Я лишь успела от удивления шире распахнуть глаза, изумленно охнуть, задохнуться, в конечном счете застыть и обомлеть напротив твоего тёмного лица, перед его совершенными лепными чертами, подчеркнутыми глубокими контрастными мазками теней и твоей живой тьмы… Перед самой тьмой и её головокружительной бездной, в недосягаемой глубине твоего пронизывающего взгляда.
– Не шевелись, не делай ничего… – ох, бл**ь… предупреждающим сиплым рычанием по моей сетчатке, тут же нагибаясь ещё ниже, всего в нескольких микронах от соприкосновения твоего и моего лица, уже практически ощущая тепло твоей кожи на своей, движение твоих губ на моих, опаливающего дыхания на моем ротике и внутри, на поверхности онемевшего языка. – Пока я не скажу и не прикажу. Раздвинь коленки… шире!
О, нет… Меня затрясло, резануло нереальной вспышкой по всем оголенным контактам твоими пальцами, их невесомыми и невыносимыми касаниями, усиливающих/ослабляющих давление и ощущение проникновения до невозможных глубин в моей воспаленной коже, сознании и… возбужденной киске. Их подушечки скользнули по влажным половым губам, убирая в стороны мешающие полоски разрезанной ткани трусиков, полностью освобождая проход к намеченной цели, медленно лаская, массируя и поглаживая их опухшие, налитые до сладкого онемения дольки, размазывая по всей их пульсирующей поверхности мои обильные выделения от гладкой вагинальной впадинки и до вершины едва не кончающего клитора.
– Эллис, ты меня слышишь?..
Боже, каких мне стоило нереальных усилий, чтобы сделать это… И, кажется, я неосознанно сжала/вцепилась пальчиками в твое бедро у паха, второй рукой в твое второе колено, пока пыталась раздвинуть (или, скорей, раскатать по гладкой плитке пола в стороны) свои трясущиеся коленки. И все это под нещадным давлением твоего поглощающего взгляда, не в состоянии и не в праве шевельнуться как-то ещё, поскольку твоя левая ладонь продолжает (и очень-очень крепко) держать меня за волосы болезненным фиксирующим захватом, удерживая не только мою голову, но и всё парализованное тело в нужной тебе точке и в удобном для тебя положении.
– Расслабь мышцы и не сжимайся, и не смей кончать, пока я не прикажу! – твою ж…
Я чуть не кончила только от одной твоей угрозы, чётко произнесенной прямо в мой раскрытый от шока, сбитого дыхания и возбуждения ротик. И я едва не кончила, когда после этих слов ты протолкнул/погрузил свои пальцы на всю их длину в мое почти доведенное до точки крайнего предела воспаленное влагалище.
– Эллис, я что сказал! Не сжимай мышцы!
Бл**ь, можно подумать, я делаю это осознанно и специально! Да я вообще не чувствую, что твориться внутри моих сокращающихся вагинальных стенок, кроме одних твоих пальцев, их длинных, твердых фаланг, неспешно скользящих в очень влажных глубинах моей очень горячей киски. И возможно, я не кончила только потому, что твои глаза мне не давали этого, погружаясь взглядом в мои, в унисон с твоими пальцами до болезненного удушья в моем горле и сердце. Твои руки были даже там, куда невозможно было добраться физически, оплетая вместе с лезвиями твоих золотых клинков мою сердечную мышцу, поры легких, перетянутые нити инфицированных твоим ненасытным вирусом нервы… И они так же, то усиливали свой жим, то резко расслабляли захват, то лаская, то царапая до острых вспышек сладкой боли самые уязвимые и чувствительные точки.
И я не в силах была отвести собственного взгляда или просто закрыть глаз, тем более ты не давал подобных приказов, вынуждая умирать, стонать, молебно всхлипывать и скулить, сходить с ума и отчаянно цепляться за твои ноги.
Это была не просто пытка, ты реально насиловал мой рассудок, пока твои пальцы массировали в моем влагалище точку G, погружались-выходили, имитируя толчки члена, но в более щадящем варианте. Выскальзывали из меня полностью, чтобы накрыть вульву, сжать всю поверхность ее холмика всей ладонью и тут же неожиданно ударить звонким шлепком, до щемящей рези во всех складочках и в клиторе, то ли пытаясь сбить мое возбуждение, то ли наоборот, желая усилить его в десятки раз под разливами острой упоительной боли, довести до такой эрогенной глубины, о наличии которой я раньше в себе и не подозревала.
