Капитан недовольно наворачивал по ней круги, сложив руки на пояс и, на удивление охотникам, не опустошая очередную бутылку рома. Старик посмотрел в их сторону и выбросил:
— Ого! Пришли наконец-то! Могли бы ещё погулять, а вернуться вообще на следующее утро! Мы с матросами чуть ли не пол дня вас ждём! — ворчал капитан. Азраил, стоящая на борту, тихо посмеялась. — Тоже мне, королевские работнички…
— Извините, немного загулялись… — сказал охотник, вместе с Риной поднимаясь на корабль. Старик закатил глаза. — Надеюсь, что теперь поплывём по другому пути…
— Конечно по другому, я что похож на самоубийцу? Поплывём по реке Фликтус. Та, что омывает Белое Пламя.
На следующее утро корабль прибыл к лагерю. Костя вместе с Островской сошли с «Атлатля». На берегу их встречала Саша. Её взгляд был мрачным и словно провинившимся, Рина уже догадалась, почему. Она подошла к дочери короля:
— Рин, прости меня… Я не… — не успела Гронская договорить, как Рина с улыбкой вздохнула и набросилась на неё с объятиями. Саша удивилась, вопросительно посмотрела куда-то в даль, однако через несколько секунд девушки громко расхохотались. Леонов тоже не стоял в стороне. — Я так рада тебя видеть…
— И я тебя.
— Как я поняла, вы помирились? — в ответ на этот вопрос Островская кивнула. — Отлично… Наконец-то всё в порядке. Ну, не считая войны конечно… — охотники снова рассмеялись. — Пойдём в лагерь?
— Пошли.
По пути Рина с улыбкой говорила:
— Фёдор Валерьевич, конечно, тот ещё врун… Сказал мне, что вы были на задании, в то время как на самом деле на балу… Вы его подговорили?
— Он и без этого что-нибудь придумал бы…
Охотники подошли к тренировочному полю. Костя сказал, что пойдёт к себе в шатёр, где отоспится после двухдневного «путешествия», поцеловал Сашу в губы. Островская заревновала и отвела взгляд в сторону.
Леонов оставил девушек наедине.
Глава 12
Не на жизнь, а на смерть
По окончании выходных армия начала готовиться к войне. Охотник сменил себе броню, повреждённую во время сражения на корабле.
К Фёдору Валерьевичу приехал король Нуньеса. Он проверит готовность солдат, обсудит план и скажет речь. Варлам Еремеевич был вместе со своим сыном по имени Геласий, который также пойдёт на войну. Ему восемнадцать лет. У него чёрные, вьющиеся волнами, волосы и болотные, как у отца, глаза. На крыле носа небольшой шрам, полученный по неизвестной причине.
Король опёрся на плечо сына и, улыбаясь уголком рта, сказал:
— Эх… Поскорее бы эта война закончилась, а то воевать уже надоело… Солдаты, оружия, лошади… Всё, что я вижу перед собой несколько месяцев подряд…
— Пап, большую часть времени ты проводишь у себя в покоях. — заговорил Геласий. Король смутился, а Фёдор Валерьевич слегка улыбнулся, стараясь не показывать этого. — Что ты там делаешь, мне уже не известно…
— Вы ему не верьте, он всё врёт… — оправдывался Варлам Еремеевич. — Всякие бумаги тоже не могут долго ждать… Ну и где же у вас солдаты? Так хочется на них взглянуть… — короли вместе с Геласием пошли по лагерю. — А лошади, как я вижу, уже чисто-начисто вымыты. Неплохо…
Спустя какое-то время короли дошли до тренировочного поля, где до сих пор стояли Саша с Риной. Сын правителя Нуньеса отошёл в сторону, зачем-то собирая голубиные перья и складывая их к себе в сумку.
Варлам Еремеевич как будто невзначай опёрся на ограждение тренировочного поля, приткнулся возле Островской. Девушки так разговорились, что не замечали происходящего вокруг. Не замечали даже того, что к ним подошли короли.
Фёдор Валерьевич продолжал рассказывать о готовности солдат, поставке новой брони и оружия, плане нападения… Однако Варлам Еремеевич лишь притворялся, что слушал. На самом деле его мысли были совершенно о другом.
