Никогда в жизни я никому так не доверяла! Никогда мне не было так комфортно и уютно в чужом присутствии... Да о чем я? Чтобы я вот так сидела у кого-то на коленях, практически лежа на груди? Еще и голышом, замотанная в одеяло? Да никогда! Я же не терплю даже мимолётные прикосновения посторонних! Меня передергивало, когда кто-то ко мне в общественном транспорте дотрагивался! Даже при истощении, когда от холода уже трясти начинало, я крайне неохотно шла на контакт. Уже начала подозревать себя в какой-то новой фобии. А теперь...
Я вздохнула, обхватила его правой рукой за спину. Кожа - ледяная!
- Ты мерзнешь.
Хаф на это заявление лишь едва слышно стрекотнул, но даже не пошевелился.
- Мне надо к вечеру в деревню заглянуть. - вновь перескочила на другую тему я. - А еще надо проверить, что эти уроды копали в двух километрах от деревни. И брошенное снаряжение забрать. Думаю, Потап его собрал... И с ним поговорить надо... И...
- Хидар! - он чуть сжал мое плечо.
Я запнулась, удивленно заморгала, но отклеиваться от теплой кожи не собиралась.
- Что?
- Не о том думаешь. - в низком рокочущем голосе - легкий укор.
А о чем я должна думать?
- А...
Я собралась озвучить этот вопрос, но Хаф вновь решил за меня: он встал, поднимая меня на руки, и куда-то понес.
- Что не так? - тихо спросила я, обхватив его за шею.
Он не ответил, но этого и не требовалось: на перекрестке коридоров яута-те свернул к помещению с капсулой, а я затихла, обдумывая ситуацию. Сразу в капсулу Хаф меня укладывать не стал. Помыл, дал возможность немного отдохнуть и повампирить на себе. И только когда я более-менее пришла в себя, понес в регенератор. И знает же, что это ему еще аукнется! Даже его невероятная выносливость имеет границы! Но...
Но вновь сделал так, как считал правильным, совершенно не считаясь с собственным комфортом и здоровьем.
Двери мастерской открылись, пропуская нас в просторное, погруженное в густой сумрак помещение. Хаф одной рукой открыл капсулу, усадил меня в мягкое теплое нутро, вбил программу, не сказав ни слова. Я и не спрашивала, что он там почти минуту набивал. Надо и надо, я все равно не особо разбираюсь в настройках этого чуда аттурийского рукодельника, превратившего стандартную капсулу в непонятный многофункциональный медицинский агрегат.
И только когда опускалась крышка, меня осенила одна мысль: а ведь этим неизвестным аттурийским рукодельником мог быть и сам Ннан"чин"де...
* * *
Клинки со свистом вспарывают воздух, разрубая призрачного врага, подшаг, удар, оружие проворачивается в руках, разворачивая тело на инерции движения, иззубренное лезвие падает к ногам, блокируя несуществующий удар... Привычное спокойствие и расчетливая холодность разума, присущие ему в бою, исчезли, уступили место сумбурным, мощным чувствам, которые он так привык подавлять, годами... десятилетиями удерживая себя в состоянии контролируемой безэмоциональности...
Рывок в сторону, перекат через древко оружия, шесс-те распадается в руках на два клинка, бой стал яростнее, стремительнее, срывая остатки самоконтроля и столь привычной холодности расчётливого разума...
Это было так удобно... Запереть всё что мешало за запорами воли, не позволяя себе даже мимолётных проявлений ненужных воину эмоций. Так легко пойти на поводу вбиваемых наставниками идей... зайдя несколько дальше, чем требовалось для поддержания самоконтроля. Это было... допустимо.
Прекрасная память может стать врагом, безжалостно выкидывая старые, но никогда не меркнущие воспоминания, воспроизводя язвительные, сочащиеся ядом и жгучей кислотой слова, сказанные тем, кого он иногда ненавидел и желал убить... пока и эти чувства не поблекли и не угасли.
Злой, яростный рык сорвался сам собой, заметавшись под сводчатым потолком кар"кахтэр. Мощные, стремительные каскады ударов, созданных для боя не с каинд амедха, а с разумным существом... гул напряженных до звона мышц, жар разгоряченного яростной схваткой с несуществующим врагом тела, неспособный смыть мертвенный холод.
"А что ты будешь делать, когда получишь то, что так жаждешь, а, Хаф?" - язвительный, срывающийся на шипение злой голос. - "Долго ты так протянешь? В одиночестве одноместного разведчика, наедине со Звездной Бездной?"
Долго! Очень, очень долго... Десятилетия...
"Мне даже интересно, что у тебя угаснет первым: чувства, самоконтроль или разум!" - злые, светящиеся изнутри глаза риссари, пристально смотрящие на него. - "Я не знаю, что будет хуже!"
Ннан"чин"де резко, рывком остановился, держа мечи обратным хватом, прижимая ледяные клинки к предплечьям. Тело гудело и ломило, биение крови грохотом отдавалось в голове, но едва ощутимый стылый мороз так и не ушел, тонкими струйками проносясь по телу.
В тишине и одиночестве неразведанных территорий, наедине со Звёздной Бездной, угасать начал разум...
