Древнее Зло

  На древний мир опускалась ночь. Высоко в небесах, наливающихся сумеречной бездонной синевой, медленно темнел силовой узел, меняющий диапазон светимости. Вскоре его яркий чистый белый свет окончательно угаснет для наших глаз, и в колоссальной каверне наступит ночь. Глубокая, лишенная источников света, привычных жителям одноповерхностных миров-шариков. Нет в древних мирах космоса. В них нет лун. В них не бывает звезд. Но в них царит свет силовых магистралей и естественного энергетического ядра каверны - того центра, вокруг которого меняет свои свойства первородное пространство, порождавшее подобные миры. Бесконечно-огромные, не скованные примитивными законами пространственно-временного континуума слабоэнергетических пластов реальности, ставших ныне базовой средой обитания основных народов. Эти миры - порождение Истоков и сложнейшей энергетической паутины, продавливавшей своей мощью Аструм - пласт пространства, более плотный и сложный, чем даже привычная Детям Хаоса Нереальность, находившийся глубже и дальше, охватывая собой все до самых границ Щита Мультиверсума.

  Но Аструма давно нет: слишком сильно деградировал Мультиверсум. Зато его миры остались, удерживая вокруг себя жалкие огрызки былого Величия. Их немного. Их число исчисляется десятками на весь объем огромного Мультиверсума. Некоторые еще сияют, добывая энергию или поддерживая внутри себя замкнутый цикл. А некоторые, как этот, - умирают. Медленно и мучительно, теряя энергию и погружая каверны во мрак. Их ночь темна. Царство первозданного мрака, и лишь естественное свечение растений может потеснить его в глубинах лесов. Как у этого древнего безымянного мира. Мира, вмешавшегося в формирование портала по плавающим координатам и вынесшего нас на свою территорию к предгорьям вблизи язвы, уродующей его и оскверняющей один из его Источников.

  Тихо потрескивал костер, роняя искры на просохшую после вчерашнего дождя почву. Из пещеры за нашими спинами тянет сухим теплом прогретого дома, приятным на фоне накатывающей ночной влажной стылости: предгорья не балуют жаркой погодой, как и древний лес. Мы не боялись нападения животных: тягучая аура развалившегося у меня на коленях пребывающего в двуногом обороте древнего артефакта отпугивала зверье надежнее любой тревожки, а защитный контур, начертанный на почве, исключал мелкие... нюансы. А разумных колоссальной каверне не было: я проверял. Мы могли спокойно отдыхать, дозволив себе расслабиться и насладиться древним миром, куда нас шестерых занес поисковый портал.

  Вновь треснуло полено в костре, высекая искру. Мы провожали ее полет, пока крохотный уголек не упал на подставленную ладонь Ивердиха. Древний клинок покатал его на ладони, разжигая и не позволяя угаснуть. И, наконец, ответил на вопрос моего Ученика, сидящего рядом с нами у костра:

  - Я родился в первородной стихии. В оголенном потоке крови мира. В ярости пламени, в его жаре и буйстве.

  Мягкий вкрадчивый голос обволакивал и ласкал каждым словом, окутывая бархатной патокой, вплетающейся в разум и ложащейся на чувства изысканной негой.

  - Я был яростью. Я был гневом. Я воплощал в себя всю разрушительную мощь крови мира... - большие раскосые глаза полыхнули золотом и кровавыми отблесками. - Зло в глазах хрупких кусочков мяса, что приходили в наши владения. Они так легко вспыхивали от нашего касания... Они так вкусно кричали... Они помирали и дарили нам пищу. Свою силу. Свои души. Они умирали... но приходили новые. Пока не пленили меня.

  Голос на мгновение полыхнул гневом.

  - А потом они поместили огненное Зло в раскаленный металл клинка... - гнев истек иронией.

  - Не побоялись же... - в тон промурлыкал Таллис.

  Ядовитая улыбочка змеей скользнула по губам клинка. Ивердих томно потянулся, чуть запрокинул голову у меня на коленях, чтобы поймать взглядом лицо моего Ученика.

  - О, они боялись... - голос окрасился хищной хрипотцой. - Они так вкусно потели страхом, когда погружали меня в особый металл, любовно добытый там, куда мы не имели пути. Я это оценил... Я дозволил... подарить мне тело и способность ходить... по рукам.

  О, этот яд и смакующее урчание! Словно одни воспоминания переносят древнее Зло, лежащее на моих коленях, в момент его нового рождения, в те давние времена, когда разумные были достаточно сильны для создания подобных артефактов. Живых. Злых. Жестоких и беспощадных. Каким и положено быть тем, кто создавался отнимать жизни.

  - Но они это сделали, - произнес я, гладя мое создание по буйной голове.

  - Да-а-а... - протянул огненный монстр, удобнее устраиваясь и заглядывая мне в глаза. - Они сделали... меня. Меч Огня. То, что они так жаждали: оружие невообразимой мощи, способное уничтожить всех их врагов...

  Пальцы ласкало пламя его волос, обтекая кожу язычками огня, но не обжигая, не тревожа и не причиняя вреда, но оглаживая и нежа как его слова ласкали слух и зализывали разум.

  - Они пытались меня остудить... в крови, словно меня можно остудить кровью. Они пробовали закалить меня в масле, словно я нуждался в закалке... Но я позволил им. Почему нет? Я покрылся коркой и затаился. Позволил поднять меня с ложа наковальни и перенести в Храм на удобную опору, выточенную из самоцвета. Черного, как гнилье на их душах.

  И вновь эта коварная улыбка.

  - А потом я спалил руки первому, кто посмел коснуться меня... - мягко, мечтательно, чуть прикрыв глаза, с неподдельным наслаждением в голосе произнес мой клинок. - Не сразу... Я позволил себя взять за рукоять... но не позволил ее отпустить: я выжег ему руки изнутри, раскаляя кости до яркости белого-белого металла... Он даже орать не мог... настолько был велик шок. А потом его мясо осыпалось горящими углями с черной оплавленной кости... на глазах у роскошной церемониальной процессии.

  - Кому ты был предназначен? - тихо спросил Лиан, золотой клинок моего Ученика.

  - Их главнокомандующему, - тут же покладисто ответил Ивердих: он никогда не играл с Клинком Света.

  - Он тебя получил? - слова, столь же спокойные, как и взгляд голубых глаз светозарного.

  - Да-а-а... Ведь это он был первым, кто коснулся меня, - ирония, все же, перебила естественное уважение к светоносному собрату. - Как они орали... когда прошел первый ступор! Как они причитали над пеплом их героя... - язвительный сарказм плескал в медовом голосе концентрированной отравой. - Как они проклинали меня, забыв, что это их руками я был создан, что это они вырвали меня из моего дома и принесли туда, к себе. Это они, сами, без принуждения сделали Зло, что сожгло руки их герою. Они винили меня. Во всем. МЕНЯ! - голос сорвался на злой рык, но тут же вновь перетек на ласковое урчание. - А я... я всего лишь остался верен себе и своей природе.