За три часа беготни по деревеньке ни единой твари так и не нашла. То ли прятались хорошо, то ли просто их там нет. Кто их знает. Хаф поймал еще одного урода и по-тихому прирезал в кустах.
Время приближалось к рассвету. Пора бы нам и сваливать, а то скоро народ проснется. Это городские у нас спать могут до обеда, а сельские жители встают рано.
- Уходим?
- Да.
Объяснять напарнику ничего не потребовалось. Сам понял, да и в домах началось шевеление. Осчастливив еще пару окраинных домов камерами, я утопала к атта. Взлетали уже под скрытием: пастухи погнали коровок на пастбище, на котором, собственно, мы и парковались.
Ночной рейд прошел успешно. Тварей перебили. Деревушка пока еще не тронута. Но мы оба понимали, что это - ненадолго. Найдя однажды, каинд амедха потенциальных инкубаторов и будущую еду в покое не оставят, тем более, что в округе не так много подходящих целей. Одиноких туристов практически нет, деревень тоже, крупного зверя немного, а от улья далеко стаи пока не уходят. И не уйдут, пока не подрастет новое поколение и не появится достойная охрана для матки. Они знают, что их исконный враг - яута - рядом. Знают, что рано или поздно он придет за черепом их королевы. Потому и стремятся поскорее набрать силу, выстроить полноценный улей и вырастить бойцов, а значит, деревушку в покое не оставят. И по той же причине сегодняшний рейд дал отмашку облаве.
Я прикрыла глаза, подставляя лицо... эээ... маску мягкому свету восходящего светила. Экран чуть потемнел, стабилизируя освещение и приглушая яркость.
Глава 10: Пищевая цепочка
- Бабуль, а, бабуль, а сыр у вас кто-то варит?
С таким сакраментальным вопросом я подкатила к благообразной старушке, сидящей на кособокой лавочке. Сухонькая старушка задумалась, продолжая провожать глазами больших откормленных рыжих кур, а потом все же сказала, пошамкав беззубым ртом:
- Так к деду Потапу на соседнее подворье загляни, дочка. Он и сыр варит, и творог.
- Спасибо, бабуль!
Старушка тут же потеряла ко мне интерес, аки коршун следя за наглыми наседками, кружащими вокруг накрытого ведра с кормом, а я отправилась искать деда Потапа.
Искомое подворье нашлось легко и быстро по сногсшибательному аромату варящегося сыра и просто одуряющему запаху свежего хлеба. Желудок булькнул, забурчал. Жрать хотелось - просто слов не было, а тут такие ароматы! Я пощупала остатки денег в кармане, вздохнула и решительно постучала в калитку, привлекая внимание крепкого мужика в серых штанах и клетчатой красной рубашке....
К деревушке я притопала к обеду. Плотные облака рано с утра как-то внезапно разошлись, открывая ясное синее летнее небо и не менее ясное солнышко, которое к середине дня палило просто нещадно! Я особо конспирацией себя не утруждала, натянув широкие спортивные штаны и футболку прямо поверх иолонитового поддоспешника. Штаны немного скрывали бронированные ботинки, да и деревенские не особо обращали внимания на такие мелочи, считая очередным заскоком городского жителя. Атта и оружие я оставила под скрытием на большом булыжнике посреди реки в километре от деревни, а сама двинула за вожделенной едой своим ходом.
Как я вообще докатилась до такого? Летать на инопланетном челноке за сыром и хлебом? Да вот дошла, когда мой несчастный организм вконец взбунтовался.
Случилось это вчера. Когда Хаф выдал мне очередной паек, мой желудок взбрыкнул. Уж не знаю, чего ему не понравилось, но, умяв мерзопакостный брикет и запив такой же пакостной минеральной жидкостью, я еще больше захотела есть... нет, не так. Я захотела ЖРАТЬ! Воспаленное воображение тут же подсунуло видение скворчащего на сковороде куска мяса и картошки, обильно присыпанного тающим от жара сыром, салатик с помидорками, хрустящий хлебушек, черный чай с бергамотом и лимоном.... Я почти наяву ощутила эти запахи! От таких картин рот наполнился слюной, желудок забурлил... и вернул все съеденное назад. Отдышавшись, я привела себя в порядок под слегка встревоженным взглядом яута, прибежавшего на подозрительные звуки. Вырвало меня уже не в первый раз!
- Знаешь, Хаф...
Охотник склонил голову набок, вопросительно заворчал.
- Так жить нельзя!
Урчание окрасилось недоумением.
- Я это жрать больше не могу! Я смотрю на каинд амедха и знаешь, что вижу?
Огромный охотник вопросительно склонил голову набок.
- Бегущие окорока и филей!
Золотые глаза моргнули.
- Хвостатое мясо на ножках! Сочное, обжаренное! С диким чесноком! Он как раз за кораблем растет!
Хаф отмер, дрогнул всем телом...
- Я мяса хочу!
И заржал в голос!
Я никогда раньше не видела такого искреннего, открытого, практически истерического смеха! Могучий воин привалился спиной к стене каюты и от всей души ржал, упершись рукой в короб двери. Чудное зрелище, но сильный голод мешал мне по достоинству оценить столь необычное видение во всей красе.
Хаф ржал, а я начала заводиться!
- Ннан"чин"де! Я серьезно.
Смех прекратился, как отрезало. Яут вновь стал собранным и серьезным.
- В деревню отпустишь?
