Пока я забивала голову посторонними мыслями, мы дошли до подворья, на котором валялась ближайшая туша Чужого. Потап спокойно открыл калитку и зашел во двор, я - за ним, а навстречу нам уже несся здоровенный пес.

  Мухтар мне обрадовался: здоровенный кобель радостно тявкнул, подскочил, отчаянно виляя хвостом и все норовя встать на задние лапы и вылизать мне лицо. Я от таких знаков внимания только и могла что кое-как отбиваться, пошатываясь от веса собаки, и пытаясь убрать массивные лапы с плеч. Потап, видя это безобразие, только добродушно посмеивался. Для него реакция пса была весьма показательной.

  - Кому там не спится? - недовольный голос хозяина дома довольно громко прозвучал в ночной тишине.

  - Я это, Михей. - отозвался сыровар.

  - Потап? - замок клацнул, дверь приоткрылась, и на крыльцо вышел кряжистый дядька. - Зря ты на улицу вышел.

  - Чего это?

  - Снова явились, окаянные. Слышал, пес скулил. - буркнул Михей. - Муха! Кого ты уже опять лижешь, паскудник?

  Мухтар отозвался довольным тявком и, наконец, отвалил от меня. Пошел изливать свою радость на хозяина. Мужик отмахнулся от пса, подошел ближе и тут, наконец, заметил грузную тушу чужого, куском мрака валяющуюся у ворот.

  - Ты гляди-ка! Завалили.

  Я скромно стояла за спиной Потапа и молчала, прикидываясь частью пейзажа.

  - Да ты б сразу понял, коли б не завалили. - выдал Потап. - Одна такая страхолюдина ко мне вот в дом залезла, я уж думал, все, отбегался.

  Михей нахмурился.

  - И как оно?

  - Такую животину поди завали: сильна как шатун, а шустрая, аки кошак одичалый. Когда б доча не поспела, было б мне худо.

  И Потап чуть отступил, указывая на мою скромную персону. А мне как-то резко захотелось включить скрытие и смотаться от греха подальше, уж как-то слишком мрачно на меня смотрел мужик.

  - И правда, не привиделось. - Михей покачал головой. - А твой тоже тут?

  Я покачала головой.

  - Погано. - Михей тяжко вздохнул. - Еще придут?

  - Да кто их знает? - честно ответила я. - Ночь еще впереди, могут и явиться. - сняв с пояса растворитель, подошла к трупу и капнула пару капель синей жидкости.

  Мужики с интересом смотрели, как разлагается тело. На земле осталось только чуть маслянистое пятно.

  - Видал я такие следы. - сказал Михей.

  Я на это высказывание ничего не сказала. Еще бы он не видел! Только за прошлую ночь дофига этих уродов пришлось уработать в деревне.

  - Идем, подсобишь.

  - С чем? - опешил мужик.

  - Туши собирать. - пояснил Потап. - Доча, много их?

  - Еще двенадцать. - отозвалась я. - Две в деревне и десять на пастбище.

  - И ты их одна всех? - удивился Михей.

  Я пожала плечами, но ничего не сказала. Ясное дело, что одна, раз Ннан"чин"де в капсуле!

  Потап мою неразговорчивость понял правильно: призывно махнув Михею, произнес:

  - Показывай, доча, где они валяются.

  Показывать особо я не стала, указав, что искать надо на пастбище и в подлеске. Мужики покивали и свалили, а я пошла зачищать туши в черте деревни.

  Первую, на подворье, я убрала легко и быстро: она лежала открыто и была сожрана вместе с телом разорванной псины. Кровь, конечно, на утоптанной земле останется, но как-то подчищать ее я не стала. Смысл? В деревне и так знают про нападения, что дергаться, если почки уже в банке. Аккуратно закрыв за собой калитку, я потопала дальше по улице.

  В углу зрения вновь замигало тревожное сообщение со стационара атта: пересечение границы. Развернула карту, посмотрела. Одна стая в восемь особей вышла из недобитого нами улья в разрушенной деревне и выдвинулась куда-то на север, а вторая, крупнее, потянулась вдоль реки вверх по течению. Это, скорее всего, к нам.

  Перепрыгнула забор, приземлившись возле поломанного куста красной смородины, обошла его, схватила тушу за хвост и потянула. Туша цеплялась за ветки и тянулась с трудом.

  Сколько их там? Девять? А, не, вот еще одна. Десять. Будут у края леса минут через двадцать, не раньше.

  Туша, наконец, покинула развороченный кустарник. Капнула растворителя, понаблюдала, как ее сжирает, капнула еще на недоеденное и ушла. Надо предупредить людей.

  Когда я вышла из деревни, Михей как раз вытаскивал чижа из зарослей здоровенных и крайне колючих будяков, негромко, но от души матерясь. Колючки вымахали знатные, развесистые, уже успели отцвести, "головки", размером с два моих кулака, уже подсохли и кололись нещадно.

  - Уходите. - коротко сказала я, краем глаза наблюдая за приближающимися тварями. Уже подходят к нашей стоянке. Быстро двигаются. ОЧЕНЬ быстро двигаются.

  - Что такое? - недовольно буркнул Михей.

  - Еще идут. - ответила я. - Минут через пятнадцать будут здесь. Лучше бы вам на дворе не стоять.

  Время еще было: как раз успею приготовиться. Хорошо хоть мужики синдромом героя не страдали и послушно сделали что сказано: свалили отсюда. Разве что Потап, уходя, сказал:

  - Ты уж аккуратнее, доча. Много их идет?