А он прекрасно понял, как правильно донести до меня нужную информацию. Так, чтобы я ее поняла и больше никогда не забывала.
- Постараюсь до такого не доходить, если не будет на то крайней необходимости. - со вздохом сказала я, вновь утыкаясь холодным носом в теплую кожу. - Но давай ты перестанешь использовать в педагогических целях собственное здоровье.
Это моё высказывание Хаф проигнорировал.
Напрасно. Кое-что я не позволю ему делать ни при каких раскладах. И меня совершенно не будет интересовать его мнение, гордость, привычки, менталитет и прочие... мелочи.
- Ннан"чин"де...
Яута-те напрягся.
- Когда ты назвал меня те-уман и позволил встать с тобою рядом, ты определил мой статус и дал возможность стать для тебя чем-то большим, чем просто какая-то человечка, случайно спасшая жизнь. - говорила я спокойно, размеренно, не повышая голоса и не меняя тона. - Своими действиями и отношением ко мне ты обозначил наши взаимоотношения. А еще ты взял на себя определенные обязательства.
Я рассматривала пятнышки на его коже и с огромным удовольствием вслушивалась в участившееся дыхание и резко ускорившийся стук сердца. Нервничает. Оценил мои слова правильно.
- Как и я.
Это только внешне он непрошибаемая статуя, а на самом деле... Науда столь же эмоциональны, как и люди, и подвержены тем же страхам. Другое дело, что контролируют они себя гораздо лучше, и четко знают, что можно допускать, а что надо без всякой жалости подавлять.
- Свои ты выполняешь. Ты сделал для меня оружие и амуницию. Ты меня учишь, тренируешь, помогаешь правильно понять ваше общество и тебя лично, ты закрываешь глаза на мои слабости, помогаешь понять и исправить допущенные ошибки, относишься с пониманием и огромной терпимостью к особенностям характера и психики, ты обо мне заботишься, потакаешь моим прихотям, выполняешь мои просьбы... Я это ценю.
Он напрягся.
- Ннан"чин"де, не надо мешать МНЕ выполнять свои обязательства по отношению к тебе. Даже если для тебя это... - я неопределенно шевельнула пальцами, - непривычно.
Хаф глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Сердцебиение резко замедлилось. Принудительно успокаивает сам себя. И все равно нервничает. Да и правильно он нервничает. Сейчас есть все причины для этого.
- Я сделаю так, как ты пожелаешь, - могучее тело едва заметно дрогнуло, - я приму любое твое решение и все без исключения твои личные... особенности. Но! - я подняла палец. - Есть одно исключение, кое-что, в чем я никогда не поступлюсь и сделаю так, как считаю нужным. Даже если ты будешь... возражать. - приподняв голову, я встретила напряженный, настороженный взгляд. - Полагаю, мне не надо объяснять, что именно я имею в виду?
Хаф хмыкнул, золотые глаза сощурились.
- Ты сам дал мне это право. И пока ты не откажешься от своих слов, своего решения и от меня как те-уман, тебе придется с этим моим личным заскоком смириться. И терпеть его проявления.
Верхние клыки дернулись и чуть разошлись в усмешке, Хаф иронично сощурился.
- Полагаешь, я буду возражать?
Какой хороший вопрос...
Яута-те никогда не возражал. Он просто делал так, как считал нужным. Но! Когда дело заходило до его лечения, Хаф подчинялся беспрекословно. Ни единого возражения, ни слова против. Удивительная покорность... Он сам дал мне право принимать любые решения относительно его личного здоровья, хотя ясно давал понять, что сам сделал бы иначе в том или ином случае.
- Ты можешь не согласиться с моим решением. - поправилась я. - Оно может тебе не понравиться. Будешь ты возражать или согласишься с моими действиями, знаешь только ты. А я приму твое решение...
- И сделаешь так, как считаешь нужным? - с уже нескрываемой иронией поинтересовался яута-те.
- Раз уж ты не считаешь необходимым даже раны обрабатывать так, как положено, полагаю, будет справедливо, если я буду делать так, как считаю нужным... для сохранения ТВОЕГО здоровья.
Он ничего не ответил на это мое высказывание, просто осторожно дотронулся кончиком когтя там, где до сих пор холодил лед. А глаза выразительные...
- Я тоже не слежу за своим здоровьем.
Золотые глаза опасно сузились.
- Ннан"чин"де, если бы я так тряслась над своей шкурой, я бы давно сбежала от... опасности. Тем более, ты не единожды давал мне возможность уйти. - я вздохнула, вытащила влажные волосы из-под одеяла, поежилась и прижалась к теплому телу напарника. - А ведь мне не ради чего возвращаться. Меня там никто не ждет, я никому не нужна. Мне там нечего делать. Я лишняя в этом мире.
Мерное биение сердца вновь участилось, яута-те глубоко вдохнул, медленно выдохнул, но успокоиться не смог. Сердце билось быстро, резко, мощно, заглушая едва слышные привычные шумы полумертвого корабля...
- Знаешь...
Тихий вопросительный стрекот, чуть раскатистый, слышимый сейчас иначе, чем обычно. И голос тоже несколько иной. Более глубокий, раскатистый, с глубинным рокотом, который не слышим на расстоянии. Завораживающий голос.
- Эти двое суток были бесконечными... Казалось, между нападениями каинд амедха проносятся годы... А ведь они приходили каждые пару-тройку часов, и я проверяла весь корабль с верхней палубы до трюма. - и немного невпопад добавила: - А там вода уже набралась по шею... И мусора полно. Даже тушка какой-то мелкой живности плавает. Вроде белка... Или нет? А еще с каждым разом становилось холоднее...
Вторая рука обхватила меня за плечи. Широкая, горячая, чуть шершавая. Захотелось скрутиться компактным калачиком и греться-греться-греться в его тепле.
