– Нравилось, до момента, когда узнал, что в «искупление» отправлюсь.

– Тебе ведь заранее сообщили?

– Да, заранее. Только не уточнили когда, и как именно прекращу путь на этом уровне в тленном облике. Просто ждал. Ну и дождался…

– А чем занимался, если не секрет, пока ждал смерти?

– Бухал. Ну и в интернете информацию собирал о загробной жизни.

– Хоть что-то совпало с реальностью?

– Ничего. Лучше бы просто бухал.

Чёрная несколько секунд внимательно смотрела на серого.

– Как у вас всё жёстко… Скажи, Андрей, а сейчас эти постоянные ограничения, инструкции, соблюдение субординации на психику не давят?

– У вас разве не так? – мужчина наконец отъехал от кафе и помчал авто в направлении улицы 9 мая.

– У нас? – Светлана удивлённо посмотрела на балансировщика. – У вольных на такую хрень вообще внимания не обращают. Детский сад какой-то. Ну, покурю я по очереди с тобой марихуану, выпью из одного бокала или прямо из горлышка, поздороваюсь за руку. Даже сексом если займусь, наши только поаплодируют, мол, молодец, Светуля, серого ангела трахнула. А у вас какие-то тюремные понятия. То нельзя, это нельзя. Если что-то делать, то только с разрешения вышестоящих. Солдаты-алабаи у вас, балансировщиков, в строгом подчинении, вы перед своими архангелами вынуждены отчитываться, те перед ангелами светлячков, которые, в свою очередь, во всём пытаются угодить собственным архангелам. И так до самого верха, сам знаешь докуда. Вертикаль выстроена и все серые и белые в ней зацементированы. Херня полная.

– У чёрных такая же вертикаль. Только вниз. И упирается, тоже сама знаешь в кого. Нам его имя произносить запрещено.

– Запрещено, – девушка передразнила серого ангела. – Про то и разговор. Запрещено… Нет никакой вертикали вниз. У нас горизонталь, где все равны. Слышал же изречение: «В раю демократии нет, демократия в аду». У нас каждый может к свет-несущему напрямую обратиться. Ты можешь так же напрямую к Верховному обратиться?

– В молитве могу.

– Вот, вот, в молитве. Односторонний диалог, где не факт, что будешь услышан, – чертовка хотела хлебнуть из горлышка, но остановилась. – Не хочу больше шампанского. Не торкает. Вторую бутылку виски открою? Твою не буду марать, ну очень грязным ртом, – она высунула язык, показательно облизала губы, потом сорвала крышку и сделала глубокий глоток. – У нас даже в этом городе несколько кланов, которые ведут самостоятельную политику. Безо всякой субординации. А ты говоришь, вертикаль… Эй, алашит, чего подвис? Зелёный давно!

– Как-то меня нахлобучило, – водитель нерешительно тронулся с места. – Ганж классный. Торкнуло…

– Может, я за руль сяду?

– Да нет, сейчас отпустит, – ангел достал из кармана небольшую запакованную пачку, отодрал предохранитель и высыпал на ладонь пару пилюль. Запил таблетки вискарём и остановил «Ламборджини» у обочины. Посидел с закрытыми глазами с минуту, вытер выступивший пот со лба и вполне ясным взором «сфотографировал» пассажирку.

– Что за колёса?

– Спецсредство, предназначенное для подобных ситуаций, – балансировщик убрал распечатанную пачку обратно в карман. – Ну, так кто тебя прислал, Света, и что ты хочешь передать?

В эту секунду раздался сигнал визуальной связи. На экране, выведенном на лобовое стекло появился Тимур.

– Андрюха, ты где? Жасмин вернулась очень расстроенная. Говорит, ты снял женщину прямо на дороге, а её высадил.

– Никого я не снимал. У меня сейчас в машине парламентёр от низших. Как раз по нашему вопросу. Я решил, это более важно, чем общение с элитной проституткой.

– Здрасте, Тамерлан Мурадович, – девушка отхлебнула виски.

– То есть, ты бухаешь с чёрной? – серый ангел не отреагировал на приветствие.

– Не только бухаю. Ещё и предложения выслушиваю.

– И как успехи?

– Завтра расскажу. Отбой, – Андрей отключил связь и опять посмотрел на низшую.

