Это было слишком быстро, даже если бы речь шла о крупной колонии, а мы находились на Сарагосе, которая таковой не являлась. Я вообще не понимал, откуда на планете, успевшей повоевать со всем сектором, могут взяться наёмники.

И тем не менее три транспорта были передо мной как на ладони. Странности добавляло то, что бизнесмен наотрез отказывался дать их осмотреть:

― Я требую, чтобы меня или моих офицеров допустили осмотреть эти транспорты! ― мой голос пылал от гнева.

― Капитан, в этом нет, ну, ни малейшей необходимости, ― попытался урезонить меня Роман Османов. ― Я честно вам признался: там оружие и те, кто им будет пользоваться. Самые стандартные средства по уменьшению населения, ничего противозаконного.

― Если это так, то нет ничего страшного, если я на это посмотрю.

Пойманный на слове Роман Османов беззвучно поскрежетал зубами и, наконец, сдался:

― Хорошо, надеюсь, после этого мы, в конце концов, сможем отправиться.

― Фоэлтон, отправляйтесь, всё там осмотрите и проверьте. С экипажем особо не заедайтесь.

Ждать отчёта пришлось долго. По какой-то причине доложиться лейтенант решился лишь после того, как осмотрел все корабли. На лице Ника было написано, что он не слишком хочет докладывать об увиденном.

― Ну? Что там? ― нетерпеливо спросил я.

Фоэлтон, вздохнув, отвернул камеру так, чтобы показать мне трюм транспорта. Ровными рядами там стояло огромное множество неактивных роботов. Между ними то и дело пролетали какие-то дроны, по-видимому занимавшиеся обслуживанием этой «армии».

― Такая же картина на остальных кораблях. Кроме… ― Ник явно не знал, как смягчить удар, ― этих ещё есть что-то вроде танков и авиации. Все роботы изготовлены на Сарагосе. Экипажа нет, корабли автоматизированы и управляются искусственным интеллектом.

― Возвращайся, ― коротко ответил я и переключился на тот канал связи, где меня ожидал Роман Османов.

Лицо бизнесмена застыло в немом упрёке человека, который всеми силами пытался избежать скандала, но не смог.

― Или вы объясните, что происходит, или я уничтожу эти корабли прямо здесь, на орбите. Гарантировать, что не поступлю так же и после объяснений не буду, ― протараторил я.

— Это моя армия, ― терпеливо сказал Роман. ― Она принадлежит мне и хотелось бы ею воспользоваться!

― Производство и использование боевых роботов запрещено!

― Но штурмоботов же производят? Вот и считайте, что я собираюсь взять Аркадию на абордаж. И вообще! Это мои транспорта, моя армия и планета!

Видно было, что разговор выводит его из равновесия, поэтому бизнесмен глубоко вздохнул, возвращаясь в спокойное состояние, и продолжил:

― Подумайте сами: если играть по всем правилам, то вы тут порядок и за десять лет не наведёте. Да и местные не особо стремятся проявлять благородство и честность. Это простое, адекватное решение очень многих проблем. Или вы, офицер флота, предлагаете мне нанять наёмников? Сами же, капитан, знаете, какая это публика. После них останутся, в лучшем, руины. Я даже не говорю о том, что роботы не насилуют каждую встречную женщину и не уносят с собой всё плохо прикрученное.

― Когда эти роботы взбунтуются, что вы будете делать? Наймёте всё тех же наёмников?

― Не взбунтуются. В каждого робота встроен механизм самоликвидации. В случае, если что-то произойдёт, ― он щёлкнул пальцами, ― они будут обезврежены. Безопасность превыше всего, и всё такое.

Я тяжело вздохнул, пытаясь прикинуть, что ещё можно возразить. На ум ничего дельного не пришло, поэтому, хоть эта затея мне категорически и не нравилась, пришлось согласиться.

— Вот и отлично! — довольно заявил Роман. — Кстати, хорошие новости: я отправляюсь с вами!

Мне пришлось смерить его очень-очень долгим взглядом, пока не стало понятно, что бизнесмен не шутит.

— И речи…

— Может, капитан! Может! Ваш корабль в этой, как там, эскадре, наиболее безопасный вариант, да и надо же, наконец, увидеть это чудо-юдо!

— Нет, — не поддаваясь, ответил я, — это военный корабль и на нём будут присутствовать только военные, никаких пассажиров.

