– У вас три минуты. К моему возвращению все должно быть сделано, – приказал он и в три шага вышел из спальни, пока я провожала его взглядом, наполненным ненавистью.

– Давайте флакон, – протянула я руку, едва дверь за мужчиной закрылась. – Что? Вы же слышали приказ. Я все сделаю в ванной.

В том, что ванная комната здесь имеется, сомнений не возникало. Две двери, расположенные по сторонам от камина, наверняка предполагали ее наличие. Правда, попала по адресу я только со второй попытки. За ближайшей дверью скрывался кабинет.

Дурой я не была. В ряды активистов время от времени попадали самые разные люди, в том числе и талантливые химики, но еще никому из них не удалось раскрыть состав «Лека-Спрея». Просто потому, что в руки нам этот спрей еще ни разу не попадал, а купить его для опытов мы не могли – я таких денег ни разу в жизни в глаза не видела.

Разве я могла не воспользоваться случаем? Это же настоящая удача!

Первым делом я заперла на щеколду дверь. На полках в этом ванном беспределе стояло огромное множество флаконов, баночек и бутылочек. Включив воду, сгребла первый попавшийся бутылек и открыла его, выплескивая в огромный круглый бассейн его содержимое. Промывала несколько раз, тихо ругаясь появляющейся пене. Но это было полбеды.

Убедившись, что лишней воды внутри нет, я осторожно открыла флакон с пульверизатором и перелила бесцветную жидкость, боясь в ее сторону даже дышать. Теперь надо было спрятать находку. Самый оптимальный вариант – поставить на место на полку, но так был шанс, что флакон используют. Пришлось прятать в полку с полотенцами – навряд ли все четыре высокие стопки используют в ближайшее время, так что этот вариант мне нравился больше.

– Вы там скоро? – постучался доктор в дверь, добавляя паники.

– Одну минутку! – крикнула я, закручивая пульверизатор. – Я одеваюсь!

Честное слово, не иначе как чудом я успела схватить с полки одно из полотенец, прикрываясь им, когда дверь просто вынесли с петель. Я так и замерла, открыв рот, а невозмутимый имсит вошел в ванную и забрал из моих рук пустой флакон.

– На выход, – скомандовал он, и я пулей пронеслась мимо, но дальше спальни не ушла, хотя попытка имелась!

Просто едва я вылетела в коридор, меня тут же развернули и втолкнули обратно двое охранников. Я так и замерла на пороге, наблюдая за тем, как две девушки в одинаковых темных платьях перестилают постель. Рядом с кроватью стоял столик на колесах, сервированный к обеду. Кроме пустой тарелки наличествовали еще четыре заполненные разными блюдами, а в пару к двум бокалам шли графины с водой и чем-то красным.

И вот я бы устояла, сдержалась, но мой желудок выдал такую голодную руладу, что не услышал бы ее только глухой. Щеки мои вмиг загорелись от чувства стыда, подавить который я была не в силах.

– Ты использовала весь флакон? – спросили в шаге от меня, а я едва не подпрыгнула от испуга, настолько бесшумно ко мне подкрался имсит.

– Да, – честно соврала я, глядя ему в глаза. – А что? Нельзя было?

– Просто спросил, – неожиданно ответили мне, отводя взгляд.

Я на всякий случай сделала шаг в сторону. И еще один, чтобы максимально увеличить расстояние между нами.

– Там комод, – не глядя подсказали мне, но я уже и сама нашла его бедром, невольно взвыв.

– Я оставил рекомендации, – отчитался доктор. До этого момента мужчина сосредоточенно писал что-то, сидя в кресле. Сейчас же явно намеревался нас покинуть.

– Все свободны, – кивнул модифицированный, и всех моментально сдуло ветром. Я тоже попыталась, но, как и в первый раз, меня развернули в дверях. – Так и будешь стоять?

– А что мне делать? – озадаченно поинтересовалась я.

– Варианта два. Хотя нет, три, – прислонился он плечом к дверному косяку, сложив руки на груди. – Первый – я тебя пытаю, и ты мне все рассказываешь. Второй – я тебя кормлю, потом пытаю, и ты мне все рассказываешь…

– А без пыток никак нельзя? – перебила я, ища пути к отступлению. Очень мне понравилось окно – широкое такое, открыть опять же легко.

