– Мама, ужин бесподобен! – закончил я.

Отец аж застыл, восхищенно глядя на меня.

– Ты смотри, как загнул! – пробормотал он. – Я сказал, что барон вернул мне звание лейтенанта, с соответствующей оплатой и всеми привилегиями. Вот так! А еще во, видел? – он вытянул вперед правую руку и я увидел на среднем пальце перстень – печатку с какой-то гравировкой.

Присмотревшись, я узнал герб баронства – стоящий вертикально меч на фоне щита и над щитом – восходящее солнце.

– Ух, ты! – восхищенно пробормотал я – перстень с нашим гербом! Здорово! Ты теперь, как барон, с гербом!

Я уже понял, что это и есть та самая малая печать, переданная бароном моему отцу, но решил не показывать своего знания. Мне не сложно, а отцу – приятно!

– Вот именно! – гордо сказал отец. – Так что, теперь вы должны слушаться меня еще лучше! Во всяком случае, сильней, чем маму! – шутливо закончил он.

Мама тут же взвилась со своего места, рядом с ним, и сделала вид, что очень сердится и вот-вот произойдет что-то очень страшное:

– Ах, ты, а еще муж! – громко, но со смехом в голосе начала она, притворно замахиваясь на отца рукой. – Да я сейчас как тебе задам!

– Не боюсь! – гордо отвечал отец, тоже посмеиваясь. – Ты сейчас без оружия, а потому можно тебя не опасаться!

– Это ты про какое оружие? – матушка подозрительно прищурила левый глаз, как бы прицеливаясь.

– Ну, как же? – делая удивленное лицо, продолжал батя. – А где твоя, уже притертая к руке скалка или сковородка?!

И он громко рассмеялся.

– Ага, – притворно огорченно произнесла мама, – а без нее я, значит, не страшная?!

– Ты и с ней не страшная, – он схватил ее и, не обращая внимания на ее притворные попытки освободиться, усадил себе на колени. – Ты все равно прекрасна, даже когда размахиваешь удлинителями и утяжелителями своих нежных рук!

Матушка покраснела от удовольствия, на мгновение прижалась к его груди, а потом решительно вырвалась из кольца его рук, поправила прическу и, окинув взглядом стол обратилась сразу ко всем:

– Может, кому-то что-нибудь подложить?

Все, сидящие за столом, вразнобой, но очень единодушно отказались.

– А еще чего интересного? – уже напрямую поинтересовался я, пытаясь понять, что я пропустил.

Отец немного подумал, подвигал губами, как делал всегда, когда хотел изречь что-то внушительное или внушающее, короче, к его словам следует прислушаться.

– Уезжаю я завтра, скорее всего, не будет меня с месяц. Да, еще, я забираю с собой Зерта, так что, вам всем говорю – слушаться маму, как меня! Приеду, если узнаю, что не слушались – накажу строго!

Матушка тут же, как всегда, вступилась за всех нас:

– Да, ладно тебе, Брокс, будут они меня слушаться, они всегда слушаются!

– Вот приеду, посмотрим! – все таким же строгим голосом продолжил отец.

Я решил прояснить для себя еще один момент.

– Пап, а вы с Зертом завтра рано поедете?

Отец подозрительно посмотрел на меня и спросил:

– Не очень, часов в одиннадцать, а тебе зачем?

– Понимаешь, мне нужно поговорить с Зертом, и я просто хотел понять сегодня это делать или я успею завтра с утра?

Отец отрицательно помотал головой.

– Все разговоры и дела решайте сегодня. Завтра ему не до того будет, так что нечего штаны за столом просиживать!

И вдруг приказным тоном закончил:

– А ну, марш из-за стола – решать свои дела!

Всех, как пружиной подкинуло! Все вскочили, засуетились, а я подошел к Зерту и спросил:

– Ты как сейчас занят или мы можем поговорить?

Зерт помялся, а потом прямо спросил:

– Надолго?

Я обалдел! Это что такое?!

– А ты куда-то торопишься? – удивленно-ехидно осведомился я.

И представьте мое удивление, когда в ответ я услышал какое-то неуверенное бормотание:

– Ну, понимаешь, мне тут нужно кое с кем увидеться…

Я мысленно хлопнул себя по лбу! Ну, конечно, наш орк влюбился! Но вот как же не вовремя, хотя… а, ладно!

