— Костя… — тихо говорила Рина. — За что ты её убил?

— Ты уверена, что хочешь знать об этом? Ты ведь посчитаешь меня сумасшедшим… Она… Она была вампиром…

— Что? — девушка, удивившись, отошла от Леонова. — Как?

— Помнишь, когда мы заходили к ней по поводу новой брони для солдат? — в ответ на этот вопрос Островская кивнула. — Она пыталась спрятать от нас текст письма. Чуть позже я пробрался к ней и прочитал его.

— И что там было?

— Оно было адресовано некому Герду. Твоя мать хотела отдавать вампирскому племени часть государственных денег, чтобы они смогли выжить. Город не был указан… По её плану, в дальнейшем племя по окончании войны должно было перебраться в Кобру и посеять там хаос. И ещё она была королевой этого самого племени.

— О господи… Поэтому она выжила… Как я сразу не догадалась…

— Фёдор Валерьевич приказал припугнуть её осиновым колом, но она напала на меня. По-другому поступить я не мог…

— Если б я узнала это, то… Сама бы её…

— Убила?

— Нет… Выгнала… И я на тебя обижалась за то, что ты мир спас. — улыбнулась Рина. — А на ваши с Сашей отношения мне всё равно. — соврала она. — Зачем нужно было скрывать их от меня?

— Мы думали, что… Что тебе пока что не стоит о них рассказывать…

— Думали, что я тебя ревную? — поинтересовалась Островская, умело скрывая ложь. — Да кто вам такое сказал?

— И правда… Значит, что ты всё-таки не в обиде?

— Нет, конечно. И всё же я бы на твоём месте сначала всё рассказала близкому человеку противника, ещё и работавшего рядом, прежде чем действовать…

Глубокая ночь. Охотники всё ещё не спали. Даже и не хотели, морской воздух держал их бодрыми. У Виринеи же наоборот слипались глаза.

Через некоторое время капитан крикнул, что корабль подбирается к Призрачному Ущелью. Экипаж подготовился. Все взялись за оружия, кто-то за саблю, кто-то за пистолет, а кто-то начал заряжать пушку. Костя и Рина достали мечи. Азраил, потерев глаза, вытянула ладони и поставила одну ногу вперёд, тем самым встав в чародейскую боевую стойку.

Корабль заплыл в ущелье. Горы, между которыми река промывала щель, практически полностью заросли кустами. Лишь небольшая часть оставалась не затронутой. В некоторых местах красовались остатки кораблей из разбитого флота.

Призраки, конечно же, не заставили себя долго ждать. Они повылетали из этих разрух. Это была целая армия злых духов, которая, как казалось, вылетать будет бесконечно…

Брагина прикоснулась кончиками пальцев к амулету, начала читать сложное и довольно длинное заклинание. Солнце и символы начали загораться ярким светом. Азраил превратила часть призраков в людей, затем наколдовала щит, закрывающий весь корабль.

Чародейка сделала это для того, чтобы охотники и экипаж смогли убить духов, навредить им, в то время как остальные умершие будут пытаться разрушить щит. Долго Азраил держать его не сможет, однако количество врагов, сейчас находящихся на борту, можно победить, если поторопиться.

Все призраки были одеты в обычную матросскую одежду, говорили как матросы, сражались как матросы. У них были свои «призрачные» ножны с саблями и пистолеты.

Капитан флота, разрушая щит и держа во рту трубку для курения, подбадривал моряков.

На борту их оставалось пять. Леонов, как и Островская, взял на себя двоих. Голову последнего прострелил капитан «Атлатля», затем взял ещё одну бутылку рома. Казалась, будто ничто и нигде не способно разлучить его с алкоголем. Ни на обычной прогулке, ни на ожесточённой битве.

Ещё одна часть призраков залетела на территорию корабля и стала людьми. Их капитан никак не мог попасть туда, поэтому гневался всё сильнее и сильнее. Матерился и стучал по щиту.

Духов оставалось ещё около нескольких десятков. Чародейка не прекращала произносить заклинания, от чего ей не хватало воздуха. Она делала это с отдышкой. Амулет светился всё сильнее и сильнее.

Эти заклинания действительно помогали. Эффект от них был либо моментальным, либо постепенным. Одни духи испарялись, а другие рассыпались в пыль.