– Не вежливый какой-то твой напарник, – Светлана выдержала взгляд. – Ладно, давай по делу. Представители нескольких кланов хотят встретиться с вашей четверкой. Обсудить предполагаемый мораторий на деятельность вольных. Ты же понимаешь, так просто мы свои позиции не сдадим.

– Я вообще рассчитывал, что нота сразу после подачи руководству силу возымеет, и демоны, пока серые всё не подчистят, в Красноярске не нарисуются.

– И что в результате, – девушка усмехнулась. – Не получилось ничего?

– Пока ноту морозят. Видимо, у вас и наверху связи имеются.

– Связи конечно имеются. Но всем вольным хочется понять причину столь радикальных решений и, возможно, найти компромисс. Я знаю, это ты лично подготовил запрос по блокировке. Андрей, чем мы тебе насолили? Находишься в этом слое третью неделю, а уже совершаешь резкие движения. Или за пребывание в секторе искупления мстишь? Ну, так, не чёрные тебя туда определяли. Знаешь прекрасно. Можешь на мой вопрос ответить?

– Отвечу, если ты ответишь на мой.

– Спрашивай, – с готовностью согласилась девушка.

– Что за строительство вы затеяли в районе исторических монолитов?

– Ах, вон, где кошка зарыта?! – Света вновь скинула туфли и скрестила на сидушке ноги. – Ну, на столь сложный вопрос я тебе одна не отвечу. Для этого и нужна встреча всех четверых балансировщиков и представителей кланов вольных.

– Ты же хвасталась, что у вас демократия, и каждый чёрный волен принимать решения. А сейчас заднюю включила?

– Есть такое понятие – корпоративная этика. Если бы информация касалась только меня, без проблем бы рассказала. А так, извини, Андрей Георгиевич, надо встречаться и разруливать.

– Где хотите встретиться? В «Сорока разбойниках»?

– Нет, там атмосфера не для переговоров. Если бы не знала, что клуб принадлежит Тамерлану, подумала бы, что кто-то из наших владелец. Такой вертеп! Вы, серые, вообще странные существа. Служите светлячкам, а ведёте себя развратнее вольных.

– Ну, так какие предложения? В ваши забегаловки мы тоже не поедем.

– Зачем к нам? Можно в «Хилтоне» пересечься. Послезавтра там Денис Мадуев играет, пианист из Москвы. Вольные бы его с удовольствием послушали.

– Вы уже и до Мадуева добрались? – балансировщик с недоверием посмотрел на низшую.

– А ты думаешь, он без посторонней помощи таких успехов добился? Мы смертным помогаем потенциал реализовывать, в отличие от алашитов. Вам, такое ощущение, вообще на людей плевать. Главное, чёрного подловить, если тот накосячит. Белые вообще призывают талант в отхожем месте зарыть и в смирении, то есть в убожестве, до смерти физической существовать.

– Какой ценой, ты забыла сказать, вы им потенциал помогаете реализовывать?

– Цену смертные знают заранее. Их насильно никто за рояль не усаживает и в бизнес рискованный не тащит. Что лучше? Всю жизнь пресмыкаться или один раз к солнцу, подобно Икару взлететь? По мне так, пусть лучше крылья сгорят, чем ползать вечно. Смертные, благодаря нам, познают мгновение триумфа…

– Этой демагогии, Света, тысячи лет. Давай по делу.

– По делу, так по делу. Встретимся послезавтра в «Хилтоне»?

– Ты придёшь?

– Не знаю. На данном этапе моя задача передать предложение.

– Я настаиваю.

– Ого! Даже так? – низшая изобразила интерес. – Я тебе понравилась? Может у нас роман завяжется? Были уже в истории подобные прецеденты, – она повернулась всем телом и скрещенными ногами к Андрею. Нижнего белья на чертовке, разумеется, не было. – Так зачем ждать послезавтра?

Балансировщик засмеялся, взял в руки оба колена и сдвинул ноги девушки.

– Я потому настаиваю, что ты в принципе адекватная. Со своими тараканами, конечно, но вменяемая. Чего не могу сказать обо всех чёрных. Да и наши весьма нервные, когда дело твоих сородичей касается. Если начнутся обострения во время переговоров, ты поможешь мне всех успокоить. Договорились? А то ведь концерт Мадуеву сорвём, нахрен. Музыканты – люди с тонкой душевной организацией, пианист может не пережить скандала.

– А руки на коленях, это классно, – прикрыла глаза чертовка. – Знаешь, как приятно? Ты же меня хочешь, Андрей?