В воздухе, помимо поднятой падением баркаса и сейчас медленно оседающей пыли, носилась тревога. Чувствовалось, что на Свободе не всё ладно. Где-то вдалеке раздался взрыв. Буквально тут же ему вторили ещё несколько, но уже с другой стороны. Потом послышались хлопки-выстрелы. Километрах в полутора левее по небу пролетели две яхты СОП, одна дымилась.

– Сваливать отсюда надо! – вслух сказал я, чтоб хоть немного приободриться.

Помогло слабо, но хоть так. Тряхнув головой, двинулся прочь от погибшего транспорта в ту сторону, откуда мы прилетели. Если Олина выпрыгнула или выпала, она должна быть где-то по пути следования. Только вот где? Передо мной лежал лабиринт из трущоб, и он как-то не располагал к прогулкам, и тем более поискам человека. Некстати вспомнился рассказ Стани о черни и местных нравах. Как там она говорила, “если тебя тут кто-то прирежет, никто особо не расстроится”.

Я на ходу вытащил из кобуры свой энергомёт, доставшийся мне, как и форма, от убитого наёмника. Стрелять из него я не умел, но понадеялся, что с оружием в руках буду выглядеть более внушительным, и местные побоятся ко мне сунуться.

Минут пять уверенно топал прямо по улочке, внимательно оглядываясь. Людей видно не было, а вот частей отвалившихся от баркаса хватало. Правда с каждым шагом их становилось всё меньше.

Олина, Олина, ну где ты? Если она погибла… Нет. Не могла. Она крутая, ловкая, с запредельной реакцией. Спрыгнула, приземлилась как кошка и пошла себе дальше. Только вот почему не к баркасу…

Я гнал от себя тёмные мысли и подступающее отчаянье и продолжал топать по пыльной поверхности планетоида Свобода. Дома, лачуги, заборы, гаражи, улочки, тупики, переулки. Местные не показывались. Несколько раз я замечал движение в окнах, да один раз от меня по боковому переулку сквозонуло трое мальчишек.

Дальше, дальше, дальше.

Пыль, мусор, обломки. Тонкая дымка защитного поля над головой и чернота космоса с холодными звёздами.

Следов нашего падения практически не осталось. На очередном перекрёстке я остановился и беспомощно огляделся.

– Ну и как её найти? Покричать? – вслух задал я мучавший меня вопрос.

Постояв немного, я решился. Набрав в грудь побольше воздуха и чувствуя себя при этом полным идиотом, заорал во всё горло:

– ОЛИИИНААА – прислушался. В ответ тишина.

– ОЛИИИНААА СТАААНИИИ – снова нет ответа.

– АУУУУ…

Я орал минут десять, повторяя эти призывы в разной последовательности и на разные лады. Никто не отвечал. Но когда я уже сдался и решил, что хватит, меня окликнули.

– Эй, дядя! – голос прозвучал из-за угла ближайшего дома.

Я резко развернулся, и поднял энергомёт.

– Ты кто? Выходи?

– Шмалять не будешь?

– Руки на виду держи.

Из-за угла высунулись две маленькие детские ладошки, а вслед за ними показался и их обладатель. Чумазый мальчишка лет десяти в донельзя пыльной и разорванной одежде.

– Ты кто?

– Пиль.

– Ладно, Пиль, чего хочешь?

– Так это… Меня госпожа Олина послала. Просила тебя к ней привести.

– А чего сама не пришла?

– Ранята вся. Плохо ей. Не померла бы….

Я напрягся, в принципе, это всё объясняло, но надо поосторожнее, мало ли что. Ору я здесь долго, могли местные и засаду успеть подготовить.

– Ещё что-то сказала? Как выглядит?

– Просила передать, что ей было приятно, когда сегодня ты сказал, что она красивая. И она рада, что ты считаешь её своей.

После этих слов я почувствовал неимоверное облегчение. Жива! И не засада. Опустив энергомёт, шагнул к мальчонке, тот испуганно попятился.

– Эй, Эй, где она? – я остановился. – Ты обещал отвести.

– Ааа, да, – парень понял, что я не собираюсь на него нападать, и успокоился. – Так это, тута, в квартале. Пойдём.

И мы пошли, а потом и побежали.

– Плохо ей, – на бегу тараторил мальчишка. – Из ноги кости торчат, рука не шоволится. Башка в крови. Жалко будет, если помрёт. Она и правду красивая очень… И добрая.

