– Снова убедительно! Я бы такого помощника надолго от группы не отстранял, – хмыкнул Роман. – Пусть остается барышня? Да, товарищ майор?

– Ладно, не возражаю, если сама рвется в бой, – кивнул Непогодин. – Рассказывайте, кто и чего добыл. Начну я. К нам едет отец Сергея, судья из Санкт-Петербурга, Игорь Алексеевич Шаронов. Сам вызвался, когда узнал о похищении. Бросил свои важные и не очень дела. Будем выяснять, кто из его подопечных или их родственников способен на подобные вещи.

– Кстати, товарищи офицеры, – вмешалась Гринева, – а вы не думали, что Сергею мстят люди, пострадавшие из-за деятельности вашего отдела? Сын за отца – это может быть и аллегория. Вроде, младший товарищ за своих старших коллег. Просто в удобный момент выбрали самое слабое звено и выкрали.

Опера недоуменно посмотрели друг на друга. И как им самим не пришла в светлые головы подобная мысль. Ищут следы преступления на удалении, а они где-то рядом?

– Вряд ли, – поразмыслив, произнес Непогодин, – наши подопечные преступники всех мастей и рангов попроще. Могли бы из-за угла битой навернуть, поджечь чего-нибудь или камнем стекло в машине разбить. А так заморачиваться с похищением полицейского и записями видео – думаю, что некому. Хотя и эту вариацию исключать нельзя.

– Да, – поддержал шефа Захаррук, – наши-то уголовнички без выдумки орудуют. Хотя, может, есть у них какие-нибудь родственники крутые, в других городах проживающие. Могли бы и нанять способных хлопцев ради спортивного интереса и ради своего авторитета среди родственников. Кто-нибудь мог на слабо взять, типа, наших метновские бьют, а вы в тряпочку молчите. Негоже это авторитетным людям терпеть.

– Молодец, Люся, на правильные размышления натолкнула, – сказал Роман, – будем иметь в виду и отслеживать эту версию. Сиди, и дальше на ус мотай или лучше на косичку.

После коротких отчетов каждого опера, подробных и явно неравнодушных, сводящих воедино расследование, майор Непогодин произнес:

– Значит, подвожу предварительный итог. По поводу возможного похитителя у нас нет никакой нормальной версии. Сергею пока смертельная опасность не угрожает. Так считает аналитик Гринева, и мы с ней согласны. По крайней мере, до тех пор, пока преступник не выдвинет какие-нибудь конкретные требования, и не убедится, что его план начинает воплощаться.

– Какой план? – поинтересовался Захарчук. – Я что-то пропустил, господа?

– Вася, – вмешался Роман, – для чего-то ведь Сергея выкрали. Значит, у похитителя имеется план, и обязательно будут предъявлены требования. Следовательно, именно тогда можно будет понять, выполнимы они или нет. Если преступники потребуют что-то, что от нас или кого-то другого зависит, чтобы получить обратно живого и невредимого лейтенанта Шаронова, то тогда мы и поймем, ради чего вся эта лабуда затеяна.

– Да понял я, Фукс, – фыркнул Захарчук, – не пальцем деланный. И не строй из себя самого умного, а то сейчас станешь самым обиженным опером на свете.

– Тихо, горячие нерусские парни! – резко произнес Непогодин. – Я-то знаю, что милые бранятся, только тешатся, а что о нас Людмила подумает? Разошлись по своим норам, и все думаем над ситуацией, пока ждем старшего Шаронова. И заварите чайку, девушку напоите, да и самим не помешает.

***

Судья Шаронов на своей новенькой корейской машине примчался довольно быстро и, проскочив мимо предупрежденного дежурного, ворвался в кабинет Непогодина. Глаза несчастного родителя были красными от напряжения, лицо мрачно нависало над дорогим костюмом, а узел галстука будто перекрыл доступ кислорода. Игорь Алексеевич грузно рухнул на первый попавшийся стул и дрожащим голосом спросил:

– Он еще жив?

– Думаем, да, – не очень уверенно ответил Непогодин. – Подойдите сюда, я покажу вам видео, которое прислал сегодня утром похититель. Действительно, это же было сегодня утром. Время будто сжалось стократно.

