– А «Сильванер» у вас есть? – спросил Максимов тоном придирчивого экзаменатора.

– И «Сильванер», и «Пино гри», и «Мюллер-Тургау»… восемь сортов лучших швейцарских вин на любой вкус и цвет. Едой вы тоже останетесь довольны. Блюда национальной кухни: луковый пирог, айнтопфы из копченых ребрышек, шницель из телятины с сыром, грушевый мед, фондю…

– Достаточно, – прервала словоохотливого Мейера Анита. – Нас все устраивает. Правда, Алекс?

– Воистину, – кивнул Максимов. – Вот только где в вашем благословенном городе в сию ночную пору раздобыть экипаж?

– Зачем экипаж? – разулыбался Мейер, довольный тем, что залучил выгодных клиентов. – У меня за углом коляска. Домчимся мигом!

Они свернули за угол вокзала и увидели запряженную пегой лошадью повозку, возле которой стоял, засунув руки в карманы парусиновых штанов, Джеймс Грин. В его тонких губах была зажата кубинская сигара.

– Эй! – окликнул он Мейера безо всяких церемоний. – Это твоя телега? – Заметив Аниту и Максимова, вынул сигару из рта, проговорил радостно: – Тьфу ты! А я вас обыскался… Думал, вы уже уехали.

– То же самое мы думали про вас, – проворчал Максимов. – Где вы были?

– Договаривался насчет гостиницы. Представьте, нашел вполне сносный вариант. Присоединяйтесь, будет веселая компания! Отель «Мадлер». Говорят, ему уже лет триста. Сногсшибательные номера, ресторан для гурманов. Луковый пирог, грушевый мед, фондю…

– Спасибо, всем этим нас накормят в другом месте, – сказала Анита, держа на Грина обиду за то, что покинул их, не предупредив и не попрощавшись.

Она не была ханжой, однако считала, что соблюдение элементарных правил вежливости обязательно для каждого добропорядочного гражданина.

– Как хотите, – не стал навязываться Грин. – Тогда подкиньте меня до гостиницы. И если вдруг затоскуете – милости прошу в мои апартаменты.

Меблированные комнаты герра Мейера оказались на высоте. И не потому что располагались на третьем этаже старинного здания, построенного, по словам хозяина, в четырнадцатом столетии, а потому, что наличествовали в них и обещанный комфорт, и милый домашний уют, и европейская изысканность. Во всем здании была бережно сохранена средневековая отделка из камня и дерева, а стены радовали глаз искусными росписями с панорамными видами Цюриха и его окрестностей.

Впрочем, все это изящество Анита смогла по достоинству оценить только утром, когда, хорошо выспавшись, она почувствовала себя бодрой и освеженной. Завтрак, в соответствии с обещаниями владельца комнат, тоже не подкачал: были и луковый пирог, и грушевый мед, и фондю, и много чего еще. Покуда Анита и ее супруг пили горячий шоколад с круглыми глазастыми печеньками из линцского теста, которые здесь почему-то именовались нехорошим словом «Spitzbube», что в переводе означает «мошенник», герр Мейер вертелся рядом и настойчиво рекомендовал гостям сразу же после трапезы ознакомиться с красотами Цюриха.

– Здесь, напротив, стоит церковь августинцев, она старше моего дома лет на сто. Правда, ее не так давно перестроили. По сути, возвели новое здание на месте старого. Очень красиво! Если вы любите готику, советую зайти…

– Зайдем, – не стал возражать Максимов, степенно допивая шоколад.

– Но все это меркнет в сравнении с Гроссмюнстером! – продолжал вдохновенно вещать герр Мейер. – Это кафедральный собор, построенный еще в одиннадцатом веке на месте церкви, которую закладывал сам Карл Великий. Вы просто обязаны это увидеть! Иначе я не пущу вас обратно в дом и лишу обеда.

Полушутливая-полусерьезная угроза была лишней – Анита и без рекомендаций герра Мейера планировала посмотреть город, в котором они с Максимовым собирались задержаться дня на три-четыре. Мейер самым детальным образом растолковал им маршрут, добавил, между прочим, что в двух шагах от собора находится прелестный магазинчик готового дамского платья. Может быть, фрау пожелает подобрать себе что-нибудь подходящее?

Фрау с благосклонным видом сказала, что подумает.

