Потом Люба стала капать на мозги маме (простите за мой французский).
Надя, да поехали обратно на Сахалин, там зарплаты больше. Володя может хорошую работу найдет. Там знаешь, сколько можно получать?! Ну, что вы тут от зарплаты до зарплаты перебиваетесь!
Да, заработок был небольшой. Однако на душе было как-то легче. Тяжело вспоминать своих родителей. Этот ужасный дом, где прошло её детство. Вроде бы выкарабкалась. А может, не все так плохо. Обменяем квартиру, да и там все-таки родня, сестры.
Люба, повстречавшись со своим инженером около года, уехала на Сахалин. Там узнала о своей беременности. Сообщила об этом своему инженеру. Она от него не получила ни ответа, ни привета.
Володя, может, все-таки сделаем обмен? Ну, сколько можно жить от зарплаты до зарплаты?! На Сахалине куда больше получают!
Ладно, поживем-увидим, – неохотно отвечал супруг.
Он, как и большинство мужчин не любил перемены. На Сахалине Люба рожает девочку Галину. Появилась на свет она очень хорошенькой. Кучерявой и белокурой. Унаследовала от матери доброту, а от отца ум. Она одна из всех нас смогла построить семью. Но об этом позже.
Любовь часто заказывала переговоры с мамой и уговаривала вернуться на Сахалин. Зачем? Наверное, скучно жилось. Работу меняла как перчатки, а маленькую дочку оставляла с родней. У Веры, старшей сестры, тем временем, уже было двое детей – мальчик Боря и девочка Катя. Дети родились от разных мужчин и вне брака.
Борис в свои восемь лет уже был на учете в милиции за воровство. Он рос очень дерзким. Екатерина тоже не блистала знаниями. И вот оставалось только Надежде вернуться, в этот… и за собой привезти своих детей. Точка была поставлена – переезжаем. Папу отправили на Сахалин подыскивать обмен, остановился, конечно же, он у татар. И я так думаю, по пьянке нашелся этот обмен.
Четырехэтажная жалкая хрущевка была построена в 50-е годы. Она стояла одна напротив мореходного училища, рядом был только частный сектор. Да и поговаривали, что где-то рядом было японское кладбище. А может и не было?! Сейчас попробуй разбери, а вот домик был аховый. Переехали в этот «рай», когда мне было около пяти лет, а старшему брату восемь.
Мама ужаснулась. Как можно было обменять новую, только что полученную квартиру на «бичевник» в старом доме. Сняв ковер со стены, Надежда ужаснулась от увиденного – огромной трещины на стене после землетрясения.
Надя, ты посмотри, рядом школа, детский сад. Ну что плохого?
Неужели нельзя было найти новый хороший дом?
У супруги было возмущение на пределе, она мужа была готова прибить.
У нас же абсолютно новая была квартира. А ты что, не мог получше найти дом? Пил, наверное, с моими? Кто тебе это жилье посоветовал?
Конечно, пожив в семье татар, Володя каждый день прикладывался к бутылке. Его что-то очень мучило. Такая была тоска на душе, что хотелось заглушить это водкой, забыться.
Первый попавшийся обмен и все. На этом и остановились. Бегать, ходить, смотреть, выбирать? Зачем? Тут и родственники подпевали:
Володя, да хорошая квартира. Мы рядом, на соседней сопке.
Младшей сестре Любе тоже особо бегать, что-то выбирать не хотелось. Хотя Надя и попросила её помогать супругу с обменом. Что первое подвернулось, то и решили «Берем!».
Глава 5 – «И снова Сахалин»
Ну что? Дело уже сделано! Родители стали обустраиваться на новом месте. Я смутно помню переезд на остров. Но первые ощущения от этой квартиры я хорошо запомнила. Ночами плохо спалось, ощущался какой-то страх. Однажды ночью я проснулась от ужаса, что у меня во рту иголки, я стала кричать, мама подскочила, понять не может. А я ей кричу, плача и открывая рот:
У меня иголки во рту!
Она не могла понять.
Какие иголки? Открой рот!
Еле меня успокоила.