Рука короля начала слегка подниматься в левую сторону. Через мгновение Рина почувствовала, как её ягодицу гладят ладонью. Она напряглась, обернулась и увидела короля, на лице которого была коварная, похотливая улыбка. Её нисколько не смутило то, кто перед ней стоит. Островская поступила с ним так же, как поступила бы с любым другим человеком в данной ситуации.
Девушка ударила его в лицо. Настолько сильно, что Варлам Еремеевич закачался со стороны в сторону и чуть ли не падал. Саша и Фёдор Валерьевич очень удивились, ведь они не видели, что происходило до этого.
— Держи свои руки при себе, извращенец! — выкрикнула Рина, быстрой и грубой походкой подходя к королю. — Ты думал, что я буду терпеть? Нет! Никогда в жизни! И мне плевать на твой титул!
После этих слов Гронская, как и её отец, догадалась, что произошло. Она мысленно похвалила подругу и слегка улыбнулась, тем самым поддерживая её. Саша больше всего уважала Островскую за то, как она отстаивала своё достоинство. Дочь короля считала, что эту, в каком-то смысле даже панибратскую черту характера, Рина унаследовала у матери. Гронская, находясь в такой ситуации, просто смутилась бы и отошла в сторону, не желая развязывать конфликт.
— Тихо, тихо! Успокойся! — взволнованно говорил Фёдор Валерьевич, держа Островскую за плечи. В этот момент на крики пришёл Геласий, в руке у которого было несколько перьев. — Он обязательно понесёт наказание!
Король из кобуры достал свой белый пистолет, весь украшенный расписными узорами золотого цвета, направил его на Варлама Еремеевича и угрожающе сказал:
— Уезжай из лагеря. Больше нам обсуждать нечего. Если ты будешь пытаться угрожать, то знай, что у тебя ничего не выйдет. Об этой ситуации узнают все. И твоя жена будет первой…
— Папа, что происходит? — запаниковал Геласий.
— Объясню тебе чуть позже, сын. — серьёзно говорил король Нуньеса, поглаживая ладонью место, в которое получил удар. — А сейчас нам надо уезжать, и поскорее.
Отец и сын быстро запрыгнули на лошадей и рысью поехали к выходу.
— Рина, ты молодец! — с изумлением на лице заявила Гронская. Та ответила лишь суровым взглядом. Ещё не отошла от произошедшего.
— И что… Что делать теперь? — Островская обратилась к королю.
— Не переживай, мирового конфликта от этого не будет… А ударила ты его и в правду не плохо, запомнит на долго… — сказал Фёдор Валерьевич, а затем посмотрел на красные косточки на руке Рины. — Рука хоть не болит?
— Совсем немного… — девушка слегка поморщилась, потрясла руку. — Спасибо вам за помощь, я пойду к себе в шатёр…
Островская ушла. Дочь короля вместе с ней.
Фёдор Валерьевич, смотря им вслед, задумался, заулыбался. Он вспомнил судьбоносный для него момент, произошедший ещё в молодости. Двадцать два года назад…
«Смертный дух, Пиковая Дама. Королевский банкет.
Валерий Геннадьевич сидел у себя на троне в ожидании своей жены. Возле него сидело несколько влиятельных людей, а в самом конце сидел сын.
Фёдор Гронский — девятнадцатилетний сын короля Смертного Духа. Он был одет в праздничную одежду золотых цветов, писк моды в данное время. Фёдор окидывал взглядом изысканные блюда и ожидал своих друзей, которые являлись детьми различных знаменитостей и политиков.
Сын короля наворачивал круги по залу и не спускал глаз с часов. Порой он веселил гостей своими шутками и составлял им компанию. Через некоторое время в двери, наконец, вошла компания весельчаков, поведение которых более взрослым посетителям снилось в кошмарах, однако в этот день король был не против.
Он понимал, как его сын скучал по ним, ведь Фёдор только пару дней назад приехал из университета, находящемся в другом городе. С лёгкостью сдал экзамены и наконец-то отучился на географа.
Гронский с радостью подошёл к друзьям, обнял каждого. В его компании было шесть человек — четверо парней и двое девушек.
С самым смелым и рискованным сын короля познакомился ещё в детстве, в школе. Они были одноклассниками, всё время ходили вместе, как не разлей вода. Имя этого парня — Виссарион. У него были рыжие волосы и выразительные изумрудные глаза, которыми он очаровал далеко не одну девушку.
