Впрочем, цветы были ни в чём не виноваты.

Конечно, в жизни Аллы были и прекрасные празднования женского дня. Наверное, в детстве, когда родители делали всё, чтобы было так, как надо. И маленькая Алла воспринимала так, как надо. Радовалась празднику, дарила всем женщинам подарки: бабушкам, маме, учительнице и подружкам. И что-то получала, скорей всего, очень даже милое и приятное.

Но ничего из этого почему-то не запомнилось. Ощущение фонового счастья не остаётся в памяти – там не за что зацепиться. Хорошо и всё. Детали можно опустить.

Алла обожала подарки! Получать и дарить. Всегда трепетно и вдумчиво выбирала – чтобы был не случайным, отражал личность. При этом, материальная составляющая значения не имела. Важен факт.

Есть деньги на цветы – купи букет роз. Нет – наломай сирени, нарви одуванчиков. Можешь позволить себе приобрести шубу – прекрасно. Нет – свяжи носки. Приготовь салат, отведи смотреть на закат, сочини стишок, нарисуй сердечко зелёнкой на попе – миллион вариантов. Главное, чтобы подарок был.

И Димка с Санькой с раннего детства клеили аппликации, оставляли отпечатки раскрашенных ладошек на открытках, вместе с мамой Аллой мастерили поделки для бабушек. Очень хотелось приучить, вложить в маленькие головёнки радость дарения. А ещё страшно хотелось самой получать подарки от детей и мужа.

Но Аллины усилия не давали результатов.

Дядя Паша обладал уникальной фигурой, специфическим вкусом и тридцать восьмым размером ноги. После совместных походов по магазинам Алла с тоской осознавала: никто на всей огромной планете не в состоянии ни единой шмотки сшить на её любимого мужчину.

– Велико.

– Мало.

– Не нравится.

Такие скупые характеристики он давал почти каждой вещи. И Алкиным любовно выбранным дарам тоже. Поэтому ещё на заре семейной жизни она бросила неудачные попытки самостоятельно приодеть мужа. Есть вещи более насущные, испытанные на тысячах мужчин, не угрожающие супружескому счастью. Крем для бритья и хороший алкоголь ещё никому не помешал. Опять же, запас носков – полезная в хозяйстве вещь. Не оригинально. Зато наверняка.

Но то ли из красочных коробочек, что Алла преподносила Паше, слишком выпирала её личность, то ли глаза жены сияли такой бескорыстностью, что невольно закрадывались мысли о чётком расчете – традиция взаимного дарения в семье не складывалась.

Конечно, у Аллы был расчёт. На ответный жест. Нет. Не те мемориальные гвоздики, что однажды восьмого марта дядя Паша, смущаясь, достал из газетного кулька. Догадался!

Не оплата случайно схваченной юбки:

– А давай, это будет подарок на Новый год?

– А давай. Подумаешь, октябрь!

Нет. Алка ждала сюрприза, неожиданности. Чуда ждала. Мечтала, чтобы муж так же, как она, заранее придумывал подарок, присматривал, чем бы порадовать любимую.

Перед праздниками всегда старалась дать незаметные подсказки:

– Ой, Паш, а к нам скоро Борис Борисович приезжает. И весь «Аквариум» с собой привезёт. Сто лет их живьём не слышала…

– Целый аквариум?

Или:

– Дожили! Обносилась молодая красивая женщина! Трусов приличных нет – не в чем в люди выйти! А в «Инканто», тем временем, весенняя распродажа!

– Ну, зайди, посмотри.

Алка ухищрялась. Изворачивалась. Надеялась. Не таков был дядя Паша. Не заточен он был на романтику. Да и деньгами часто не располагал. А сюрпризов вообще побаивался. Видимо, хорошо запомнил Алкину реакцию на те несчастные гвоздики. Поэтому чудо в их жизни никак не происходило.

А потом произошло.

Паша устроился работать на ювелирное производство. Жизнь в один момент стала веселей, сытней, стабильней. Паша в короткие сроки обзавёлся дополнительными десятью килограммами уверенности в завтрашнем дне, а Алла получила в своё распоряжение каталог продукции.

И влюбилась.

В золото. Бриллиантовая группа в каталоге не была представлена.

Вскоре у Аллы появились браслет и цепочка «бисмарк», серьги с гранатом, кольцо с аметистом, ещё одно кольцо – бело-розового золота, пара изящных булавок с камушком и брошь-сова.