– Знаешь, Зерт, – начал я проникновенно, – я думаю, что наш разговор не займет много времени, а, кстати, сколько у тебя до свидания осталось?

– Ну, она будет меня ждать, – начал он, потом понял, что попался в элементарную ловушку, покраснел и замолчал.

– Хорошо, я понял! – взял я нити разговора в свои руки. – Пойдем к тебе в комнату, поговорим. Обещаю, что надолго не задержу, но поговорить нам с тобой необходимо!

– Хорошо, – кивнул головой орк и пошел к себе в комнату. Я побрел за ним.

Войдя в комнату самого старшего брата, которую сейчас занимал Зерт, я прикрыл дверь и тихо осведомился:

– Ты точно готов поговорить?

Зерт удивленно посмотрел на меня и, хмыкнув, ответил:

– Смотря о чем.

– О делах наших, о вашей завтрашней поездке и просто о жизни, – предложил я ему темы для разговора.

– Ого! – качнув головой восхитился орк. – Это все сразу или можно выбрать?!

Я возмущенно посмотрел на орка.

– Зерт, ну чего ты придуриваешься? Только время тратишь, а тебя, между прочим, кое-кто ждет!

Зерт молча развел руками.

– Хорошо, – продолжил я, – давай я тебя немного поспрашиваю, ладно?

Орк кивнул головой и буркнул:

– Угу. Присаживайся! – он указал мне на стул, а сам присел на край кровати. – Так что тебя интересует?

– А меня интересует, удалось ли тебе реализовать все, что мы сняли с разбойников и взяли в их логове?

Мой собеседник откинулся на кровать и немного насмешливо посмотрел на меня.

– Все в порядке, можешь не переживать. Мы с тобой стали богаче на сто семь золотых каждый.

– Это хорошо, – протянул я, пытаясь придумать, как бы помягче задать вопрос. Потом плюнул и спросил его прямо: – Зерт, а ты мне из оружия нечего не присмотрел?

– А-а-а! – чему-то обрадовался орк. – Кое-что присмотрел, но пока не все!

Он поднялся с кровати и махнул мне рукой.

– Иди сюда, сейчас и посмотрим, что получилось!

Я подошел и увидел в его руках рулон, темно-коричневого цвета, шириной в мою ладонь. Рулон развернулся в кожаный пояс с массивной пряжкой, изображающей оскалившуюся морду какого-то зверя, за клык которого и происходила фиксация длины ремня, то есть, говоря простым языком, ремень застегивался на клык. На ремне не жестко были закреплены четыре кольца, судя по всему, для оружия и разных носимых мелочей, в виде кошелька и небольшой сумки.

– Вот! – протянул Зерт, оборачивая ремень вокруг моей талии и, застегивая его на торчащий клык.

Потом отошел от меня на шаг, прищурившись посмотрел, цокнул языком и заключил:

– Нет, великоват! Нужно делать еще одну дырку, а то он на тебе болтается! Так, давай-ка его сюда! – и он, протянув руки, быстренько снял с меня обновку.

– Так, где же это у меня?

Я с удивлением смотрел, как орк спокойно выкладывает из своей сумки собранные в поход вещи, в поисках… чего?

– О, нашел! – радостно вскричал он и достал из сумки…кривое шило! – Ща, мы тебе новую дырку заделаем!

– Мне не надо! – сухо бросил я, – в ремне сделай, и на этом остановимся! Мне хватает тех, что природой предусмотрены!

– Ну да, ну да! – согласно покивал головой орк, примеряясь шилом к ремню.

У меня создалось такое впечатление, что он даже не услышал, что я ему сказал, он был весь – в процессе. После пары минут манипуляций с шилом и какого-то неразборчивого бормотания, он, наконец, поднял голову и гордо произнес:

– Готово! Давай, иди сюда, опять мерить будем!

Я, незаметно вздохнув, безропотно подошел. Как же я ненавидел примерки!

Орк, не обращая внимания на мою кислую физиономию, одел на меня ремень, застегнул его, покрутил меня в разные стороны и радостно проинформировал:

– Во! То, что надо! Сидит так, как будто ты в нем и родился!

– Ага! – ехидно подхватил я. – Родился голым, но подпоясанный ремнем! Бабка-повитуха скончалась от сердечного приступа, когда пряжка ремня окорябала ей руку!

А чего такого я сказал? Я удивленно посмотрел на ржущего орка и пожал плечами.