Бл**ь, это был чей-то стон, или мне показалось?

Я чуть не споткнулась, резко тормознув и мгновенно вжавшись (отступив) спиной и боком к твоей защитной броне. Двери самой ближайшей кабинки неожиданно отъехали в сторону, резко раскрыв большой и высокий проём внутрь ещё более темной, чем проходы второго этажа клуба, комнаты. Нет, я не успеваю разглядеть, что там внутри (и что возможно меня ждет в другом заказанном тобою кабинете), поскольку ошалелый взгляд натыкается на мужчину невероятно крупных размеров и сверхфизической комплекции… Мало того, он выходил расслабленной вялой походочкой из раскрытого им настежь затененного портала в одних… черных кожаных брюках и босиком.

– Мэндэлл! Вот так встреча! Где я ещё мог на тебя случайно наткнуться? – он продолжал ступать по ковролину коридора, не сбавляя шага, но на этот раз меняя курс своего прямого направления в нашу сторону.

Меня непреодолимо потянуло вжаться в тебя еще плотнее, поскольку… я понятия не имела, кто это и какого черта ему приспичило обменяться с тобой обязательным рукопожатием. Не скажу, что я и до этого не видела или не проводила фотосессий с моделями подобного профиля. Вот только выглядели они не настолько… опасными, даже с наличием подобной мускулатуры и роста под два метра. Точеный рельеф невероятно огромной переминающейся во время неспешных телодвижений массы мышц под тонким слоем бронзовой кожи, испещренной изнутри извилистыми змейками вздутых вен и покрытой сверху глянцевой пленкой свежего пота. Он и дышал в полную грудь, заметно задерживая дыхание, как после изнурительной физ. тренировки. Казалось, все его татуировки (на обоих предплечьях, изгибах локтей и животе) тоже исполняли некий ритуальный танец, оживая с каждым его жестом, глубоким вдохом и неспешным выдохом.

Всего пара шагов на нас, перекладывая на ходу из правой ладони в левую пачку сигарет и зажигалку, и меня уже тянет интуитивным порывом отшатнуться в сторону перил. Если бы не твоя рука и не менее мускулистое тело под защитным слоем фирменного костюма, скорей всего я бы так и сделала. Хотя твоему последовавшему маневру позавидовал бы и сам Гудини. Я сама не поняла или не заметила, как ты поменял руки, плавным движением переступая по правую от меня сторону и делая ленивый шаг навстречу этому голубоглазому гладиатору. Ваши руки встречаются практически в унисон всего через несколько мгновений столь головокружительных манипуляций с обеих сторон.

Два крупных хищника на дружеской территории? Мне лишь остается застыть, замереть, оцепенеть на том месте, куда ты так изящно меня задвинул властным жестом единоличного пользователя, прикрыв своим телом и придерживая пальцами левой ладони за плечо у основания шеи (неужели ты почувствовал, что я хотела "убежать"?).

– Ты то сам что забыл в Леонбурге? Кэрролл дала вольную на рождественские праздники?

Русоволосый Галиаф моментально расплылся в белозубой улыбке довольного и очень сытого хищника, по достоинству оценив твою хлесткую шутку (хотя я так и не поняла ни смысла, ни завуалированного в нём подтекста).

– Ты же знаешь, Лиз никого не держит на коротком поводке, тем более, если занята новой игрушкой.

– Да неужели? Но почему то сразу мчитесь в Долус из любой точки планеты, как только Её Величество подаст ожидаемый всеми призыв.

Блондин с наигранным смущением поджимает губы и ведёт расслабленным плечом, как бы соглашаясь, но не окончательно. Неспешно открывает пачку сигарет, чтобы на время опустить глаза и скрыть подрезанный взгляд изворотливого противника.

– Ну… так и ты держишь свой двор за яйца не менее железной хваткой. Такова воля сильных мира сего. Кто-то всегда будет наеб**ать тебя сверху, а ты ловить момент чтобы подеб**ь его снизу. Извечная диалектика – один без другого просто… никак!

Неожиданно поднимает только один взгляд и… сразу на мое лицо, быстро подмигнув глазом лукавого заговорщика. Я не успела отвернуться (хотя дыхание все-таки перехватило), поскольку он тут же перевел свое слегка скучающее внимание обратно на тебя.