Я еле успевал за ним, парень оказался шустрым, и мы неслись по улочкам сломя голову. От его слов с каждым шагом внутри у меня всё сжималось.

“Олина, только не умирай!” – словно заклинание твердил я про себя.

– Почти на месте, вон в том переулке, – сообщил мой провожатый, указывая на ближайший поворот. Хоть я и был весь на нервах, всё же осторожности не утратил. Притормозив и вновь подняв энергомёт, я по широкой дуге стал обходить указанный угол. Пиль, поняв, что я больше не бегу за ним, остановился, посмотрел на меня, и на его чумазом лице отчётливо проступила обида.

– Не веришь, дядя, – укорил он меня.

Я не ответил. Как раз заглянул в переулок. Никого, от слова вообще! Или… В тени дома, на земле, прислонившись к стене спиной и уронив голову на грудь сидела девушка.

– Олина,– дрожащим голосом позвал я.

На мой оклик она слабо пошевелилась.

– Илья… это я. – донёсся до меня знакомый голос.

Я сорвался с места, подскочил к ней, упал рядом на колени, отбросил в сторону энергомёт…

– Я здесь!

– Ты орал на всю Свободу, – она вымучено улыбнулась. – А если банда или СОП… – Голос её был слаб.

– Зато ты меня услышала.

Я оглядел раны. Пиль не соврал. Правая нога сломана ниже колена. Перелом страшный, кости порвали штаны и торчали кровавыми зубьями. Сами штаны пропитались кровью, на земле натекла лужица. Голова пробита, вроде просто ссадина, но чёрные волосы слиплись от крови и пыли. Правой руке тоже досталось, она безвольной плетью висела вдоль тела и, похоже, тоже была сломана.

– Хорошо, что ты пришёл, – Олина здоровой рукой дотронулась до моей. Пальцы у неё оказались холодными. – Не хотелось бы так… одной, в грязном переулке…

– Прекрати. Мы сейчас тебя в больницу отвезём.

Я сдёрнул с себя ремень и принялся накладывать жгут на ногу чуть выше раны.

– Не успеть. Я приняла Экстралемаг. Только благодаря ему ещё жива, – она вдруг кашлянула и из уголка рта потекла тонкая струйка крови.

– Это всего лишь перелом, – не сдавался я, – Видишь, кровь уже остановилась. А кости срастутся.

– Нет… внутри всё хуже. Больно. Действие лекарства закончится и всё… До больницы не дотяну.

– Скажи, что нужно! Я всё сделаю! – глаза начало щипать, а к горлу подступил ком.

– Ничего уже не сделать. Я всегда думала, что погибну в бою. Быстро… А теперь… Наверное, это наказание за все те убийства, которые… – она вновь закашлялась, кровь брызнула изо рта.

– Дядя, – вдруг подал голос Пиль. Я резко повернулся к нему, чтоб послать куда подальше, но увидев слёзы в детских глазах, осёкся.

– Чего тебе?

– Так это … тут врач недалеко есть.

– Где? – бросаясь к нему, выпалил я.

– Да тута… только он без денег не примет.

Денег у меня с собой не было. Зато был энергомёт и умирающая Олина.

–Деньги есть, – нагло соврал я, – веди!

Сунув оружие в кобуру, обошёл наёмницу слева, с неповрежденного бока, приноровился и подхватил на руки. Она застонала от боли, а я запоздало вспомнил, что при переломе позвоночника переносить пострадавшего строго не рекомендуется. С другой стороны, другого выхода всё равно нет.

– Потерпи, родная! – прошептал я.

Олина не ответила, но левой рукой обвила мою шею и прижалась к груди, тем самым пытаясь облегчить мне задачу.

– Пиль, давай, кратчайшей дорогой! – мальчишка кивнул мне в ответ, и мы двинулись.

Cнова бег по улицам. Астероидная пыль на сапогах. Опять трущобы, мусор, грязь и безучастно взирающие звёзды. Я задыхался, пот катил градом, но не останавливался и не сбавлял шага.

– Доктора Падальщиком кличут, – на ходу информировал меня Пиль. – На бедах наживается. Помогает только за деньги. Зато если сговоритесь по цене, вылечит. Говорят, он раньше на Синдикат работал, верхушку лечил. Потом выгнали за что-то… гражданства лишили, всех денег. Улетать со Свободы запретили. Он и озлобился…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».