Он обернулся, одновременно с движением руки скидывая на подлокотник центрального дивана снятое пальто, всё так же медленно, с ленивой грацией расслабленного хозяина положения и как минимум нескольких номеров в данном отеле. Сколько прошло времени с ее выхода из ванной – пара секунд затянувшейся вечности? А она стояла все там же, где он расслышал её голосок, где ощущал стук её сердца с пульсирующим током обжигающих эмоций и сдерживаемых желаний.

Белый махровый халат, затянутый поясом подобно защитной удавке для того, кто посмеет или попробует развязать его узел. В одной руке банное полотенце, по плечам и спине разметаны мокрые пряди спутанных волос, потемневшие до оттенка тусклой меди… большие глаза и без того расширены до предела, то ли оцепенев вместе с лицом и всем телом от пережитого (и все еще переживаемого) шока, то ли застыв в ожидании чего-то опасного, непредвиденного и сверххудшего, что отказывалось рисовать её воображение по остекленевшему холсту парализованного сознания.

– И многих ты встречаешь подобным выражением (и в подобном виде)?.. – всего несколько шагов, а он чувствует её близость, ментальный жар, выброс неконтролируемых чувств как если бы уже держал свои пальцы на всех уязвимых точках её… совершенно нагого под этим халатом тела.

Я знаю, тебе проще сделать это сейчас, сдаться и наконец-то разорвать последние нити своего мнимого противостояния, приняв поражение с капитуляцией, как за самый ожидаемый тобою момент. Да, Эллис, я знаю, как ты устала, и как ты этого хочешь! Но разве не ты все эти годы пыталась доказать мне обратное, насколько ты самостоятельна и независима, и что только тебе дано право принимать за нас решения и выбирать? Или ты наивно полагала, что я прощу тебе всё это за один взмах ресничек и отменный минет? Боюсь тебе придется сглатывать не один раз, моя наивная девочка, и в куда более непредвиденных ситуациях.

– Я… я не ожидала… думала, должна была прийти миссис Гувер! Вы же говорили по телефону… – запинаешься, не договорив фразы и до половины, как только он сходит со своего места, сокращая между вами расстояние в несколько ленивых размеренных шагов. Хорошо, что хоть сдерживаешь интуитивный порыв отступить-попятиться назад или ещё "хуже" – постыдно побежать обратно в ванную.

Да, милая, ума тебе хватает – прятаться глупо и по-детски, да и какой в этом толк? Уже слишком поздно, он лишил тебя этой возможности, когда ты подписала тот гребаный контракт.

– Я передумал. Решил сделать всё сам!

На это действительно стоило посмотреть и тем более со столь близкого расстояния. Как побледнело твоё личико, как расширились зрачки и перехватило дыхание… с какой частотой и глубиной вздымалась и опускалась твоя грудь, как безумно пульсировала жилка на твоей белокожей шейке. Ты смотрела на него с двух точек собственного противоречия – взбесившихся страхов и… одержимого желания. Так бояться и так хотеть… Подобное может свести с ума и более стойкие умы. И в этом и есть вся красота твоего поражения, моя девочка, и ты представить себе не в состоянии насколько сильно она способна довести до возбуждения и блаженного исступления!

Соприкоснуться с твоими живыми эмоциями, как и с твоей влажной чистой кожей, вдохнуть вместо кислорода их запах с пьянящим ароматом твоих мокрых волос, провести кончиками пальцев по их невидимым тонким струнам-нитям, вбирая их глубокую вибрацию с безумной аритмией твоего сердечка, порывистых вздохов, сдержанной дрожи… сокращая расстояние или стирая его между вами в ничтожную иллюзию мнимых физических препятствий.

Ты ждешь этого, моя девочка… именно этого, как никогда и как никто другой! Когда я подниму руку и совершу последний шаг, уничтожу последнюю грань твоего неверия. Да, Эллис, это не сон! Всё это реально и будет ещё реальней, это я тебе обещаю.

– Некоторые вещи желательно контролировать личным участием. Временами это бывает даже весьма полезным… Где ты оставила костюм?

