Впрочем, насчет второго Стиф не был полностью уверен, пусть перед ним и был заслуженный магистр академии теоретических изысканий, автор нескольких монографий и вообще «Светило современной научной теории», если верить статьям из выпускаемой в колледже газеты. С легкостью поставил бы новенький двухколесник, которому тайно – и явно тоже – завидовали все одногруппники, на то, что сейчас этот хваленый магистр попросту хочет его выпроводить и тем самым избежать неудобных вопросов. Нельзя сказать, что его опасения были напрасны.
– Эх, а я бы от дополнительных занятий не отказался, – Стиф переступил через «заботливо» подставленную на его пути ногу, прошел к двери, показав за спиной сжатый кулак, одновременно с благодарностью кивая преподавателю.
– Думаешь, я тебя отправляю прохлаждаться под весенним солнышком? – поинтересовался тот, передавая Стифу связку ключей от архива колледжа, и завистливые вздохи вновь сменились смешками. Но на этот раз они вовсе не задевали. – Будет тебе самостоятельное дополнительное занятие. В следующий раз жду с работой на тему «Влияние внешних факторов на пути развития истории». Достаточно будет подробно разобрать на одном примере.
– А на двух можно? – поинтересовался Стиф, забирая ключи.
Ответа дожидаться не стал, направился прямиком к выходу из кабинета. Хотя, было бы вернее сказать «вылетел», с полным ощущением крыльев за спиной и ключами от всех знаний мира в руках. Ну хорошо, пусть не всех, даже близко не всех, однако это не мешало чувствовать себя по меньшей мере обладателем тайных сокровищ. Так оно и было, потому что ключи от архива, куда доступ разрешался только преподавателям, были именно что сокровищем. Для Стифа уж точно. У него даже закралось подозрение, что под предлогом учебного задания Пур-Пур решил, наконец, дать ему возможность самостоятельно поискать ответы на интересующие вопросы, чтобы на занятиях больше не отвлекал. Пусть это и было не совсем в правилах школы, но, видимо, заставить замолчать оказалось важнее.
Впрочем, легкомысленный настрой Стифа длился ровно до тех пор, пока он не оказался в пустующем коридоре, ведущем в столь же пустующий во время занятий двор колледжа.
Изучить влияние внешних факторов, значит? Честно говоря, задание уровня академии. Пур-Пур не мог не понимать, что за пять дней, которые дал на его выполнение, справиться нереально. Может, просто решил поставить слишком умничающего ученика на место? В это верилось охотнее, чем в намерение «доброго дядюшки» помочь. Стиф вообще не особо был склонен верить тем, кто держит всех вокруг за идиотов, скрывая правду.
Придется сделать все возможное и невозможное, лишь бы утереть им нос. Или чтобы самому не опозориться? Стиф и сам не был до конца уверен, чего хочет больше. Да и есть ли разница, если не меняется конечная цель?
«Что ж, вызов принят», – уже прокручивая в голове, с чего начать поиски, Стиф едва не налетел на фонарный столб между двумя ведущими в архив тропинками. В последний момент успел сделать шаг в сторону, иначе потом пришлось бы долго объяснять, откуда на лбу красуется синяк. К счастью, до архива оставалось всего тридцать шагов, так что остаток пути прошел без происшествий.
– Если бы мне не сообщили заранее о вашем приходе, молодой человек, – мадам архивариус, за секунду до этого что-то искавшая на одном из многочисленных стеллажей, обернулась к Стифу и посмотрела исподлобья. – Я бы решила, что ключи вы каким-то невообразимым образом выкрали.
– Что вы! – Стиф с нарочитым возмущением всплеснул руками. – Как я мог, это же просто неслыханно!
Мадам архивариус наконец прекратила этот затянувшийся спектакль и улыбнулась, сразу же став выглядеть гораздо моложе своих преклонных лет.
– Да, не мог. Кто угодно, только не ты, – она подошла к высокой стойке из черного дерева, которая была ее обычным рабочим местом.
«Вот что значит кристально чистая репутация», – мысленно забавлялся Стиф. – «Даже вытвори я что-то подобное, никто и не поверит». Проблема в том, что он не стал бы пользоваться такой возможностью, даже если бы очень захотел. Действительно большая проблема.
