– Так я же не против…
– Ситуация непростая, и вы правильно поставили ваш вопрос. И я объясняю не только вам, но всем. Этот человек – Антонов – преступник: по складу своего характера, по методам работы, по тем планам, которые у него есть… Если хотите, это второй Сергей Пугачёв! И «СвязьИнвестБанк» – второй «Межпромбанк». В кризис 2008 года государство наше, спасая банки, накачивало их деньгами, и Пугачёв, как вы знаете, эти деньги из «Межпромбанка» вывел за рубеж. Три миллиарда долларов только прямых хищений, а сколько запутанных дел тянется до сих пор… Такое невозможно было бы, не имей Пугачёв высоких покровителей; и я вас хочу сразу предупредить: у Антонова они тоже есть! Очень высокие… А что указывает на наличие высокого покровительства? Какой главный признак? Капитан Козлов что думает об этом?
– Признаков много, товарищ полковник…
– Ну например?.. Ладно, отвечаю сам за вас. Главный признак высокого покровительства – то, что никому и в голову не приходит подозревать в чём-либо этого человека. Никому это и в мысли не вступает! До поры, до времени, конечно… Но вам должно это подозрение прийти на ум. И остаться там. То есть нужно постоянно искать доказательства этой мысли. Доказательства его вины! Я ни в коем случаю не призываю вас к такой постыдной вещи как фабрикация улик… – Вершинин сел за свой стол и вспомнил, что сам ещё недавно мысленно почти допустил эту возможность. – Нет-нет, фабриковать ничего не надо! – повторил он, как бы убеждая и себя самого тоже. – Но внимательно всматриваться в имеющееся! Вот, для примера сейчас я разберу вопрос аэропортов. И сразу скажу: даже если мы ничего не найдём, и Антонов окажется невиновным – тоже не беда. Зарплата всей нашей с вами группы в сумме – это куда меньше чем то, что беглый Пугачёв тратит в день только на личные нужды – не считая того, что он тратит на своих помощников, на обслугу, и так далее. Вот сколько он увёл из страны! И это упустила, не доработала вот такая же группа, как наша; может быть, кто-то из «доброхотов» намеренно развалил её работу… Но у нас есть полная поддержка руководства, в том числе, Администрации Президента. И вот что я вам скажу по поводу аэропортов…
…Вершинин понимал, что, может быть, он работает слишком «по вдохновению», неровно. Такой инструктаж общего характера давным-давно нужно было провести. Другое дело, что раньше не было конкретики, без которой инструктаж они бы приняли за пустые слова. Теперь конкретика появилась…
Он рассказал, как исследовал изъятые в Домодедово компьютерные файлы и как ему вначале казалось, что там нет ничего нужного для дела, но потом…
– Ни крупицы не пропускать, настраивать и перенастраивать своё зрение до тех пор, пока не увидите нужного…
Ещё одну мысль он высказал, как ему казалось, небесполезную для молодых следователей. Необходимо понимать, что мы, на самом деле, всегда очень мало знаем о преступнике; наше всеведенье – блеф. Следователю тогда удаётся «расколоть» подозреваемого, когда он внушит ему, что знает очень много (а сам-то понимает, что не знает почти ничего). Следователь почти всегда блуждает в потёмках, и нужно привыкнуть к этому ощущению.
– Что у нас получилось с нефтянкой? – продолжал он. – Вот Михаил Кравцов, наш сотрудник, а я ещё добавлю: олух, каких мало. (Но это между нами.) Сопровождал Антонова из Тюмени в Ямбург-порт, сдал отчёт, в котором подробно описал, что Антонов делал по дороге туда и обратно и какие разговоры с ним вёл в поезде. Но о том, что он делал в Ямбурге – ноль информации! Кроме той, что он встречался с фирмой «Газоконденсат-инвест», а о чём говорили? – «По объективным причинам я не мог присутствовать на переговорах.» То есть полное затемнение, ноль информации! А ведь технологии сжижения газа – это вопрос глобальной важности!
Вершинин помолчал, формулируя в уме задание.