Наконец на борт прилетели последние оставшиеся призраки и их капитан, который единственный смог уклониться от заклинаний и остаться без тела. Зачем он это делал, никто из матросов так и не понял.

Но через несколько минут ответ на вопрос стал известен. Капитан пытался свести с ума экипаж. И делал он это вполне хорошо и скрытно. Порой матросы не могли отличить адекватного от сумасшедшего.

Когда охотник раскрыл, внутри какого моряка призрак побывал первым, то крикнул старику, одной рукой попивающему ром, а другой держащему штурвал:

— Что с ним делать?

— Его уже не спасти! Либо убивай, либо выкидывай за борт!

Костя сделал так, как посоветовал старик. Таким образом он скинул в море трёх матросов и пронзил мечом ещё одного.

Виринее всё-таки удалось заковать капитана флота в человеческое тело. Тот был в ярости. Рычал, шипел и громко ругался. Чуть позже, кое-как смирившись, произнёс:

— Хер с ним… Судьба не готовила меня умирать второй раз! И я не умру! Если они не смогли порезать ваши жопы на шнурки, то придётся мне! Ну и кто же здесь самый смелый, а? Кто сразится с капитаном морского королевского флота?

— Позволь сделать это мне. — сказал Леонов, всё сильнее сжимая рукоять меча.

Капитан ухмыльнулся, а затем побежал в атаку на охотника, замахиваясь саблей. Костя уклонился, оружием ударил противника в ногу, от чего тот упал на колено. Леонов хотел нанести смертельный удар, однако враг вовремя защитился и, кувыркнувшись, встал.

Несколько раз ударил охотника свободной рукой, мечом повредил броню. Костя, немного покачавшись со стороны в сторону, отошёл назад, вытер кровь на щеке и посмотрел на Рину. Та своим хмурым взглядом показала, хотела вмешаться в бой, но Леонов быстро её остановил, показав жест рукой.

Он, замахиваясь оружием, разбежался, ранил противника, от чего тот упал. Враг попытался встать, однако охотник быстро среагировал, сильно пнул его в плечо и вонзил меч в сердце.

Корабль совсем скоро выплывет из ущелья. Чародейка убрала свой щит, потрясла рукой, болеющей от напряжения, и отошла к фальшборту. Капитан приказал скинуть трупы в море и помыть пол, запачканный кровью. Охотник, убирая меч в ножны, подошёл к Островской и снова заговорил с ней. Экипаж продолжил заниматься своими делами.

На следующий день, ближе к обеду, «Атлатль» прибыл в Бонтатэм, где на пристани уже стояли в ожидании грузчики со своим начальником.

Охотники решили прогуляться по городу, в будние дни, как известно, очень оживлённому.

Первым делом они пошли на площадь, где продавцы торговали овощами, сувенирами и питомцами. Последние довольно хорошо продавались, ведь, как говорят путешественники, «в Бонтатэме самые капризные и надоедливые дети, требующие у родителей всё, что красиво и умеет двигаться». Так же там стоял глашатай, вокруг которого столпилась кучка людей. Он читал объявление со свитка, но из-за большой активности на улице расслышать что-то не являлось возможным.

Пройдя чуть дальше, охотники понаблюдали за выступлением маленького кроленя, в народе более известного, как рогатого зайца. Он попрыгал, прошёл по палочке, висящей на нескольких кирпичах с двух сторон, кувыркнулся, чудом не задев землю маленькими рожками, которые от такого прикосновения могли бы с лёгкостью сломаться, и несколько раз пискнул. Он сделал это в несколько раз громче, чем обычные зайцы. Зрители поаплодировали и чуть ли не до верху заполнили монетами стакан, предназначенный специально для этого, хозяину зверька.

Далее Костя с Риной наткнулись на уличный спектакль. Двое людей в ярких костюмах и масках читали драматический диалог, чуть позже, по сюжету пьесы, пришёл третий. Все эти действия происходили на фоне тесной комнатки с забавными обоями, маленьким шкафчиком и столом, на котором стояли два бокала с жидкостью, чей цвет из-за обоев нельзя было разобрать, и несколько тарелок с блюдами.

Леонов обратил внимание на солнце, уже уходящее за горизонт, после чего вместе с Островской пошёл обратно к пристани.