С военной базы меня отправили в Ульбик на штабном автомобиле с двумя офицерами в качестве телохранителей. За наземную часть операции отвечал командир части, он не хотел получить никаких неожиданностей от меня, поэтому и принял такое решение. Также он велел звонить ему в любое время суток, лишь бы быстрее расправиться с отправкой важного груза. В сопровождении этого конвоя я и был доставлен в объятия, моей ненаглядной Нуви.
Утром я получил временный пропуск на территорию научного центра, после обмена приветствиями и комплиментами с Олси вошел в кабинет доктора Преста. Мы сразу перешли к обсуждению технических моментов, энергоустановка уже была выведена из работы и отключено управление, ее оставалось поместить в транспортный контейнер и доставить на военный аэродром. Кроме того, я должен был забрать М-генератор новейшей модели третьего технологического поколения, где в одной сфере диаметром в один метр находилось восемнадцать нейтронно-мезонных структур и запас глюонных цепей для их работы.
Прест поинтересовался последними новостями, отметил мой бронзовый загар, спросил о бытовых условиях жизни на удаленной площадке. Я рассказал ему что знал и после небольшой паузы, задал прямолинейный вопрос – смог бы он отпустить кого-либо из сотрудников своей лаборатории, если те захотят перевестись ко мне на работу в Тео. Прест помолчал и ответил в том роде, что он, конечно, не будет препятствовать персональной карьере подчиненных. Однако я был обязан предупредить вероятного кандидата о режиме секретности, связанном с данным проектом, а также возможных ограничениях в свободе передвижения и выборе работы в дальнейшей жизни. Я сообщил, что намереваюсь переговорить с Рузом и Цидди, доктор лишь развел руками и грустно покачал головой.
Руз брат Кроуза, казался мне одаренным и целеустремленным молодым человеком, многие предложения по совершенствованию М-генераторов принадлежали именно ему, однако за свой сложный, неуживчивый характер он воспринимался окружающими, как высокомерный зазнайка. Я видел, что ему присущи черты эгоистичного индивидуалиста с нарушенной коммуникабельностью, он и общался только с теми, кто, по его мнению, был достоин общения с ним. Зато его цепкий ум мог погрузиться в решение проблемы без остатка, он буквально болел, если не мог найти искомого результата. Такой личности, наверняка, льстило бы сознание того, что он принадлежит к группе избранных и занимается суперсекретными вещами.
С Цидди мы плотно сработались во время создания энергоустановки, я понял его натуру достаточно хорошо. В душе он был авантюристом, способным на довольно рискованные поступки, оставаясь при этом рассудительным профессионалом. Он обладал талантом искусного программиста и спешил покорять высоты ремесла. Однако после выполнения задания энтузиазм Цидди быстро остывал, и его приходилось буквально заставлять, чтобы он что-то поправил или улучшил. Ему становилось неинтересно – он считал, что этап пройден и нет смысла ковыряться в мелочах, ведь любая программа имеет недостатки или «дырки», как он любил выражаться. Вообщем, Тео предоставлял возможность этим молодым парням реализовать себя в полной мере.
Когда я поочередно встретился с ними и приватно поговорил о новом месте работы, Руз и Цидди, выслушав меня, обещали завтра выдать свой ответ. На следующий день я от обоих получил согласие. К вечеру контейнеры с энергоустановкой и М-генератором, в сопровождении охраны переместились на военную базу под Ульбиком. Транспортник, на котором я сюда прилетел, ожидал нас на дальней стоянке, техники перегрузили и закрепили ценное оборудование, я занял место пассажира, и мы стали готовиться к взлету. Всю обратную дорогу я дремал, меняя только положение затекших частей тела. Садились мы в предрассветной заре, нас ожидал кортеж из машин охранения и мощного тягача с платформой. Платформа предназначалась для перевозки танков, и на нее могло уместиться в пять раз больше того, чем нам требовалось. По приезду на шестьдесят вторую площадку, нам указали на самый дальний ангар, где мы сняли и разместили свои контейнеры. Ворота ангара при мне были заперты и поставлены под охранную сигнализацию. Стояло раннее утро, до начала рабочего дня оставалось целых три часа, я попросил отвезти меня в гостиницу. Добравшись до номера, я вдруг ощутил, что совершенно не выспался, а тело разбито от длинного перелета, ведь в Ульбике у меня тоже толком не было времени отдохнуть. Не в силах преодолеть обволакивающий сон, я повалился на кровать, и уже засыпая, отчаянно подумал, что кому потребуется – найдут меня по телефону.