Довольный герр Мейер в десятый раз пожелал гостям приятного аппетита и удалился. Он направился в самую дальнюю комнатенку, которую никогда никому не сдавал. Там, в темноте, за сдвинутыми портьерами, его поджидала девушка – маленькая, смуглая, встревоженная.

Он ласково провел рукой по ее волосам.

– Не волнуйся, Жози. Мы все уладим.

– Но как же мой Франки? – пролепетала она. – Он будет искать меня, он ничего не знает…

– Его оповестят, – уверил Мейер. – Прежде всего – твоя безопасность…

Ничего этого Максимовы видеть и слышать не могли. Покончив с завтраком, они заглянули на вокзал. Поезд с их багажом и Вероникой еще не пришел. По слухам, он должен был прибыть не раньше вечера. Аниту это не очень расстроило, она знала, что Вероника, проверенная во множестве испытаний, и сама не пропадет, и вещи сбережет в целости.

Наведя все нужные справки, покинули вокзальное здание. Аниту оно не впечатлило. Было странно наблюдать рядом с современным сооружением тянущийся на версту, если не более, ров, заполненный илом и ряской. Во рву отчетливо квакали лягушки. Герр Мейер рассказывал, что они в городе почитаются за существ весьма героических – по легенде, не раз спасали своим кваканьем Цюрих от нашествия супостатов. А вообще, скоро ров засыплют землей вместе с его отважными обитательницами и на его месте появится широкий прешпект, который свяжет вокзал с набережной Цюрихского озера. Максимов и Анита не стали дожидаться этого эпохального события и отправились гулять в более цивилизованные районы Цюриха.

С утра еще не пекло, погода стояла бесподобная – исключительные условия для того, чтобы отрешиться от земной суеты, думать о чем-нибудь возвышенном и наслаждаться видами города, основанного еще в римскую эру. Но некое смутное беспокойство преследовало Аниту с той самой минуты, когда они вышли из дома Магнуса Мейера. Она и сама не могла разобраться, чем оно вызвано. Ей отчего-то казалось, что здесь, в этом дремлющем разнеженном царстве, таится опасность. Какая именно? Этого Анита не могла определить, но то и дело вздрагивала, оглядывалась, проверяя, не следит ли кто за ними. Такое ощущение – она называла его по-научному «синдром хвоста за спиной» – появлялось у нее время от времени и прежде. Оно вызрело за последние годы, богатые приключениями, и еще ни разу не обманывало.

Анита поделилась своими страхами с Максимовым. Как и ожидалось, он отнесся к ним без должной серьезности:

– Это всё из-за вчерашней передряги, Нелли. Ты перенервничала, плохо спала этой ночью… вот тебе до сих пор и мерещится невесть что. – И глубокомысленно закончил: – Кому мы здесь нужны? Австрийский император – крупная фигура, допускаю, что есть немало тех, кто желает ему смерти. Но мы-то? Кто мы такие с позиции вечности? Пылинки на мутном стекле бытия… До нас никому не может быть дела.

Анита выслушала философскую сентенцию и мысленно упросила себя с нею согласиться. Максимов рассуждал верно. Кому охота следить за двумя праздношатающимися бездельниками, которым только и нужно, что поглазеть на красоты самой миролюбивой, как думалось до вчерашнего дня, страны Старого Света?

За предыдущие недели Анита уже насмотрелась на Швейцарию и составила о ней довольно подробное представление. Ей понравились провинциальные городки: невысокие домики с расположенными в шахматном, а то и вовсе в хаотичном, но при этом удивительно изящном порядке, балкончиками; приземистые башенки, которые словно боялись уколоть своими короткими шпилями небо. Видела она и крупные города с вызывающе высокими и острыми верхушками куполов.

Цюрих показался ей самым новаторским из всего, что попадалось за время поездки. Он уже окончательно избавился от замшелых древних стен, оборонительных башен и защитных укреплений. Это был деловой город, активно строящийся и расширяющийся во все стороны. Аните подумалось, что скоро ему тесно будет в долине между двумя покрытыми растительностью холмами. Нагромождение строений, представлявших собою очаровательно-сумасшедшую смесь различных стилей от барокко до классицизма, разбухало, как квашня под лучами жаркого летнего светила. Гроссмюнстер с его не то шестисот-, не то восьмисотлетней биографией смотрелся посреди эклектического разгула величественным анахронизмом.