Проверив, что стрелки на часах работают, и до начала смены достаточно времени, приближаюсь к парадному входу в полуразрушенное здание и замираю на крыльце. Стены первого и второго этажей еще стоят, но остальные рухнули вместе с крышей и давят на них, в некоторых местах виднеются трещины. Скоро гостиница перестанет существовать окончательно. Теперь это собственность Джефферсона, его отец умер и все имущество перешло по наследству, вот только восстановлению не поддается. Присмотревшись, замечаю свет в одном из самых нижних, грязных, окон подвала, это наш знак, и я с чистой совестью вхожу в дом.
Петли дверей предательски скрипнули, как и половицы в прихожей, но меня ждут, так что это не страшно. Некогда огромных размеров холл опустел. Всю добротную мебель растащили, забрали даже люстру и лампочки. С потолка свисали одинокие провода на крючке. Окна внизу Джефф забил почти сразу, и сейчас свет с трудом проникал через маленькие щели в досках. Мне не нужно освещение, чтобы найти спуск в подвал, этот путь выучил наизусть. Где-то между стенами пищат и скребутся крысы. Перешагивая через крошившиеся половицы, протискиваясь на лестницу, толкаю дверь и спускаюсь.
Здесь горят лампы. Две над столом и одна в центре, стоят на расстеленном листе бумаги, его края свисают и пытаются завернуться, но по углам расставлены обломки кирпичей, мешая этому. Джефферсон стоит тут же, упершись руками в крышку, и щурит глаза, пытаясь что-то рассмотреть, но света слишком мало для полноценной работы. Сколько себя помню, этот подвал всегда был завален хламом, сюда не рискнули спуститься даже самые отъявленные мусорщики, боялись обрушения здания целиком. Да и ради пары стульев, пыльных, ободранных подушек от дивана и стола, действительно, не стоит стараться. Если прежде находившиеся здесь люди и не догадывались о моем присутствии, не обращая внимания на звуки сверху, то когда скрипнула половица в метре от них, не заметить не могли. Подняв взгляд, друг кивком головы приветствует и возвращается к изучению листа.
Остановившись на последней ступеньке, замираю при виде силуэта мужчины. Он стоит у противоположной стены между двух узеньких окошек. Уверен, если заглядывать сюда с улицы через них, то он остается в тени. Из-за слабого освещения трудно рассмотреть его, но мне все же удается. Короткие седые волосы, внешне далеко за пятьдесят. Скрестив руки на груди, недовольно осматривает меня, словно сомневается и не доверяет, но это ничего. Я смотрю на него точно так же.
– Не стой там и закрой дверь. У меня полчаса до конца обеда, надо успеть обговорить все детали, – уверенно начинает Джефф, утерев лоб ладонью и вернув ее на прежнее место. Подойдя ближе, отчетливо вижу усталый вид, скорее всего, друг не спал всю ночь, думая о предстоящем деле, а значит все должно сработать идеально.
– Кто это? – указав на незнакомца, замираю рядом со столом и пытаюсь вникнуть в суть рисунков на листе бумаги. Сомнений быть не может, это карта нашей области, включая соседние города и деревни, на ней отчетливо выделена одна почти прямая линия, обведенная красным карандашом.
– Дон, он состоит в личной свите Майерса, благодаря чему будет иметь доступ в поезд, и ему можно доверять. У него есть свои причины ненавидеть правительство, но самостоятельно все сделать он не сможет, – спокойно, как ни в чем ни бывало, отозвался Джефф и, не дав возразить, сразу переключается на главную тему, – поезд проедет через наш округ и остановится всего на несколько часов вот здесь. Специально к его приезду там сейчас приводят в должный вид станцию, они даже мыть рельсы собрались, – он ткнул пальцем в определенный участок дороги, примерно в десяти километрах от границы города. В том месте и правда едва виднелся небольшой прямоугольник, обозначавший некогда работавшую железнодорожную станцию, но сейчас по этой ветке поезда почти не ходят. Я бы смог легко добраться туда на велосипеде, будь он у меня. Ничего, это ночь, возьму сестрин, какая разница, она ничего и не заметит.