Я уже не просто задыхалась, безрезультатно гасила ненормальную дрожь во всем теле и делала все невозможное, чтобы не выгнуться и не вонзить собственные ногти в твои ноги. Я уже кричала, ни хрена не соображая, а только чувствуя то, что ты со мной вытворял, буквально добравшись туда и вые**в меня всю, где это можно и не можно! Или это я уже не соображала, окончательно двинувшись умом, или это был все-таки ты, превратив невыносимо долгие, затянувшиеся чуть ли не до часа минуты в чистое безумие твоего садистского наслаждения. Я действительно не знала, сколько это продолжалось и каким чудом я умудрилась ни разу не кончить за все это время, но чем дальше продолжалось это сумасшествие, тем сильнее мне хотелось скончаться и взмолиться о пощаде.
Даже не смотря на то, что ты менял объект стимуляции, легче мне от этого не становилось: был ли это клитор или его гиперчувствительная вершина, пульсирующая вена по центру схождения половых губ или упругое колечко-входа во влагалище, или само влагалище – твои пальцы одинаково и виртуозно выжимали по всем моим напряженным эрогенным точкам мощные приливы и вспышки невыносимого вожделения, удерживая всего в двух-трех микронах от долгожданной разрядки циркулирующего в моей коже и крови (уже бог знает сколько долгих минут) сильнейшего оргазма. Если я и не кончила своей киской, то мой мозг и все тело успели прорваться через эту черту запредельной агонии раз десять, снова и снова, пока твои пальцы и ладонь выбивали новые порции и разряды блаженной эйфории, пока твои глаза считывали сумасшедшую пульсацию моих зрачков, а я задыхалась и тонула в тебе и твоих пытках там, где уже практически нереально было выжить. Едва осознавая, что происходит, и почему ещё дышу, слышу бешеное биение своего сердца, проткнутое насквозь со всех сторон твоими пальцами и раскаленными клинками твоих черных бездушных глаз. И едва окончательно не трогаясь рассудком, когда явственно ощущаю, как по моей промежности стекает еще несколько капель моих порочных соков и… медленно, растягиваясь вязкой струйкой в прохладном воздухе комнаты срывается на глянцевую плитку пола.
Наверное мое сознание или разум уже умерли… Я не знаю, кто это был сейчас, и чувствовала я вообще хоть что-то, кроме тебя и твоих смертельных ласк. Это было откровенное сумасшествие, ждать твоего приказа, ждать долгожданного движения твоих плотно сомкнутых губ всего в нескольких миллиметрах от моих. Умирать опять и опять, практически плакать (может по моим вискам и успело за это время сбежать несколько капель соленой влаги, вот только не помню, когда и сколько) и… ждать… бл**ь… ждать твоего долгожданного рывка в волосах, острой волны в растертых тобою складках вульвы и мышцах влагалища, шоковой потери ощущения твоих пальцев и… горячего летального выстрела твоего хриплого голоса по моим глазам.
– Бл**ь, Эллис!.. ну же, кончай!..
Не знаю, как это получилось, без мучительных толчков и давления твоих фаланг, я же не чувствовала их физического воздействия. Или мне больше этого не требовалось, достаточно было и их фантомного скольжения, обжигающей инъекции во все скрытые глубины гиперэрогенных каналов. Или меня накрыло двойной волной твоего синхронного движения, почти рывка, ударило выбивающим разрядом прикосновения и гладкого трения твоего прохладного члена и его очень горячей головки о ложбинку моих грудей. Накрыло, затопило, оглушило и ослепило с одновременным взрывом самого сильнейшего (да, Эллис, размечталась!) оргазма, ошпарившего невыносимой резью воспаленный мочеточник и дальше – по клитору, судорожной волной-отдачей во влагалище, до самой шейки матки. Мне и вправду показалось, что я чуть не уписалась (совершенно не помня о том факте, что в момент сильнейшего возбуждения это физиологически невозможно!), интуитивно сжимая бедра и проваливаясь окончательно в эту зыбкую воронку черной пульсирующей дыры всем расщепленным на атомы, протоны и нейтроны телом и сознанием. Не понимая или не осознавая, кричу ли или беззвучно вою, зато ещё глубже погружаюсь в её разрывающиеся спирали, когда чувствую на коже груди, шеи и открытой части лица густые капли выстреливающей из головки твоего члена горячей спермы.
