– Давид, мы рады тебя видеть, – улыбнулась Ронда. – Господа, это Давид, кто-то с ним уже знаком, кто-то нет, – она посмотрела на Алариха и Бажену. – Давид не Хранитель, не Наблюдатель и не Служащий академии. Он Мусагет, поэтому прошу отнестись к нему с должным почтением.

Невозмутимый Аларих кивнул, а Бажена доброжелательно улыбнулась. Давид поприветствовал почтенное собрание легким кивком.

– Присаживайся, если найдешь, куда, – пригласила Ронда, – и будь добр, расскажи всем ту историю, которой уже поделился со мной.

Мусагет непринужденно огляделся и присел на краешек библиотечного стола, предварительно стряхнув с него приличный слой пыли и сдвинув в сторонку стопку старых газет.

– Я так понимаю, речь идет о Пифагоре, – уточнил он, внимательно оглядев присутствующих.

– Точно понимаешь, – отозвался Аларих. – Пропали два Высших Духа и девушка-«нулевичок». Нужно найти их.

Давид серьезно кивнул.

– Хорошо. Несколько веков назад я встречался с Пифагором, – начал Мусагет, отводя волнистые пряди со лба. – Я тогда был новичком в ЦИКе, и мне очень нужно было найти одну душу. Это личное.

Все, кроме Данте, глазами, кивком или выражением лица выразили свое понимание. Данте же собирался задать совсем неделикатный вопрос, но его отвлекла тяжелая ступня Алариха, «случайно» попытавшаяся расплющить большой палец на ноге господина Директора ада. Данте скосил глаза на друга и сделал страдальческое лицо человека, полностью осознавшего намек. Аларих удовлетворенно сдвинул гигантский сапог с помятой туфли приятеля. Данте мысленно напомнил себе, что друг может сколько угодно прикидываться недалеким громилой, но когда дело доходит до работы, в проницательности и такте Алариху нет равных. Глава Службы Наблюдения, как-никак.

Давид, видимо, убедившись в том, что его личные секреты вне опасности, продолжил.

– Слава Пифагора как величайшего математика во Вселенной гремела по всем мирам, хотя самого ученого никто не видел уже несколько столетий. И все же я решил попробовать отыскать его, полагаясь на удачу и интуицию Муз. Мои поиски начались, разумеется, с Элизиума, где традиционно обитают Свободные Духи родом из античной Греции. Хотя самого Пифагора там не оказалось, мне удалось побеседовать с его приятелем Гераклитом.

– Это тот самый философ-сантехник, у которого «все течет, все меняется»? – не удержался Данте.

Давид утвердительно кивнул.

– Надо же, – удивился господин Директор ада, заерзав на стуле. – Я еще помню времена, когда эти парни были готовы друг друга искусать в философских спорах. Хорошо, что при жизни не встретились, современнички.

– Ну, тогда воевали, а сейчас дружат, – улыбнулся Давид. – Так вот. Гераклит вспомнил, что перед исчезновением Пифагор интересовался системами летоисчислений индейцев латинской Америки. Каких именно, он не знал, так что я наобум начал посещать миры разных племен. Некоторые миры оказались совершенно дикими и заброшенными, поскольку души или ушли на перерождение, или сменили веру в процессе колонизации. В раю племени, жившего когда-то в Теотиуакане, мне повезло. Весь этот мир состоит из массива джунглей, посреди которого высятся две грандиозные ступенчатые пирамиды – Лунная и Солнечная. А живут там всего два жреца Кетцалькоатля. Эти духи за много веков смертельно надоели друг другу, поэтому постоянно ругаются. Когда их мир посетил Пифагор, оба жреца от радости чуть не принесли его в жертву Пернатому Змею. Но потом передумали, решили, что поговорить будет интереснее. Пифагор довольно долго гостил у них, изучал календарь, астрономическую систему. Жрецы с гордостью рассказали мне, насколько Пифагора восхитила точность архитектурных и астрономических расчетов народа Теотиуакана. Распрощались они добрыми друзьями, и напоследок Пифагор объяснил жрецам, что их загробный мир – вовсе не единственный, что они могут путешествовать между частями мироздания. Эта новость невероятно воодушевила стариков. Когда я с ними разговаривал, они как раз собирались в очередное путешествие, кажется, по миру японских божеств синто.