– Тебе ли не знать таких вещей, Мэндэлл.

– Ты в Леонбурге надолго, или пока Кэрролл не позовет? – как тебе вообще удается это делать, не меняя тональности, переключать людей на нужную тебе волну? Или давление взглядом тоже играет немаловажную роль?

– Пока есть возможность, так сказать, ловлю момент! – твой знакомый вдруг сходит с места, будто почувствовал тот самый "неудобный" момент, когда пора освободить дорогу и дать возможность каждому вернуться в свое русло и в зону личного комфорта. Приближается неспешной походкой к перилам, с грацией сытого льва облокачиваясь о поручень, и без особого интереса скользнув пустым взглядом по нижнему ярусу клуба.

– Тем более побывать в северной столице и не заглянуть в Black Crystal, – снова оборачивается в нашу сторону, как раз в тот момент, когда мои глаза непреодолимо потянулись к открытому проему кабинета. – Всё равно что приехать в Париж и не забраться на Эйфелеву башню!

Мне, наверное, понадобилось не меньше десяти секунд, чтобы суметь разобрать в полусумраке комнаты, как раз у противоположной от входа стены, четвертого безмолвного и неподвижного участника нашего пересечения. И, похоже, я не заметила, как у меня отвисла челюсть и как рвануло по глазам приливом вскипевшей крови. Я вообще не поняла, как сумела разобрать и осознать то, что впечаталось в мою краткосрочную память одной из самых шокирующих картинок этого вечера (да, наверное, и последних недель тоже!).

– Тогда оттягивайся, раз уж решил заглянуть в гости. – я даже не расслышала нотки мягкой иронии в твоем голосе.

Скорей, я уже вообще ничего не слышала и не ощущала, пока меня крыло выбивающим цунами разрывающегося рассудка.

Бл**ь, да что со мной такое? Почему я не отворачиваюсь, почему продолжаю пялиться и едва не дрожать под ударами сильнейших доз адреналина? Сетчатку сжигает на хрен вместе с глазным нервом буквально до основания, но я всё равно, расширяю веки и смотрю на неё – упрямо, прямо на неё и на то, что выписывало по моей визуальной памяти острейшим лезвием красного скальпеля.

Белоснежное женское тело шикарной брюнетки, распятой то ли на высоком столе (где-то под углом сорок пять градусов), то ли на особом для этого приспособлении из черной кожи со специальными ремнями-манжетами для фиксации рук и ног. Да, Эллис, она действительно голая и ты действительно видишь на ней широкий черный ошейник, глухую повязку на глазах и… черный шарик кляпа во рту!.. И она дышит глубоко и часто, потому что её только что чем-то отымели на этом самом "распятии" одной из тех вещей, что ты так и не успела или не смогла разглядеть на том низком стеклянном столике у края мягкого дивана-уголка, потому что слишком темно, далеко и слито с поверхностями окружающего интерьера. И на вряд ли она так млела и пыталась свести бедра вместе от стыда или неудобства, скорей всего она вас не слышала и продолжала "извиваться" от удовольствия.

– И вам максимально выжать из этого вечера…

Я не слышу или не пытаюсь больше вслушиваться и запоминать ваши последние "прощальные" фразы. Мое состояние слишком для этого перегружено, приближая к грани несвойственного мне осмысления. Страх, паника, отвращение?.. В том-то и дело. Меня колотит и выбивает самыми несовместимыми противоречиями, вплоть до желания закрыть глаза и отключиться, потому что я сама не понимаю, что со мной происходит!

Да и длилось это всего ничего, пока давление твоих пальцев снова скользнувших мне под волосы поверх шеи под затылок не активировали мое оцепеневшее тело знакомыми манипуляциями и ощущениями… ощущениями твоей силы, защитной близости, окутывающей плотной тени и тебя самого. И твой живой ток, хлынувший по моим венам и в кожу едва не довел меня до крайней точки нового предела, до дичайшего безумия сжать собственные бедра, прижаться, вцепиться в тебя, зажмуриться и раствориться в этом тошнотворно-приторном токсине откровенного сумасшествия пока не догорят последние нейроны с нервными клетками.