Всё золотое-золотое! Блестящее-блестящее! От мужа – любимого-любимого.

Огорчало одно. Всё это великолепие она выбирала сама, показывала пальчиком на картинку и вскоре получала. Всё было. Романтики не было. Пришлось довольствоваться драгоценностями.

Однажды утром в День рождения Алла потянулась в кровати, потёрла кончик носа, почуявший праздник, и больно ткнула чем-то прямо в сонный глаз. На указательном пальце правой руки сияло кольцо с огромным раух-топазом. Солнечные лучи преломлялись в дымчатой глубине камня, оплетённого золотой филигранью, меняли его цвет на чёрный и выстреливали в противоположном направлении. Такого произведения ювелирного искусства не было в каталоге.

Такого вообще не было. Нигде. Только у Аллы. В День рождения. Сюрпризом.

– Ааа! Пашка! Где ты прячешься? Я тебя сейчас зацелую!

Снимать кольцо Алла категорически отказывалась. Даже, когда мыла посуду. Даже, когда драила лестничную площадку. Даже на ночь, под угрозой исцарапать себе или Паше лицо. Это был символ её сбывшейся мечты. Редкий изменчивый топаз на пальце доказывал, что всё не зря: и свитера неудачной расцветки, и гвоздики в газете.

Димка, Санька и собака Мимоза вырвались из душного салона машины. Мальчишки наперегонки помчались к реке, на бегу стягивали шорты и футболки. Хотелось прыгнуть в воду и, наконец, ощутить непривычной гусиной кожей начало лета.

Белая Мимоза под шумок спряталась в прохладную прибрежную траву, высунув оттуда только чёрный нос: «Авось не заметят и не потащат купаться». Восторгов братьев по поводу водных процедур она не разделяла.

– Мальчики, не лезьте в воду. Папа проверит дно, – крикнула Алла, распахивая все двери, чтобы проветрить автомобиль.

Хохот и визг детей смешался с плеском воды. Дно уже проверили. Опытным путём. Дядя Паша расстелил на берегу покрывало и грел белое ювелирное пузо на солнышке.

– Как хорошо, Паш, что мы живём так близко к реке. Два шага – и ты на природе, – Алла подвинула мужа и села рядом.

– Чего ж ты на машине нас привезла? – хохотнул дядя Паша.

– А чтоб Ксюшенька не забывала, что она для нас, а не мы для неё, – Алла с нежностью посмотрела на сияющие намытые бока десятки-Ксюшеньки. По лакированной поверхности скакали солнечные зайчики. От камня в кольце.

– Ты и купаться с кольцом полезешь, птичка? – дядя Паша подвернул солнцу конопатую спину.

– С кольцом полезу. Оно ведь по размеру сделано. Специально для меня. Идеально сидит, – Алла поцеловала топаз. – А знаешь, кто подарил? М?

– Кто? – Паша игру поддерживал.

– Муж. Между прочим, любимый, – Алла пальцем выводила на Пашкиной спине слово «муж». А потом тихонько прикусила его за пухлое плечо.

Восьмилетний Димка и маленький Санька вопили, молотили руками по воде, барахтались по-собачьи – до синюшных губ. Родители вытаскивали их из реки силком, чтобы чуть-чуть отогрелись.

– Подождите, хоть ил осядет. Вы из реки болото сделали.

Мальчишки вытаращив глаза и стуча зубами, уставились на воду. Залежи ила на дне, взбитые детскими пятками, всплыли, превратив теплую чистую воду в густой коричневатый кисель. Как в таком купаться?

– Сушите трусы! Грязь осядет, и снова можно баламутить, – засмеялся Паша.

– Зачем сушить трусы, если всё равно мочить?

– Десять кругов вокруг машины, марш!

Дети помчались по поляне, и поминутно проверяли, не осела ли придонная муть. Осела быстро.

– Я буду с маской нырять! – мальчишки бросились в воду.

Алла с Пашей плавали ближе к середине реки, где вода была чистая. И слоёная, как желе: сверху тёплая, чуть глубже – прохладная. Опустишь ногу – снова тёплый слой. А кончиком пальца можно ощутить тёмную стылую глубину. Аллу передёрнуло от мысли: есть ли там дно?

Но у берега резвятся дети, из травы торчит собачий нос – за всеми следит, рядом пыхтит, отдувается муж в красных плавках, а топаз на пальце сверкает…