Майор встал и уступил свое кресло Шаронову, запустив начало трансляции. Она длилась не больше минуты. Но судья еще долго сидел, ничего не говоря и просто уставившись в экран монитора, глядя на отчаянно вскинувшего руки сына и пытаясь понять, как ему можно помочь.

– Даже не представляю, кто способен на такое зверство, – неожиданно выдавил он из себя. – Отморозков всяких судить приходилось, и для многих из них убить обычного человека, что стакан воды выпить. Но похищение, это из другой оперы. Это из гремучих девяностых, из какой-то американской жизни. И почему в Прилужске? Специально сына выслеживали? Он ведь всего полгода, как с мамой к вам переехал?

– Вопросов много, – напряженно произнес Непогодин, – но ответов у меня пока никаких нет. Я бы попросил вас, Игорь Алексеевич, вспомнить, может кто-то угрожал вам или вел себя агрессивно на суде, после заседания. Не торопитесь, подумайте. Я могу вас оставить в кабинете на какое-то время, попрошу, чтобы вам не мешали. Вы надолго в Прилужск?

– Я буду здесь столько, сколько понадобится, – жестко ответил Шаронов, будто только от него зависела судьба его сына. – Председатель суда вошел в положение. Меня, где можно подменят, какие-то заседания перенесут. Я, пожалуй, сначала поеду к бывшей супруге, пообщаюсь, поддержу ее, потом сниму номер в вашей гостинице. А попозже, когда сформулирую что-нибудь стоящее, перезвоню вам. Номер продиктуйте.

– Звоните в любое время, – майор протянул судье визитку и пожал руку.

Опера и ставшая своей Людмила Гринева снова собрались в кабинете начальника.

– Ничего нового сообщить не могу, – в ответ на вопросительные взгляды ответил Непогодин. – А вы что думали, приедет папаша Сергея и сразу нам адрес и имя, отчество похитителя назовет? И даже место его содержания укажет?

– Зато у нас новости есть, – сказал капитан Фукс. – Бегал за пирожками, а на обратном пути дежурный мне конверт передал, сказал, что вам лично просили передать.

Ну? – чуть не взревел Виталий Петрович. – Что там? Давай сюда, я сам посмотрю.

– Вот, записка, странная какая-то, – Роман протянул конверт майору, держа его кончиками пальцев. – Мы уже на отпечатки бумажки проверили, все чисто.

Виталий Петрович аккуратно и даже с некоторой опаской вытащил небольшой лист бумаги, на котором было отпечатано несколько цифр «20.09.16».

Три пары мужских и одна – женских – глаз уставились на эту дату, ища знакомые им совпадения.

– Что думаешь по этому поводу, Людмила? – спросил Виталий Петрович, прежде всего, у молодого аналитика. Оцени, так сказать, свежим и симпатичным глазом.

– Если продлить цепочку посланий похитителя, от «справедливость должна восторжествовать» до «20.09.16», то очевидно, что эта справедливость, с его точки зрения, была нарушена именно тогда, 20 сентября 2016 года. Какая-то ясность появилась. Вам ни о чем не говорит эта дата?

– Я в архив, – среагировал Фукс, – проверю дела, которые мы со следователями передавали в суд в начале и середине 2016 года. А ты, Василий, пожалуйста, будь другом, позвони Марии, секретарю суду, пусть посмотрит, кому в этот день приговор выносили. Возражений нет, Петрович?

– Давайте, ребятки, давайте, – буквально прорычал Непогодин, – нечего старика спрашивать. У вас и мозги поживее, не только ноги. А я сейчас же свяжусь со старшим Шароновым, подключу к теме, аналогичную задачку ему загадаю. И, черт возьми, где этот дежурный, кто опять записку притащил.

– Да я спрашивал, – ответил Роман, вполоборота стоявший в дверях кабинета шефа. – Такая же фигня, что и утром. Мальчик принес, курьер, а как и откуда конверт к ним попал, это тайна, покрытая суетой и бардаком.

– Ладно, действуем по намеченному плану, – махнул рукой майор. – А ты, Гринева, давай, тщательно проанализируй. На тебя нынче особая надежда.

***

Судья Шаронов выслушал сообщение от майора Непогодина с каменным видом. Отключив телефон, он на полную катушку включил все ресурсы памяти.

– Что там, Игорь? – с тревогой спросила Анна Викторовна, нервно двигая по кухонному столику пустую чашку из-под чая. – Новости появились про Сережу?