настало время увидеть кризис беженцев воочию.

Когда мы только подъезжали к пыльному лагерю, состоящему из рядов палаток с развешанной между ними потрепанной одеждой, меня поразило количество детей, бегающих вокруг, которые смеялись и визжали от восторга. Они пинали выцветший футбольный мяч, буквально расползающийся по швам, и в этой картине я смог разглядеть только одно – вопреки всему здесь жила надежда. Здесь был свет.

Когда машина остановилась возле лагеря, я вышел. Дети с пыльными волосами и в поношенной одежде сразу окружили меня. Я понимал, что многие из них сироты, и хотя их жизнь казалась мне беспросветной, я ясно видел в их глазах счастье. Лишенные каких-либо мирских благ, они оставались счастливыми и хранили надежду. Я прилетел сюда, чтобы помочь им, но спустя всего несколько часов пути понял, что сам принимаю от них бесценный дар.

Я делюсь с вами этой историей, потому что она была очевидным проявлением мысленной и эмоциональной связи с моим Истинным Я. Если бы много лет назад кто-то сказал мне, что я окажусь в Курдистане, я бы не поверил ему. Но дело в том, что самые невероятные и неожиданные вещи начинают происходить именно тогда, когда вы начинаете выстраивать жизнь в соответствии со своей подлинной сущностью.

Иногда следование за ней означает прыжок в неизвестность при полном отсутствии понимания того, куда это может вас привести.

Когда я сел на тот рейс до Эрбиля, я не был до конца уверен в своей цели. Я знал, что хочу помочь людям, ставшим жертвами войны, но плохо представлял себе шаги к достижению этой цели. И все-таки: как только я оказался в лагере в окружении детей-сирот, сразу же решил внести свой вклад в программы, противодействующие превращению этих детей в очередное поколение террористов. Они были настолько уязвимы, настолько беззащитны, как маленькие рыбешки, окруженные стаей кровожадных акул. Если бы я только мог организовать для них консультативную помощь, то изменил бы их представления о самих себе, и это хоть немного, но уменьшило бы опасность влияния на них идеологии террористических группировок. За время долгой поездки фрагменты головоломки сложились для меня в единую картину – искреннего желания помочь этим людям изменить ход их собственной жизни.

Что все это означает для вас? Я хочу, чтобы вы поняли, что путешествие – это и есть пункт назначения. Все мы, каждый из наспостоянно развивается и меняется. И мы понятия не имеем о том, чем, кем или где мы будем в конце такой трансформации. На этом пути, если вы вдруг погрузитесь в темноту (а под темнотой я подразумеваю любую сферу, где вы не следуете за своим Лучшим Я), наша задача будет заключаться в том, чтобы вывести вас к свету и помочь воссоединиться с самим собой.

Я знаю, что могу помочь вам, потому что мне удалось помочь самому себе. Как я уже говорил, было время, когда я жил чем угодно, но точно не своей подлинной жизнью, так как находился во власти наркотической зависимости. Пытаясь вылечиться с помощью разных амбулаторных программ, я никак не мог понять, почему продолжаю возвращаться к наркотикам снова и снова. Я покупал метамфетамин, вдыхал полоску, потом спускал остатки в унитаз и клялся себе, что это было в последний раз, с этим покончено. Но проходило три дня, и я покупал новый пакетик. У меня было нулевое знание о том, что представляет собой химическая зависимость, и я не мог понять, почему все возвращалось на круги своя. Я покрасил стены квартиры в красный цвет, потому что был уверен в своей одержимости дьяволом. Мне казалось, что в дверной глазок вмонтирована камера, которая постоянно следит за мной. Я думал, что если просто перестану в один прекрасный день употреблять метамфетамин, то излечусь раз и навсегда. Моя жизнь оказалась в руинах, и я был совершенно без сил. Это повторялось снова и снова, пока я не осознал, что должен пройти курс реабилитации. Именно это я и сделал. На этот раз я следовал всем рекомендациям до последней буквы, чтобы получить максимум шансов на выздоровление. В процессе восстановления я наконец смог составить собственную дорожную карту. Это было изнурительно, это заняло долгие месяцы, но я сумел вырваться из тьмы зависимости.