– А что с Пифагором? Куда он ушел? – Арлене не терпелось докопаться до сути.

– Жрецы упомянули о планах Пифагора навестить загробные миры древних кельтов, славян, поклонников Каббалы. Благо, к тому времени, когда я с ними встретился, они уже немного освоились с историей земных народов и имели представление о разнообразии Вселенной. Мне ничего не оставалось, как снова гоняться за Пифагором. Иногда казалось, что он всего на полшага опережает меня, а иногда, что все это безнадежно. С другой стороны, вечность – это долго, так что надежда догнать его все же была. В поисках я провел около ста двадцати лет, если пользоваться мерой земного времени. А учитывая, что во многих мирах время идет быстрее, чем здесь, то для меня прошло примерно полтора столетия. Так или иначе, я нашел Пифагора в одном крошечном мирке для душ, верящих в малоизвестное доисторическое божество. Что Пифагор там делал – одной Вселенной известно. Души верили, что после смерти будут жить во рту кита. Можете себе представить, что это было за местечко. Но самое главное, я смог задать свои вопросы философу. Нужно сказать, Пифагор был доброжелателен и охотно вызвался помочь мне. Он объяснил, что скрыться из Элизиума его заставили исследовательский интерес и надоедливые фанаты, которым нет дела до истинной науки. Я рассказал о том, что ищу одну душу и надеюсь на его помощь. Пифагор ответил, что произвести расчет можно, но для этого нужно знать численный план ауры или хотя бы координаты места во времени и пространстве, где произошла кармическая встреча двух душ. Раздобыть численный план ауры или хотя бы обычный скан у меня не было никакой возможности. Но я помнил время и место встречи, правда, только субъективно, а не по общей шкале. Пифагор посоветовал вернуться в ЦИК, войти в поток времени в нужном месте и снять координаты. Так я и сделал. Пифагор собирался еще немного пробыть в этом мирке, а затем отправиться к проекции земного Стоунхенджа, хотел что-то проверить. Там мы и договорились встретиться через неделю-полторы. Но когда я прибыл на место, старика нигде не было. Я нашел несколько листов его записей, они хранятся у меня, и там ничего не понятно – какие-то рисунки, расчеты, значки, записи на древнегреческом. Нашел также какие-то его приборы для астрономических измерений. Но сам Пифагор пропал. Я пытался почувствовать энергетический след, искать в других мирах. Все безрезультатно. До сих пор я иногда делаю вылазки в те места, где он бывал раньше, и в миры, которые могли бы его заинтересовать, как математика или философа. Бесполезно. Пифагора никто не видел. Боюсь говорить это вслух, но практически сразу после его исчезновения мне показалось, что это не было добровольным побегом. Ничего в его манере общения не говорило о том, что он передумал мне помогать или ему неприятна сама тема разговора.

– Ты хочешь сказать, его похитили? – спросил Аларих, внимательно глядя на Давида.

– Звучит глупо, но моя интуиция именно это и подсказывает, – спокойно ответил Мусагет.

– Интуиция Муз – это серьезно, – после некоторого раздумья заметила Бажена.

– Но кому это нужно? – озадаченно произнесла Арлена. – Это ведь истинная Вселенная, а не какой-нибудь смертный мир, где существа не знают и половины законов жизни. Кому может понадобиться похищать Пифагора?

– А кому нужно похищать Хранителя или Наблюдателя? – эхом отозвался Аларих.

– Или взрывать фантомов, – мрачно дополнила Ронда.

– На меня не смотрите, – на всякий случай вставил Данте.

– Да никто и не смотрит, расслабься, – огрызнулась Арлена.

Данте мгновенно изобразил оскорбленную девственницу.

– Вы думаете, все эти исчезновения и взрыв могут быть связаны? – осторожно спросил Давид.

– Да кто ж тут разберет, – Аларих пожал плечами. – Если бы нашелся хоть один свидетель.

– А что, ни одного нет? Совсем? – Данте забыл, что оскорблен.

– В том то и дело, что ни других Наблюдателей, ни Хранителей на момент смерти фантома не было рядом. Как ее зовут-то, уцелевшую?