Жирка повернулся в сторону Вовы и Нины. Его глаза помутнели. Он опасался тех действий, которые может предпринять Гера.

– Ты, что собрался делать? Гера! Не надо бить её! Не надо бить Нинку! Не делай этого! – боязливо прижался руками к скамейке Жирка. – Она рассказывала Вове, что ты поднял на нее руку. Не бей, Гера. Остановись! Ее подставили, слышишь меня? Нинка ни в чем не виновата. – из – за страха сожмурил глаза он. – Ей этого льва подбросили! Понимаешь? Подбросили!

Какого льва Нине подбросили? Как можно льва подбросить? Разве льва можно как – то подбросить? Это вслух хотела произнести я, но вовремя одумалась. Я ничего не понимаю!

– Что надо, то и сделаю! – откинул черную курточку Вовы на асфальт и взял девушку на руки он.

– Нет, стой! – набрался храбрости, вскочил со скамейки и поравнялся наравне с Герой Жирка. – Зачем ты взял на руки Нинку? Она же не твоя невеста. Оставь Нину в покое. За ней сейчас должна приехать скорая. Ей стало плохо с сердцем. Она может погибнуть, Гера! Нина умрет без медицинской помощи. Нинка жаловалась на боли. Куда ты уносишь Нинку? Остановись, Герман! На тебе будут две погубленные жизни. Две погубленные души.

– Захлопнись! – со всей отшвырнул Жирку он. – Не путайся у меня под ногами. Я любого порву! – прицыкнул и по направлению направился к черному внедорожнику Гера. – На куски порву и львам отдам на объедки!

Тютя стоял возле меня и не побоялся раскрыть рот.

– Вы оставьте девушку, где она была. С ней может произойти самое худшее. Сейчас должна подойти скорая. Ей, правда, нужна помощь врачей. Вы же, как понимаю не врач. Нина загнется без помощи врачей. – с асфальта поднял куртку Вована и закинул её на скамейку он. – Не надо Нину увозить. Вы своим необдуманным, быстро принятым опрометчивым решением лишите жизни Нины. Она долго не протянет! – очутился возле ног мужчины и заставил того остановиться он. – Вы оставьте девушку.

– Это все, что ты хочешь мне сказать?

– Да!

– Тогда не мешай! – обошел Тютина Гера.

– Но …

– Не нокай! – не дал договорить Тютину и вытащил из левого кармана куртки пистолет Гера. – Будешь мне мешать, я в тебя выстрелю и убью. Пулю тебе в лоб спущу! У меня рука не дрогнет нажать на курок. Вижу, что на тебе вещи дорогие. Не купленные у дороги. Поди, папочка вещи дорогие купил. Так вот, что я тебе скажу, мажорчик! Понты свои умни! И не мешайся на моем пути! Себе это возомни! Мне не важно, чей ты золотой облизанный мажорчик, папочки сейчас рядом с тобой нет, так что не крутись у меня под ногами, если жить хочешь. Я не эти двое соплей. Я не Жирка и не Перчатка. Урыть мне ничего не стоит. И не стоит начинать пугать своим папочкой! Я никого не боюсь, ни твоего отца, ни таких как ты сопляков и этих двух розовых соплей.

Вот тут я испугалась куда больше, чем когда Тютин проучил Жирку и Перчатку. Могут убить Тютина! Как же страшно. Я около полугода назад потеряла брата, видела, как он лежал весь в крови. Я не хотела повторение ситуации.

– Тютя, не вмешивайся, пожалуйста. Отойди, Тютин. – мои нервы были на пределе. – У тебя Галка беременная. Подумай о ней, о вашем ребенке, о родителях, о Сашке, обо мне в конце концов! Я не могу видеть это. Я не могу! – закрыла лицо руками и с моих глаз посыпались слез. – У меня перед глазами стоит убитый брат и окровавленный плюшевый медведь.

– Какая у вас большая дружная семья! – прыснул от смеха Гера. – Не лишай семейку мужа, сына, брата и той, которая стоит рядом и вся в соплях рыдает. Не лишай себя жизни из – за дуры! Ей предстоит дорога в ад! Ей предстоит то, что она заслужила! А заслужила они ничего хорошего! Ей воздаться по заслугам. Я ни от кого не потерплю издевательств и предательств!

Тютин подбежал ко мне. Он утирал мои слезы своими руками.