Первым позвонил генерал Глос и спросил, почему я не сообщаю ему, что все прошло нормально. Я пробормотал, что было слишком рано, и я не хотел его тревожить, Глос предупредил, что при таких важных моментах, главное не созерцание снов, а своевременное владение информацией. Я доложил, что подыскал двух кандидатов в штат моей лаборатории, Глос попросил отправить ему по спецпочте фамилии и после того, как служба безопасности их проверит, он сообщит свое решение.
С Келавом я встретился после обеда, он вызвал к себе доктора Файта, и мы втроем до окончания рабочего дня занимались предварительной проработкой нашего проекта. Я был несведущ в деле построения космических аппаратов, и при детальном ознакомлении орбитальная станция оказалась очень сложной конструкцией. Она была напичкана системами жизнеобеспечения, электропитания, связи, небольшими двигателями коррекции орбиты и просто так взять, и внедрить внутрь нее термоядерную установку, было невозможно. Файт театрально закатывал глаза и хватался за голову от поступившего задания, ведь предстояло произвести полную перекомпоновку почти всех узлов и агрегатов. М-генератор следовало разместить в центре масс всего корабля, так как от присоединения глюонного жгута к поверхности планеты могли появиться динамические нагрузки, приводящие к потере устойчивости станции в пространстве. Пришлось пожертвовать жилой каютой, душевой установкой и мини кухней, подразумевалось, что рядом со станцией будет находиться пилотируемый челнок, и в его отсеках можно спать и принимать пищу, душ заменялся салфетками для обтирания.
Выше по тексту я лишь в общих чертах обрисовал масштаб возникших проблем. Более детальная их разборка превратила бы мое послание в научный трактат, чего я постараюсь избежать. Техническое задание из министерства обороны по данному проекту к нам еще не поступило, но это была простая формальность, мы уже знали в каком направлении надо прикладывать усилия и могли приступить к некоторым работам.
Орбитальная станция была перевезена к нам на площадку, и поднята на стапеля в монтажном корпусе производственной зоны. Таким образом, исключались ежедневные поездки нашего персонала за пределы объекта «Тео шестьдесят два», а саму энергоустановку и М-генератор могло видеть ограниченное количество глаз. Были приняты сверхжесткие меры по допуску работников, чтобы минимизировать количество причастных к данной операции.
Через несколько дней по спецпочте пришло техническое задание за подписью заместителя министра обороны генерала Кетца. Ничего нового оно не принесло, просто теперь мы имели на руках официальный документ обосновывающий нашу деятельность.
Летняя пора была в разгаре, под полуденным солнцем огромный монтажный корпус раскалялся так, что не справлялись системы охлаждения, и становилось трудно работать. Орбитальная станция покоилась на стапелях, где на верхних уровнях было особенно душно, люди изнывали от жары и допускали ошибки. Общим голосованием было решено сдвинуть рабочую смену на предрассветное утро, а в самое пекло прекращать работы.
Комендант Занд после неоднократных переносов срока окончания ремонта в моем коттедже, наконец, вручил ключи, и мы вместе осмотрели помещения. Мне был представлен двухэтажный просторный дом с центральным кондиционированием воздуха, в пяти минутах ходьбы до моря. Я остался доволен презентацией – в наличии имелась мебель и бытовая техника, в комнатах дышалось легко, лишь небольшой участок земли был неухожен и требовал человеческой заботы. Каждый вечер я старался выкроить время на морские процедуры – купание и солнечные ванны отлично снимали нервное напряжение и помогали поддерживать форму.