Часто к нам стала захаживать соседка с нижнего этажа. Она все говорила, что у нас протекает труба и у нее на потолке следы. Папа ничего не понимал. Он осматривал трубу, но никакого подтека не видел. Тогда она стала проситься самой зайти посмотреть, и это было не однажды. Мама со своим несдержанным характером однажды выставила её и запретила к нам заходить.
Это была украинская семья. Впоследствии между нашими семьями начались скандалы. Они были вечно чем-то недовольны. То дети сильно бегают и шумят, то вода к ним подтекает. Это был какой-то ужас.
Немного об этой семье. Муж с женой – Тамара и Артем Лысенко. Их сыновья – Иван (старший) и Федор (младший). Тамара была полной, невысокого роста, с коротко стриженными и кучерявыми волосами. По характеру не очень добрая. Если я шла домой по лестничной клетке, а она шла позади, то постоянно что-то шептала мне в спину. Настолько это было неприятно! Я даже не понимала, что она говорила. Однажды пожаловалась по неосторожности маме. Что тут было – и ругань, и маты.
Ее муж Артем был тоже невысокого роста и худощавый. Особо неразговорчивый. Старший сын Иван был заносчив. Женившись на соседке Ольге, они быстро съехали. Получили квартиру от чиновничьих структур, где работал супруг. А Федор был добрым малым, очень увлекался игрой в футбол.
Как-то утром, проснувшись, я стала четко ощущать, как будто это не я, со мной что-то стало происходить. Начинала врать, раздражаться, устраивала истерики. Через стенку жила семейная пара – Татьяна и Виктор. Женщину мы все звали Татьяной Андреевной. Она вела драматический кружок, была грамотным и талантливым человеком. Дядя Витя был геологом. Очень интересная семейная пара.
Я так понимаю, что они на Сахалине оказались по распределению по окончании ВУЗа. Он был около двух метров росту, частенько выпивал. Бывало, и до дома еле доползал. При этом был очень талантливым, много писал, печатался в местной газете. Татьяна Андреевна, наоборот, была ростом не выше полутора метров. Энергичная, любила ходить за грибами и ягодами. Принимала у себя подростков, которые решили свою жизнь связать с театром, помогала им готовиться к турам. На тот момент у них было две дочери – Эля и Диана. Хорошие добрые девочки, мои ровесницы. Я часто у них проводила время.
Нам было по лет семь. Эля угостила меня ластиком жвачки. Тогда это был большой дефицит. Жевательные резинки привозились из Японии, а девчонки собирали фантики. Пожевать резинку было верхом удовольствия. Она случайно сказала, в каком шкафу лежали эти удивительные сладости. И что вы думаете? Я их потихоньку стала таскать домой. Даже никуда не прятала, а просто складывала в ящик письменного стола. Носила в школу, угощала учительницу, подружек. Придумала какую-то историю, как они ко мне попали. Я начинала врать.
Конечно, Татьяна Андреевна обнаружила пропажу. Мама обнаружила жвачку в моем письменном столе. Она меня ругала, что-то поучительно говорила. Поверьте, я сама ничего не понимала, что со мной происходит. А старший брат Слава начал лунатить. Мама встает ночью, а он посреди комнаты, накрывшись простыней, спит. Она тихонько его отвела в детскую и уложила. Он так и не понял, что это было. В общем, интересные стали происходить истории, не только с нами, но и с соседями.
Диана, дочка Татьяны Андреевны, в шесть лет начала очень странно себя вести, приставая к парням. Мы все смеялись и показывали на нее пальцем. Ее мать быстро сообразила, в чем дело, и повезла дочь к своей маме (бабушке Дианы) в Николаев. Они тоже были украинцами и верующими, хотя это и не афишировали. С Николаева Диана вернулась совсем другим ребенком. С крестиком на шее. Я хорошо помню ее после приезда оттуда. Когда она пришла ко мне в гости, то я стала прыгать, бегать и громко говорить. Она мне четко ответила, что это недопустимо. Я как-то сразу обмякла. Что происходило с нами? Детали этого дома стыдно даже описывать. Хорошие мужчины спивались, бабушки были ужасно злыми, а про детей и вовсе лучше не рассказывать.
С мамой у меня отношения как-то не складывались. Я была маленькой, талантливой девочкой, хорошо пела, танцевала, стихи красиво рассказывала, очень увлекалась книгами. Но поговорить на эти темы я в своей семье не могла.