– Вариант третий, – ничуть не сбившись, продолжил имсит. – Ты ешь, ложишься в постель, а вечером сама мне все рассказываешь.

Он еще не успел договорить, а я уже оказалась под одеялом и придвинула к себе ближе столик, хватаясь за вилку. Тихий смешок разнесся по комнате, но есть я пока не начинала. Ждала, когда меня оставят в одиночестве.

– Но если ты станешь юлить или отнекиваться, мы вернемся к пыткам. И поверь, моя ванильная прелесть, мне они очень понравятся. Из комнаты не выходить. Попытаешься сбежать… Впрочем, попытайся.

Дверь за ним закрылась, а я так и осталась сидеть, вооружившись вилкой. И вот страшное же оружие – один удар, четыре дырки. А еще на столике лежал нож. А еще…

Дверь внезапно открылась, а на кровать полетела моя сумка – та самая, которую я оставила в особняке Арль.

– Твое, – припечатал РиАнт Арль, едко улыбаясь одним уголком губ.

И даже после того, как дверь снова закрылась, я ощущала на себе его взгляд. Жуткий взгляд, на самом деле. Этот взгляд говорил, что РиАнт знает обо мне все и даже больше.

РиАнт

Сложно.

Сложно не делать ошибок, но еще сложнее исправлять ошибки прошлого. Особенно когда эти ошибки чужие. Свои ошибки человек может со временем осознать, понять, принять в конце концов, а чужие… Увы, но невозможно заглянуть к кому-то в голову, и именно этой сверхспособности РиАнту не хватало больше всего.

Впервые в жизни он так сильно хотел узнать, что творится у кого-то в голове. Эта тяга была настолько живой, что ярко попахивала одержимостью. Ант привык если не знать, то хотя бы предполагать, о чем думает противник, чем живет, какие эмоции испытывает. Обычно ему было достаточно лишь подметить детали, как противник раскрывался перед ним, словно книга.

На этот раз все было с точностью до наоборот.

Он не видел в ней угрозу. В балерине, что танцевала на сцене так страстно и с жаром. Верглавнокомандующий в принципе, наверное, впервые видел, чтобы балет танцевали так. Привычнее всего ему было бы наблюдать постное выражение лица с приклеенной улыбкой и заученные движения, за которыми редко скрывалась душа.

Да, пожалуй, так ему было бы гораздо комфортнее, но о комфорте он позабыл в тот самый миг, когда на сцене появилась она – Малика Торль, девушка-загадка и его личный сгусток пылающей ненависти.

То, как она на него смотрела…

Страх! Он чуял его, видел его в ее глазах, в той скованности, что заняла ее тело. Подобная реакция его ничуть не удивила. Имситы всегда вызывали у людей обоснованный страх, так что ее эмоции могли даже польстить. Да только долго это не продолжалось.

Отрешившись от ситуации, напрочь игнорируя его присутствие, Малика Торль танцевала, а он думал. Глядя на нее, на ту ненависть, что исходила от нее, РиАнт думал над тем, почему на нее нигде нет информации. Не рождалась, не училась, не была зарегистрирована ни на первом, ни на втором уровне.

Даже проверку на совместимость в восемнадцать не проходила. Все, что верглавнокомандующий знал о ней, так это то, что ее звали Малика Торль и она работала в театре. По документам работала, а по общей базе – нет.

Именно это несоответствие и навевало невозможные по своей сути мысли. Кто-то смог забраться в программу, подобрать коды, расшифровать которые со дня смерти автора «базы» до сих пор не смог ни один имсит. В этой базе хранилась вся информация абсолютно обо всех, поступая в онлайн-режиме, и затереть, удалить, перекодировать ее не мог никто. Камеры, военные объекты, документы, люди – все было там, а ее…

А ее там не было.

Это означало, что она знает того, кто способен управлять базой. Пожалуй, это и было самое важное. Важное в его – Анта – скрытой борьбе с отцом.

РиАнт Арль не считал себя хорошим правителем. Больше того, его отец в его глазах был самым худшим правителем на все времена. Будь его воля, он бы ни за что не занял пост верглавнокомандующего вслед за ним. Просто потому, что осознавал, как много ему предстоит сделать, как много изменить, а это не год и даже не два.