– Мне нужно… – он уже приготовился диктовать названия книг, о которых до этого слышал лишь мельком и о которых, по-хорошему, ему не положено было знать, однако мадам архивариус извлекла из-под стойки целую стопку пожелтевших фолиантов и плюхнула ее перед Стифом, чихнувшим от поднявшихся клубов пыли.
– Я ведь сказала, меня о тебе предупредили.
Нужно будет отблагодарить Пур-Пура за такую заботу и предусмотрительность. Вместо прозвища начать называть его магистром. Хотя бы в собственных мыслях.
Решив так, Стиф, согнувшись под «грузом знаний предков», с трудом донес книги до ближайшего стола и с облегчением выдохнул. Плюхнулся на стул с шумом не меньшим, чем тот, с которым за несколько мгновений до этого опустил на стол свою тяжелую ношу. Напрочь проигнорировал укоризненно покачавшую головой мадам архивариуса и погрузился в чтение.
Схема, которую можно было увидеть в рабочем альбоме, больше напоминала произведение искусства. Вычурный узор из букв, стрелок и кругов, смысл которого мог понять, пожалуй, только сам Стиф, да и то не до конца.
Вместо «влияния внешних факторов» – отчетливая картина цикличности в развитии страны, причем в полном соответствии с циклами активности Барьера, записи о которых удалось обнаружить на самой высокой полке самого пыльного стеллажа, пока не видела мадам архивариус. А если сложить все вместе то, что сохранилось в записях за время существования Барьера, при должном воображении можно было заметить, как вся картина складывается в спираль. Каждый виток которой шире предыдущего. Вплоть до последнего, который так и не успел замкнуться.
Любопытно, что скажет на это магистр? И как объяснит, что последний цикл перед падением Барьера прошел не так, как должен был? Совсем не так. Ничем не вызванное на первый взгляд падение активности Барьера, за которым последовала внезапная смена власти, а за ней – резкий всплеск активности.
Словно катишься с крутой горы, так что голова идет кругом, а запутанная схема расплывается, будто специально не позволяет толком себя разглядеть. Стиф ненадолго зажмурил уставшие глаза, попытался мысленно вызвать картинку перед собой. Хотя бы ту часть, последнюю, интересующую больше всего. Прервавшую обычное течение истории.
Ту, о которой все молчат.
Получилось не очень: единственное, что особенно привлекло внимание – дедушка тогда как раз стал министром. Если бы можно было его расспросить…
«Что за глупости», – одернул себя Стиф. Только разговоров с мертвыми не хватало для полного счастья.
Он открыл глаза, и вдруг понял, почему так кружится голова. Читать написанные мелким шрифтом слова в полумраке – так себе идея, а темнело в зале архива с каждой минутой, ведь солнце уже скрылось за горизонтом. Чиркнув огнивом, он поднес пламя к покрытому зеленоватым налетом светильнику, переделанному из старого, оставшегося еще со времен Барьера.
Не успел он дотронуться до светильника, как по руке пробежала маленькая молния. Стиф от неожиданности дернулся назад, едва не упав со стула. Еще и пальцы обжег о пламя огнива, которое со звоном покатилось по полу.
– Что случилось? – мгновенно всполошилась мадам архивариус. Наверняка в тишине архива звук падения даже самого мелкого предмета мог показаться оглушительным. Как и топот туфлей по деревянному полу.
– От скучных учебников становлюсь рассеянным, – Стиф виновато улыбнулся, подул на пальцы. Кивнул на светильник. – Вы бы не могли зажечь свет?
– Нынешние дети совсем беспомощные, – пробормотала мадам архивариус, покачав головой, но просьбу все-таки выполнила.
Ничего, пусть уж лучше так, лишь бы не говорить о том, почему на самом деле не хочет прикасаться к светильнику. Слишком хорошо знает, что может за этим последовать. Снова услышать эти вызывающие леденящий ужас голоса, от которых не сбежать. Проще притвориться неловким неумехой, только не замечать: с каждым днем становится все хуже.