Роман вздохнул, что-то прикинул и заявил:

— Тогда зачислите меня матросом!

Я хмыкнул от такого необычного предложения. Соблазн отыграться за последние события был очень велик, но это вряд ли того стоило. Однако, отказать бизнесмену мне не дали: меня легонько ткнул лейтенант Лютцев, привлекая внимание. Он всё это время стоял за спиной, не участвуя в разговоре активно, но и не скрывая своего присутствия.

— Если позволите, капитан, на пару слов, — любезно сказал лейтенант.

Мы отошли так, чтобы наш разговор не было ни слышно, ни видно.

— Предлагаю согласиться, — неожиданно сказал Евгений, а увидев мой озадаченный взгляд, терпеливо объяснил, — здесь, на корабле, мы сможем его контролировать. Если он что-то задумал, получится легко это предотвратить.

— Узнать его истинные намерения? — прикинул я. — Может что и выйдет из этого.

Обсудив некоторые детали, мы сообщили Роману, что он может прибыть на борт. Бизнесмен оказывался в несколько привилегированном для матроса положении, потому что к нему приставили целого мичмана Митта, целью которого являлось развлекать, в рамках устава, гостя, как он только умел: работой до последнего пота, скучными занятиями и недостатком сна.

Понимая, что шило в мешке не утаишь, я сообщил Роману о том, что на корабле присутствует искусственный интеллект, который, в том числе, следит за всем экипажем. К моему разочарованию, эту информацию бизнесмен воспринял вполне спокойно, осведомившись лишь о том, будут ли за ним наблюдать во время «личных процедур».

— На корабле нет понятия личных процедур, младший матрос Османов, — холодно ответил ему Лютцев.

***

Я искренне опасался, что вся команда сплотится в едином порыве, отыгрываясь на Романе за все свои беды. К счастью, тот умел за себя постоять. В первую же ночь матросы решили устроить ему «тёмную»: двое отправились в лазарет с переломами, ещё человек пять отделались синяками. Все нападавшие вполне заслужено отправились на гауптвахту.

На фоне всего этого как-то совсем незначительно протекало путешествие обратно к Аркадии. В этот раз не было ни проблем с провиантом, ни поломок, одним словом, рутинно. Поэтому, когда на календаре высветилось напоминание о том, что близится еженедельный ужин с офицерами, я даже был рад тому, что не придётся ничего переносить.

Обычно участвовали старшие офицеры и один из мичманов, которые заранее разыгрывали между собой право посещения. Собирались, как правило, либо в капитанской каюте, либо в офицерской кают-компании. Соответственно, принимающая сторона обеспечивала стол, а посетитель или посетители выпивку. В этот раз была моя очередь «идти в гости», поэтому мой миниатюрный бар подвергся внимательному анализу.

К алкоголю я относился скептически: мог выпить за компанию несколько бокалов вина, но не больше, ибо терпеть не мог терять контроль над собой. Поэтому все мои «запасы» представляли собой ничто иное, как мешанину, которую я носил в качестве подарков, не особо стремясь разобраться, кто и что пьёт. Да это и не требовалось: Лютцев не пил вовсе, Фаррел и Фоэлтон напротив, пили всё, что содержало спирт, а думать о том, что пьют мичманы мне и в голову не приходило.

Особенно забавно было наблюдать, как меняются «мои» алкогольные вкусы в зависимости от того, кого я пошлю за оным. Доннавал, пока служил, вечно таскал виски, коньяки, реже креплёные вина. Кештин в алкоголе разбирался хуже, поэтому, как правило, выбирал по этикетке, из-за чего гостями моего бара стали в основном коктейли или просто «эксцентричные» напитки, вроде пива, крепостью далеко за сорок градусов. Фоэлтон всегда откровенно признавался, что «вот эту бутылочку и вот эту» он взял для себя и потом заберёт, а остальное можно пить. Фаррел был честен, иногда даже до смеха беззастенчиво объясняя, почему он взял именно этот напиток.

Хуже всего был Лютцев. Уж не вспомню как так приключилось, что именно ему пришлось этим заниматься, но результатом его рейда в алкогольный магазин стал не только полный бар различных сортов водки, но и претензия от владельца магазина, который жаловался на офицера, доведшего менеджера до слёз.