– Она не библиотекарша и хватит оскорблять. – вступился за меня брат Саши. – Слова подбирай, прежде чем их произнесешь. Особого ума не надо, чтобы словами пуляться. У тебя нулевой уровень обдумывания. Тебе бы подошел склад ума … – не успел договорить Тютин, как его бесцеремонно перебили.

Жирка страшал Тютина.

– Ботаник, помалкивай! Пока я тебе не накостылял! И так в бубен получишь. Я батанов со школы не люблю. – сморщил губы он. – Вечно умничают! Вот и ты не умничай, если хочешь домой дойти, а не доползти.

– Я очень боюсь. – очень серьезным тоном и пугливыми глазами пискнул Тютя. – А можно мне папе позвонить? – устраивал представление он.

Тютя любит устраивать представление. Без представлений младший Тютин не может. На одном таком представлении я была, когда у меня убили двоюродного брата Вовку.²

– Я позвоню папочке только на минуточку. Позволь мне это сделать. А то мне очень и очень страшно. Если я дома не появлюсь через полчаса, то папа заколокольничает во все колокола. Ты моего отца не знаешь. Он просто зверь. Пусть папа приедет за мной и заберет меня, а то мне очень страшно!

– Папа зверь, а сын слабак. – хохотал Жирка. – А как папочку в руках держишь, как родную и любимую библиотекаршу. А на чем папа приедет на ржавой семерочке или на драндулетной десяточке?

– Да, что ты! Откуда у папы такая шикарная роскошь? – не сменил тон разговора Тютя. – Папе во сне и запорожец не снится, а ты семерочка или десяточка. Для папы десяточка это как тебе на луну забираться и никогда туда не забраться. Папа за мной приедет на велосипеде. Велосипед тоже не новый. Отец его на работе купил. Один на работе его за бутылку водки продал. Папа не опустил шанс приобрести велик! Это же неслыханная радость была для папы! У меня папа катается на велосипеде, как крокодил на бегемоте.

– А у тебя отец, что тоже пьет?

– Очень редко, но едко.

– Это как? – спросил Перчатка.

– Да с унитаза не слазит. – сдерживал смех Тютин. – Ночует на унитазе и дневнует там же. Мне бы чтобы за мной папа приехал и всё. Он меня на велосипеде домой увезет и яйца мне сварит. Я вечером всегда ем отварные яйца. Меня папа очень балует. Я же у папы любимый сын. Первый, второй и третий. Я всех детей в себе замещаю.

– Это как?

– Перчатка, это значит, что я единственный сын у своего отца. Он меня очень бережет. Папа очень за меня волнуется и очень за меня переживает. Он мне всегда говорил, что нужно хорошо учиться, ведь это в жизни пригодится. Я и хорошо учился. Я всегда слушался папу и очень примерный сын. Школу я закончил с золотой медалью. Я учусь в МГУ. Я устроюсь на приличную работу, как получу диплом, а не буду грузчиком в магазине работать. А то у меня и так спина отваливается. Вы бы попробовали поработать грузчиком в магазине! Это же адский труд! Да я натаскался этих коробок на миллион лет вперед! Всю спину себе сорвал, а зарплата копеечная. А могли бы добавить, не разорились бы! А мне же кушать хочется, вот я и учусь хорошо. Хотите я всех за год вас поднатаскаю и будете на следующий год умными амебами.

Тютя врал. Он не был примерным сыном. Я смотрела на Нину. Она ничего не говорила и лежала на скамейке с закрытыми глазами.

– Сразу видно ботан. – заржал Жирка.

– Нина! Нина! Нина! – тряс девушку за плечо Вован. – Очнись! Нина! Жирка, Перчатка, она не реагирует! Она молчит.

– Так потряси ее лучше!

– Лучше это как? Плечо сломать? – потрогал пульс у девушки Вова. – Скажи что – нибудь.

Женщина, которая стояла возле меня покачнулась и упала на асфальт. Термос покатился в сторону. Я ничего не поняла, что произошло с женщиной, как и все остальные здесь присутствующие.

– Лиде плохо. – подбежал к женщине и потряс у нее руки Жирка. – Лидка, очнись! Слышишь меня? У нас через неделю с тобой номер. Вставай.

К Лиде и Жирке подлетел Перчатка. Он взял женщину за правую руку и стал проверять её запястье.

– Я ничего не понимаю. А что происходит? – опустил руку женщины на снег Перчатка. – Она мертва.

