После затхлой сырости подземного хода ощутить на лице солнечные лучи было неожиданно приятно. Говорят, что мертвые ничего не чувствуют. Если бы. Мертвые чувствуют все острее и сильнее, чем живые.

Осеннее солнце слабо пригревало остывшую после лета землю, влажную и рыхлую после дождя. В воздухе явственно ощущался запах грибов, мокрой коры и гнили.

Архитектор раздул ноздри, вдыхая аромат леса, и неохотно поднялся, с сожалением расправляя помятую шляпу и водружая ее на голову.

Лес нехотя, но расступался, стоило Архитектору только попросить. Идти в низину было славно, хотя деревья и норовили цапнуть за лицо. Лес не терпит вторжения в свои владения. Скверный характер у хозяина — скверный характер у пса.

— Игги, ты здесь? Тебе должно быть стыдно. Почему не встречаешь?

— Мы не обязаны, — Игги возникла на ветке дерева, скрестив босые зеленые ноги. Ее красные волосы, похожие на лианы, доставали почти до земли.

— А в письме было сказано, что проводить меня до города, — засмеялся Архитектор.

— Мы ненавидим город! — зашипела она, спрыгивая в ручей. — Там полно людей, дыма, яда! Придем мы только на собрание.

— Мне не важно твое мнение, — усмехнулся Архитектор уголками жесткого рта. — Ты должна мне за изгнание призрака, помнишь?

— Ты нам не дашь забыть, — проворчала Игги, делая несколько кругов вокруг дерева, и выглянула из-за ветки. Ее рваное одеяние из листьев и волосы трепетали на ветру и цеплялись за нежную лесную поросль.

— Тогда я сам попрошу лес меня вывести, — пригрозил Архитектор.

— Ты не посмеешь!

— Уже посмел, — ножом с черной ручкой отрезал прядь ее красных лианочных волос, стелящихся по земле. Игги заорала от ярости, подпрыгнула с места и оказалась на дереве. Прядь волос стала извиваться в руке Архитектора, но он сумел ее удержать и завязать на запястье. — Считай, что ты со мной расплатилась.

— Наглец, предатель, грязный ублюдок!.. — Игги то и дело переходила с человеческих ругательств на древесные.

Новоприобретенный браслет тянул его к опушке леса, а Игги сопровождала его поверху, осыпая проклятьями, а иногда шишками и ветками.

На опушке она вынуждена была отстать, но он, шагая по пыльной дороге, еще долго слышал ее завывания. Эти звуки веселили до тех пор, пока он не приблизился к шоссе. Остановившись, он удивленно присвистнул. Город сильно изменился с тех пор, как Архитектор был здесь последний раз. Северным боком он перевалился через реку, а западным прорезал цель холмов новыми дорогами и почти подпирал Змееву гору.

Шоссе Архитектор не понравился. Асфальтовая масса возмущенно загудела, едва он ступил на нее. Архитектор несколько раз подпрыгнул на месте, призывая ее к порядку, и из-за этого чуть не угодил под машину.

Спрыгнув в придорожные кусты, он вскоре вышел к автобусной остановке. Осеннее небо затянуло тучами, поэтому отсутствие людей Архитектора не удивило. Отчаянно дребезжащий автобус с бардовыми шторками на окнах не заставил себя долго ждать. Из него выскочила молодая женщина, вытащила огромный чемодан и подала руку старушке. Старушка повертела головой и медленно сошла на землю, не обратив на предложенную руку внимания. Мадам Игрейна с Архитектором всегда друг друга недолюбливали, а в этот день особенно. Архитектор присмотрелся женщине ее сопровождавшей: мертвая достаточное количество времени, чтобы прохожие морщили носы, безучастно волокла чемодан по бездорожью. Старушка бодро ступала по шоссе: оно ее просто не принимало за живое существо, способное причинить городу вред.

Архитектор укорил шаг и возник перед мадам Игрейной, вежливо снимая шляпу.

— Это ты, Мордред? — удивилась дама.

Архитектор улыбнулся ртом, полным острых зубов, слыша давно забытое имя.

— Что вы здесь делаете, мадам?

Старуха усмехнулась, и ее взгляд непроизвольно скользнул по его запястью, на котором все еще слабо шевелился локон Игги.

— То же, что и ты, мой мальчик.

Мертвая женщина молча тащила чемодан. Пройдет совсем немного времени, прежде чем у нее начнут отваливаться куски плоти и мадам Некромант придется искать себе новую прислужницу.