– Поля, не плачь. – крепко обнял меня младший брат Сашки. – Пожалуйста, прости меня за то, что я побежал за магазин и полез снова не туда. Я не подумал о тебе и твоих нервах. Я сам не знаю смог бы я пережить такое. Точно не смог! Мы с тобой все вместе. Прости меня за вновь необдуманный поступок. Ты меня за все простила, а другая бы на твоем месте меня возненавидела, а я тебя опять довел до слез. Представь себе другую картину. Представь, что мы все на море. – расшевеливал меня он.– И даже Сашка трудоголик на море. Он бросит свою обожаемую работу и своих трупов на неделю, и мы все четверо рванем на море. Нет не четверо. Ларку прихватим и ее мужа Тимасика. Будем все вместе шестеро кататься на банане. Ты когда – нибудь каталась на банане?

– Не каталась. И не шестеро, а семеро. – переправила и уткнулась носом в грудь Тютина.

– Почему семеро?

– У Ларки и у Тимасика, как ты, Тютя выразился, есть дочь Варя. Ну, а ваш ребенок твой и Галкин будем слишком мал, чтобы кататься и развлекаться с нами на банане.

А в это время Гера убрал пистолет в карман, а Жирка хотел спровоцировать Геру на то, чтобы тот остановился и этим потянуть время, ожидая для Нины скорой помощи. Он поднялся с асфальта.

– Ты хочешь Нинку убить как первую жену! Ты же видишь, что Нине плохо. – не мог совладать с собой и направлялся по пятам Геры он. – Свою жену красавицу убил, теперь и Нинку забираешь, чтобы та не пришла в сознание и скончалась. Да? Ты после этого урод и мерзавец! Мерзостный скотина! Чудовище! Чудовищная обезьяна! Чудовищная уродливая мартышка. Прицепился к этому льву! Сволочь! – вцепился за плечо Жирка. – Я не позволю тебе увезти Нину! Не позволю!

Гера левой рукой сильно сжал руку Жирки, тот сорвался ни крик и запрыгал на одной ноге.

– Ай – ай – ай! Моя правая рука! На всю голову больные! То один олень, что второй олень! Одинаковы! – сердито взглянул на Тютина и повернул голову вновь на Геру Жирка. – Один мне нос сломал, второй ладонь. Я же не из камня состою, а из плоти и крови. Изверги! Тираны! Я на вас жаловаться буду!

Гера залился от смеха.

– Приступай!

– К чему приступать? – продолжал идти за Герой Жирка.

– Приступай жаловаться. – подошел к машине и положил девушку на заднее сиденье Гера.

– Тебе не стоит уезжать!

– Это ты так решил?

– Я и Перчатка. – ответил за двоих и встал у бампера Жирка.

– Я ничего не решал. – подал голос Перчатка.

– Перчатка, ты туфта!

– Сам такой!

– Я не туфяк! Это вы тут все слабаки! Что ты, что тот длинный в рубахе. Утешает свою библиотекаршу Кулаками любой махать может, а он перед пистолетом не смог устоять и сиганул к своей библиотекарше. Ха! Слабак! Подался на чары уреванной бабы! А я не боюсь! Пусть стреляет!

– Бутербродный рот закрой! – садился в машину Гера.

– Сам закрой!

– Жирка, ты что осмелел? – высунул голову из внедорожника незнакомец. – Хочешь без работы остаться? Так я тебе это могу с завтрашнего дня устроить. Будешь вокруг цирка бутылки собирать, а не в цирке выступать. – Уйди с дороги, неадекват! Не мешайся!

– Не отойду!

– Ну и стой сколько влезет! Придавлю тебя, как щенка! Ты же все про скорую помощь как баба верещал, хныкал и стонал, вот она тебе как раз – таки пригодится! Заказывай себе койко – место в больничной палате – люкс. – захлопнул дверь от машины Гера.

– Гера, ты же не будешь меня давить!

– Думаешь? – громко прорычал в машине и завел мотор Гера. – Колеса мои не дрогнут!

– Он псих! Он неадекват! – покрутил пальцем у виска Жирка. – Как это у него было пять жен? Все бабы ведутся на его внутренне обаяние и шарм. Да какой у него шарм? Козел он небритый!

– А знаю, поэтому и не лезу. Мне жить хочется. – разместился по середине скамейки Перчатка. – Не хочется рано заканчивать жизнь, как первая жена Геры.

Гера отъехал назад и рванул на Жирку. Тот естественно отскочил по правую сторону на лежащий сугроб.

– Идиот! Он же меня чуть не сбил! Вообще идиот! Больной! Псих! Ненормальный! По нему псих больница плачет! Ему лечится пора! Он синяя борода!

Глава 5

Гера вылез из сугроба, а Перчатка продолжал сидеть на скамейке. Тютин посмотрел на меня.