– Как мертва?

– Вован, как мертва? Тебе что анатомию объяснить? Сердце у Лидки остановилось. – от раздражения пнул сугроб друг Жирки и Вована. – Она умерла. Но только от чего Лидка умерла? Ей кто – то помог умереть. Но вот кто?

Глава 3

Перчатка повернулся ко мне и закричал, глядя на меня. Я съежилась от одного его взгляда. Мне бы не хотелось встречаться с ним лично. На тот момент я не подозревала, что с ним лично встречусь.

– Это все библиотекарша! Это она убила Лидку. – показал на меня указательный палец правой руки и ткнул меня им же он.

– Я не убивала Лиду. – прижималась к Тютину все сильнее я.

– Она возле тебя стояла, ты ее и кокнула. – выдвинул аргумент Жирка. – Я не понимаю, как ты это сделала, но как – то смогла сделать. Или вот еще кое – что. Она же вас двоих привела. А мы не знаем, что ты Лидке по дороге сюда намешала. Отравила Лидку чем – то, а та на тот свет и отправилась. Больше некому это некому сделать! На вид библиотекарша скромная, а внутри дьяволица путанная.

– Но я … – хотела сказать я.

– И не надо тут якать. – надвигался ко мне Жирка. – Давай говори, как ты убила Лидку или я тебя сам здесь в этот сугроб замешаю и урою, и найдут твое бубличное тело, когда снег сойдет с крыш.

Я быстро говорила и боялась от того, что Саши нет рядом. Мы с Тютей застряли за магазином по самое ни хочу. Тютя только может представления устраивать и придумать шутки, которые ничем хорошими заканчиваются. Я мечтала. Приехал бы сюда Афанасий Александрович. Нет не на велосипеде, а на своей огромной машине и со своими людьми. От этих троих не осталось и следа. Их сразу же бы забрали и увезли куда следует. Но это было всего лишь мечтой. Или нашел бы нас Саша. Да как он нас найдет, когда он не знает, куда мы побежали? Почему же мы доверчиво рванули на помощь? Мы сами оказались в опасной ситуации. Кто поможет нам? Да никто. Надо самим спасать свой зад. Надо быть более убедительной и правдивой. Тем более я буду говорить правду. Я вернулась в опасную реальность и промямлила в ответ Жирке. Другого выхода у меня не оставалась, как защищаться.

– Но я же вам хочу сказать, что я не знаю кто такая Лидка. Она сама к нам подбежала, и попросили помощи разнять вас. Мы на свою голову прибежали к вам. Увидели девушку, которой стало плохо. Возле меня встала Лидка. Я ничего с ней не делала.

– А откуда ты знаешь как её зовут?

– Жирка, так ты сам по имени женщину так назвал.

– Логично. – хмыкнул он. – Но я вам двоим не верю. Вот и не верю!

– Прибить их нужно. – высказался и убийственным взглядом вперился в мои глаза Перчатка. – Их нужно увести, попытать. Они обязательно расколются, как миленькие.

– Да не надо нас увозить.

Жирка приблизился к моему носу. Мое сердце забилось еще сильнее. Когда же этот страшный вечер закончится? Он опустил голову и уткнулся в мой нос.

– А тебя библиотекарша никто не спрашивал, что надо делать, а что не надо. Знаю я вас скромных. В тихом омуте черти водятся. Вся такая а ля скромница, разумница и пай девочка в длинном розовом платье.

– Но у меня не длинное розов …

– Молчи. – приложил к моему роту указательный палец. – Стой и молчи. Молчание – жизнь. Болтовня – кирдык! За смерть Лидки ответишь лично ты и твой ряженный индюк.

Голос у Тютина заметно дрожал.

– Подождите. – схватил за предплечье Жирку Тютя. – Вас трое, нас двое. Это не честно. Тем более она женщина. – ткнул в меня указательным пальцем он. – Не будет же женщина драться с троими? Тем более она хрупенькая библиотекарша, а не сильная телом боксерша. Позвольте позвонить папе. Он за мной приедет на велосипеде. Он вам этим велосипедом накостыляет. Сами отсюда убежите без оглядки. Даже имени свое забудете, и носки при побеге потеряете.

– Ты нас своим алкашом отцом не пугай. – остановился возле Тютина Перчатка. – Звони отцу, пусть приезжает. И ему накостыляем, чтобы ему едко не было.