— Значит, вы тоже получили приглашение.

— Да, — она просто пожала плечами. — Когда живешь так долго, любое происшествие становится развлечением.

— Вы знаете, кто еще придет?

— Ведьма точно будет. Владычица занята осенним половодьем. Игги ты уже встретил. Она невыносима, правда?

— Не хуже остальных, — он широко улыбнулся. — А малышка Гвен?

— Не знаю. Но это и подкупает, верно?

— Вы правы. — Архитектор принюхался и решил, что на сегодня общения с мадам хватит. Она уже и так потихоньку выдернула из его плаща несколько ниток для своей сети. — Позвольте откланяться, мадам.

— Торопыжка. Ах, молодежь, — засмеялась Некромант.

Архитектор скользнул в придорожную траву и, ловко огибая расставленные городом ловушки, прямиком направился на запах. К кладбищу, конечно.

Кладбище было небольшим и аккуратным, словно вырезанное из западного журнала: никаких пошлых русских оградок и памятников с ангелами. Хотя, нет. Был один плачущий ангел, от горя закрывший лицо. У его подножия и сидела девушка в белом длинном платье вертела в руке руку. Выкопанную из могилы с ангелом. Примерив себе пару раз, она с трудом достала из сумочки толстую иглу с мотком лески и принялась пришивать к плечу. С шитьем она разобралась споро, даже ловко. Рука получилась чуть длинновата, но девушку это не смущало — она с интересом сжимала и разжимала новые пальцы.

— Здравствуй.

Она подняла голову и взглянула на него сквозь спутанные патлы. Смерть не красит, а она и при жизни не была красавицей: острые черты лица, длинный нос с горбинкой, широко расставленные глаза, тонкие губы.

— Кто тебя так? — Архитектор кивнул на руку.

— А вам какое дело? — уныло отозвалась девушка, закидывая сумку на плечо. Передернув плечами, она внезапно выхватила из сумочки бритву и бросилась на Архитектора. Он легко увернулся и выбил из еще непослушной руки опасное оружие.

— Ну-ну, перестаньте, барышня. Я же помочь хочу.

— Архитекторы не помогают просто так. Вам нужны души, — она скривила тонкие губы, потирая ушибленное запястье.

— Не отрицаю. Но сегодня мне не нужны души. Я в Городе впервые и ищу проводника. Не за бесплатно, конечно.

— Ты меня не купишь, — нахмурилась она, резко переходя на «ты».

— Даже за это? — Архитектор вытащил из складок плаща записную книжку и помахал ею перед носом девушки. Ее ноздри затрепетали. — Любая душа на твой выбор. По ее лицу пробежала тень сомнения, но соблазн был так велик, что она недовольно буркнула:

— Идет. Куда надо? Только знай — попробуешь обмануть…

Архитектор примирительно поднял руки ладонями вверх.

— Никакого обмана! Только честная сделка.

Девушка пожевала губу в нерешительности.

— Проводи до Дома на Холме.

Архитектор с удовольствием втянул ноздрями сырой воздух кладбища. Призраки следили за ним настороженно, жались к своим могилам, наивно полагая, что закон, по которому ты в безопасности возле своих костей, действует на Архитектора. Пусть думают, ему-то что. А вот его новая знакомая Френни так не считала. По дороге она успела нагрубить пожилой паре и испугать пару Пушков и Шариков.

— Как вы назвали этот город? — спросил Архитектор, перепрыгивая через свежевскопанную могилу.

— Семиветров.

— Семи Ветров?

— Из-за семи разломов. Из каждого что-нибудь да надует.

— Я находил только три, когда приходил в первый раз, — он проворно поднырнул под ветку пихты, спугивая стайку ворон. Птицы возмущенно заголосили, и их хриплые металлические голоса застыли в промозглом воздухе. — Один на дне озера, как его там? Яровое? Второй, я точно помню, был в лесу. А третий в холмах.

— Плохо искал.

— А где же остальные?

Френни злобно усмехнулась и оставила его вопрос без ответа. Она вывела его с кладбища в лесопарк, пропитанный каким-то остаточным зловонием. Это были не Дочки Древо-матери. Это было какое-то сырое барьерное колдовство, смутно знакомое Архитектору по запаху. Что-то дикое, безумное и опасное, но не лишенное изящества. Такое бывает морозным утром, когда свежий февральский снег ложится на старый грязный наст: грубое и уродливое укрывается нежным слоем легкой крупы.