– Поэтому, товарищи Козлов и Трофимов. Пулей летите в Ямбург-порт, из-под земли найдите эту фирму «Газоконденсат-инвест» и выясните, о чём вёл переговоры Антонов, заключал ли какие-то договора. Узнайте, есть ли на эту фирму компромат. То же самое ты, Паша, – обратился Вершинин к Калинникову. – Выясни через Строгалева… Теперь о Румынии. Майор Подзюбан и капитан Быков! Вылетайте в Бухарест и там соберите информацию обо всех тех румынах, которые приезжали в Москву и с которыми встречался здесь Антонов. У вас есть их список?
– Так точно, – ответила Елена Подзюбан.
– Хорошо. Пугачёв вывел деньги «Межпромбанка» через Францию, а Антонов – не исключено – будет действовать через Румынию. Изучите схему, которую использовал Пугачёв, но не затягивайте. Вы должны быть в Бухаресте раньше него, а когда он вылетает и точно ли он туда собирается, узнайте, опять же, через Строгалева.
– Ему взяли билет на двадцать восьмое мая, – сказал Столяров.
– Хорошо, значит, уже известно. Вы должны быть там раньше этой даты… В общем, всем членам следственной группы я поставил очередные задачи. И на этом совещание закончено. А вас, капитан Мнацаканян, я попрошу остаться. Поговорим об аэропортах…
Вскоре Вершинин отпустил и Мнацаканяна. Он вновь был доволен тем, как провёл совещание и настроил ребят. Но сам от себя не мог скрыть сомнений: верно ли он действует? Следователь работает в темноте, это он хорошо сказал ребятам. Но бывает ведь ещё и тёмная комната, в которой ты ищешь то, чего в ней нет…
И он решил поехать к Михаилу Абрамовичу Сезину: поблагодарить его за помощь в аэропортовском деле, и ещё потолковать кое о чём…
Ветеран юридического цеха принял его не сразу. Вначале целый день пришлось перезванивать, так как юрист не мог пока ответить, что у него планируется на завтра. Наконец, он назначил точное время, в которое будет ждать Вершинина, но, когда Вершинин приехал в это время, оказалось, что у Михаила Абрамовича возникли срочные дела, и пришлось ждать ещё минут сорок.
Вершинин не обижался; он использовал это время для того, чтобы уяснить самому себе, как же дальше он должен вести дело Антонова. И вспомнил один из первых разговоров с Еголиным на эту тему: он должен, наконец, отличиться и получить генеральское звание; хватит ему ходить в полковниках. Он должен превратить процесс над Антоновым в резонансный и сделать себе на нём имя…
Об этом он размышлял, сидя в приёмной Михаила Абрамовича. Но одновременно мысль его работала в другом, едва ли не противоположном направлении. Нужно было уже сейчас искать формулировки будущего уголовного дела и обвинительного заключения. И под эти формулировки собирать доказательства. Например, что конкретно они могут вменить Антонову по аэропортам? Поставку заведомо некачественного оборудования? Злонамеренное нарушение режима безопасности полётов? А можно ли нащупать его связь с террористами (через Лужкова?) и доказать сознательное содействие им? Допустим, Антонов обижен на систему и решит менять власть в России, поддерживая террористов?
…Нет, не нужно так высоко залетать, лучше что-то более конкретное… В тот миг, когда он подумал об этом, открылась дверь, и его пригласили к главе адвокатской фирмы «Сезин и партнёры».
В обширном кабинете за обширным столом сидел маленький человечек, уколовший его острым взглядом поверх очков. Это был ещё вполне энергичный старичок, даром что его бывший ученик, президент, уже сам был в пожилых годах.
– Я вас внимательно слушаю, – такова была первая его фраза, на которую Вершинин ответил сумбурной речью, клонящейся к тому, что он «сам с усам», приехал отдать формальный долг вежливости, наставлений же не ищет, наоборот, сам их вполне способен давать.
– Наставлений не ищете… – задумчиво произнёс Сезин. – А всё-таки, как вы мыслите связи вашего Антонова с людьми наверху? – Сезин указал пальцем в потолок и добавил: – Есть ли у него высокие покровители?
Вершинин растерялся: настолько точно этот человек повторил его собственные недавние слова на совещании следственной группы. Михаил Абрамович прочёл его мысли.