Будучи уже здоровым человеком, я в итоге смог воссоединиться со своей подлинной сущностью. И Боже, как сразу все переменилось! Несмотря на то, что раньше я никогда не преуспевал в университете, во мне проснулась страсть к изучению всего, что связано с реабилитацией от наркотической и алкогольной зависимости. И в новообретенной страсти я черпал уверенность, которая позволила мне самостоятельно построить процветающий бизнес и помочь многим людям, оказавшимся на этом трудном пути.

Первую половину своего профессионального опыта я получил в «окопах» – с людьми, которые достигли самого дна жизни, – помогая им проложить путь обратно. Вторую – помогая людям, которые, возможно, и не достигли низшей точки, но тем не менее знали, что могут стать намного счастливее, только не понимали, с чего начать. Большинство клиентов попали ко мне совершенно случайно, и я верю, что жизнь продолжала давать мне все новые возможности лишь потому, что я никогда не отворачивался от них. Мне нравится, что люди обращаются ко мне с различными проблемами; я стремлюсь к балансу во всех сферах своей жизни. Это открывает для меня широкую перспективу и означает, что, независимо от вашей отправной точки, я могу встретить вас прямо там, взять за руку и провести до того места, где вы хотите оказаться. Потому что я верю: в жизни существует целый ряд универсальных законов, применимых ко всем в равной степени.

Я готов поспорить, что большинство людей, с которыми я работал, находились в более плачевной ситуации, чем вы сейчас. Я начинал свою карьеру в качестве консультанта по избавлению от алкогольной и наркотической зависимостей и работал в самых престижных и дорогих реабилитационных центрах. Затем я немного изменил направление и углубился в психологию вмешательства. Это означало, что люди обращались ко мне, когда определенные обстоятельства их жизни никак не хотели меняться. Такие сеансы вмешательства зачастую проходили в экстремальных условиях. Едва ли человек обрадуется тому, что по возвращении домой, где живет его семья или друзья, наткнется в гостиной на незнакомца, готового вторгнуться в его личную жизнь и проблемы. Иногда это проходило крайне напряженно, иногда довольно драматично, но в конечном счете я помогал измениться даже тем людям, которые вообще не были заинтересованы в переменах. Если вы читаете эту книгу, значит, желание измениться у вас уже есть – стало быть, вы сделали первый и главный шаг. Перемены в вашей жизни уже совсем близко.

Когда в 2006 году я открывал собственный лечебно-диагностический центр CAST Centers, мною двигало желание разработать гуманистическую стратегию для решения любой жизненной проблемы, с которой сталкиваются люди. С самого начала, еще работая в крошечной квартире в районе Венис-Бич, штат Калифорния, мы предлагали своим клиентам различные научно обоснованные методы по улучшению собственной жизни. Это выходило за рамки традиционной диагностики. Проблема в том, что люди часто живут жизнью, которая идет вразрез с их подлинной сущностью, они следуют по стопам своих родителей и близких, вместо того чтобы выстраивать собственный путь. Или продолжают пользоваться алгоритмами, которые работали лет десять назад, но теперь перестали. Или отгораживаются от всего, что жизнь готова им предложить, из-за страхов и притянутых за уши причин. Каждый случай уникален. Некоторые люди не могут обойтись без медикаментозного лечения. Другим необходима особая программа по выходу из депрессии или посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). В некоторых ситуациях требуется проведение когнитивно-поведенческой терапии. Возможно, кто-то переживает глубокое горе из-за потери близкого человека и просто не может двигаться вперед. Мне казалось, что в обществе есть потребность в четком, индивидуализированном плане действий, которому люди могли бы следовать, чтобы вернуться к жизни после любого травмирующего события.