– Зачем ему останавливаться и почему именно здесь? Да и откуда информация? – еще больше вопросов появлялись в голове с каждой минутой тишины, но сейчас следует получить ответы хотя бы на эти два. Мы с Джеффом давно обсуждали варианты разного вида компромата на Императора или другие способы вывести его на чистую воду, но ни в одном из государственных учреждений города ничего найти не удалось. Что не удивительно, откуда в нашем захолустье подобная роскошь. Будь целью глава управы или какая другая местная шишка, иной разговор. После случая восемнадцатилетней давности Император перестал быть для меня идеалом и героем, а стал самым настоящим чудовищем. Какую только судьбу пропавшему соседскому парню я не придумал за все эти годы. Мысленно и отрубил ему голову, и сослал на каторгу, не представляя, что на самом деле случилось с парнем. С того самого дня я строю планы и, придумываю идеи по свержению Императора. Поднять бунт или организовать мятеж не достаточно, его быстро подавят. Нам нужно найти что-то, за что люди зацепятся и раздуют до масштабов страны. Казалось бы, что может сделать или найти один парень в глуши? Но я не сдаюсь, и вот нам представился первый шанс, нельзя его упустить.
– Этот поезд едет от самой камчатки, останавливаясь исключительно ночью и подбирая важных для Императора людей. Телеграмма пришла лично Майерсу, он приглашен на празднование восемнадцатого дня рождения четвертого наследника, как и все первые лица других округов. Мы не знаем расписания и остановок, кроме этой и надо воспользоваться шансом и заглянуть в вагоны, – подал голос Дон, но говорил мужчина шепотом, словно опасаясь быть услышанным. Пусть это и логично, за разглашение такой информации его просто пристрелят.
– Если это действительно важно для Императора, охраны там будет просто немерено, и если нас поймают, казнят на месте. Ты понимаешь всю степень опасности, Минингит? Это тебе не порыться в бумагах на столе главы округа, когда он мирно храпит в кресле после бутылки самогона, – интересуется Джефферсон, хотя прекрасно знает, как я отношусь к любой попытке раздобыть важную информацию. Это наш первый реальный шанс что-то сделать во благо страны, особенно если усилия не окажутся напрасными. После того случая на крыше мы долго искали ниточки, которые могли бы привести к Федералам, кто бы те ни были, но ничего не вышло. Они залегли на дно, либо вообще не существовали. И тогда мы решили взять все в свои руки. Из-за чего я и пошел работать на телеграф, ведь если добьюсь высшего звания, смогу быть в курсе посланий от Императора главе округа Майерсу. Джефф тоже пытался, но с азбукой Морзе у него проблемы, пришлось отступить в этом вопросе. Прокручивая услышанное, медленно начинаю понимать, откуда у нас взялась такая важная информация, и почему здесь и сейчас нет еще одного члена нашей заговорщической шайки. Подняв взгляд на друга, надеюсь не увидеть на его лице то выражение, что сейчас там застыло.
– И что Диме будет за перехват секретного послания? – единственный из нас, кто мог так близко подобраться к главе округа и получить сведения, сейчас отсутствовал, и ничего хорошего в моем понимании это не означает. Улыбнувшись, Джефферсон покачал головой.
– Обзаведется завидной невестой. Само собой, что его поймали, но он отмазался тем, что якобы хотел просить руку и сердце дочери Майерса и рассчитывал застать главу округа в кабинете, а не найдя его, решил написать письмо. Самая богатая невеста округа станет его женой, и в нашем городе станет одной двадцатилетней свободной уродиной меньше. Послание он смог передать только через Дона, невеста не отпускает его от себя ни на шаг, вдруг сбежит, – посмеялся тот в кулак, вызвав еще большее недоумение на моем лице. Рене, дочь главы округа, действительно отличалась отталкивающей внешностью и парой десятков лишних килограммов. Если ради нашего дела Диме придется терпеть ее всю жизнь, нельзя отказываться и давать задний ход.
– Кстати, о двадцатилетних уродинах, сестра просила передать, что нам снова нужны твои услуги по починке лестницы и дверных петель, – не знаю с чего я вспомнил об этом в таком контексте, ведь Скерли уродиной никогда не была, даже наоборот. Убрав пару осколков от кирпичей с краев карты, Джефферсон принимается осторожно сворачивать ее, предварительно переставив лампу на пол.