Часто заморгала, то ли не выдержав его ласкающего дыхания, то ли ожидав нечто большего. Неужели ты разочарована? Думала, он что-то сделает? Поцелует или ещё что? Вы же совершенно одни, вам абсолютно никто не мешает. Ни свидетелей, ни чего-либо ещё для возможных препятствий. Да что ему вообще сейчас стоит зажать твой рот и нос ладонью и давить до того момента, пока ты не задохнешься?

– В… в спальне… на кровати! – умница! И без лишних вопросов.

Поощрительная улыбка едва заметным тлением задевает уголки его мягких губ. Взгляд затягивается глянцевой дымкой знакомой зыбкой бездны с пульсацией горячего шоколада – очень горячего и… очень вязкого, тягучего и липкого. И у тебя опять перехватывает дыхание, с несдержанным порывом приоткрыть собственные губки и облизнуть их немеющую кожицу, изнывая от непреодолимой жажды почувствовать на них совсем иной вкус, совсем другой кончик языка…

Боже, Эллис, сколько можно так себя выдавать?

– Тогда самое время переодеться и… – наконец-то приподнимает правую руку, с довольством отмечая… нет, вбирая собственной кожей и нервными окончаниями твою рефлекторную вспышку испуганной дрожи по стянутым мускулам и раскрытым нервам. А ведь он даже к тебе не прикоснулся, лишь провел тыльной стороной пальцев по длинным локонам волос над плечом, запустив и подхватив несколько тонких спутанных прядей невесомой лаской.

– Высушить волосы. Фен тоже в спальне?

– Д-да… на туалетном столике… – на этот раз удивление подчеркивается сошедшими на переносице бровками и настороженным недопониманием в напряженных глазках. – Я… как раз собиралась… это сделать… В смысле… шла в спальню… чтобы высушить волосы…

Не стоит, милая. Просто немного разморозься и сойди с места. Ты же не ждешь, что он поведет тебя туда за ручку или сразу подхватит на свои?

– Значит, идем в спальню! – действительно, как подобная фраза может вызвать такое сильное напряжение в твоих оцепеневших мышцах? Он же сказал идти в спальню, а не сделать что-то сверх невозможное. Или, можно подумать, ты не ждешь как раз большего? Вернее не хочешь сама?

Нет, он не приглашает жестом и не становится в терпеливую позу, выжидая, когда ты проявишь инициативу хозяйки номера. Просто опускает руку и как ни в чем не бывало разворачивается, направляя стопы в проем смежной комнаты. Не оборачивается, не следит за твоей реакцией. Зачем? Он прекрасно знает, что ты сейчас делаешь (или скоро сделаешь), что чувствуешь и как тебя при этом ломает, выкручивает по всем суставам несовместимыми противоречиями. Конечно, ты не удержишься. Обязательно сойдешь с места, будто о чем-то вспомнив или же, потянувшись следом, как за силой натяжения невидимого поводка, зажатого вторым концом в кулаке ведомой тебя ладони.

Ведь это не так уж и сложно, да, Эллис? Подчинится столь волнующему и такому упоительному инстинкту, следовать за своим хозяином. В тебе это прошито куда глубже и далеко не за последние недели. Просто нужно немного времени, чтобы активировать все спящие рефлексы и импульсы прописанные в твоем теле и в подсознании ЕГО пальцами!

Он сбавляет шаг уже внутри спальни, по началу у входа, чтобы включить свет и отрегулировать яркость ламп до мягкого естественного освещения. Последующее направление точно в сторону кровати. Глаз уже успел заметить аккуратно разложенные на атласном покрывале контрастные по цвету предметы одежды в определенной, хотя и не закономерной последовательности. Глубокий черный на сером лиловом. Кожаный корсет, кожаный топик-лиф, длинная черная юбка из "мокрого" шелка с рельефным набивным рисунком-имитацией глянцевых чешуек и прочие, но не менее эффектные мелочи: чулки в мелкую сеточку, кружевной пояс с подтяжками и замшевые туфли на очень высоком каблуке.

Хотя, похоже, его внимание перетягивают на себя совсем другие вещи, разбросанные по второй половине постели в хаотичном беспорядке: заряжающийся от сети закрытый ноутбук, несколько книжек (по большему счету в мягкой обложке), смартфон, сетевой планшет, распечатки статей и каких-то фотографий на простой офсетной бумаге.