-- Вот так, Паша. И как мне теперь этих пацанов снова в ночной бой посылать? Отвечай! Это ведь твоя была идея, сопляков в кабину боевых истребителей сажать.
-- А, вот, как в Монголии, мсье полковник, недоученными курсантами Харьковского пограничного училища, вы по радио над Северным плацдармом командовали. И, как в том ночном бою, вместе с мальчишками, самураев эрэсами на встречных...
-- Без твоих подколов тошно! Тут тебе, Паша, не Монголия, где нам все было ясно и понятно. Тут...
-- Пардон, мсье полковник. Мое имя, не Паша, а Адам. Просьба не путать...
-- Ночные полеты не всякий опытный пилот осилит! А тут дети! Вроде бы столько раз проговаривали все, тренировали, а тут... Один по радио не услышал... Другой не поверил, и соседа не пропустил... И даже боя никакого не было, а троих уже нет! Вот так, товарищ новатор... Не имеем мы права... мальчишек зеленых, вот так вот... Не за понюх табаку, в могилу...
-- Не за понюх табаку, значит?! Не имеем, значит?! А таких же вот мальчишек в штыковые атаки на танки имеем право гнать, всего с одной винтовкой на троих?! А под германские бомбы их головы подставлять? Имеем мы право, мсье полковник Петри?!
-- Павел, ты сейчас бредишь? О чем ты...
-- Не Павел, а Адам. Если первые неожиданные авиаудары 'коршунов' Геринга одним-двумя налетами выбьют основной костяк ВВС РККА в приграничье, то именно этим и, таким же, как они, ребятам придется 'стальных змей' германских танковых армий останавливать. И когда сгорит под ударами с земли, с воздуха, и будет потеряна в отступлениях половина вооружения западных фронтов... Нет никакой гарантии, что даже опытных пилотов не погонят затыкать дыры, как обычную пехоту! Что уж о наших стажерах говорить. Начальники с большими звездами и ромбами, будут тогда истерически бросать в огонь все! Все, что под рукой есть! И не большой силой подготовленной, а 'пригоршнями' - полками, батальонами, ротами, взводами недоученных курсантов! Это вот им, мальчишкам, вместо зениток палить в небо по атакующим 'Штукам' из осоавиахимовских 'мосинок' с расстрелянными стволами, и бросаться под 'панцеры' с бутылками с бензином. Им вырывать у врага оружие в рукопашных схватках, и умирать под бомбами и снарядами. Ну, как, сгодится нам такая альтернатива, Василий Иванович?!
-- Сказочник, ты Паша. Если бы не угадал ты в тот раз с Польшей, заставил бы я тебя новый шелковый галстук съесть. Ладно, не до конца убедил, 'Нострадамус', ты наш. Что предлагаешь-то?
-- Для начала покрутить пару дней кино ребятам. А я их чуток потренирую.
-- Кино?
-- Да, именно, кино. В первый вечер показать им фильм 'Луиза'. Фильм трагический, причем там не парни гибли, а девушки. И в тот же вечер 'Крыло и вуаль' им показать. Пусть наши 'орлята' проникнутся и взгрустнут немного посильнее. Следующим вечером, показать пару серий про 'Сокола' с польской озвучкой. Не моей гордыни ради, предлагаю. Там ведь герой по возрасту недалеко от них ушел, вот пусть на себя и примерят. У Расковой коробки с пленками есть, она поделится. А затем, кой чего подготовим, и я привезу к вам в гости делегации женских полков. Не только наших, но и американок с француженками. Маленький праздник всем устроим. Чтобы не скисали...
-- Это что еще за 'Пир во время чумы' ты тут задумал? На костях танцевать, да?!
-- Иваныч, не перегибай! Нужно настроение людям поднять, чтобы врага могли нормально бить! А чтобы перед красавицами лицом в грязь не ударить, заберу ка я, Иваныч, на денек, самых голосистых, танцевально продвинутых, и пару командиров звеньев с ними.
Петровский с замом спорить не стал. Бывший старлей, также как и раньше, привычно нес пургу. Вот только как-то так каждый раз получалось, что практически все его бредни приносили пользу. Многие предсказания уже сбылись. Как бы по-идиотски не звучали его новые предложения, а все же, стоило попробовать...
А через два дня в бригаде начался форменный цирк. Первым забил тревогу прикрепленный к штабу бригады особист 'Сражающейся Европы', хромой капитан Диас, воевавший лейтенантом в своей родной Испании. Ему вторила охрана авиабазы. Дело в том, что замкомбриг привез в секретную часть несколько каких-то подозрительных голодных оборванцев, с обшарпанными музыкальными инструментами. По национальности они оказались итальянцами, и в воюющей с их родной Италией Франции, все они оказались гонимы и проклинаемы. За месяцы активной фазы войны, эти бедолаги наслушались разных проклятий и угроз, хлебнули горя и нужды. Уехать из воюющей страны им не хватало денег, а подозрительность Сюрте, не давала шанса более-менее прилично устроиться на работу, или на отходящий корабль. В армию их не призывали, из-за подозрений в шпионаже. Перебивались несчастные случайными заработками, и всякой грязной работой. Жили впроголодь, и ходили отмечаться в полицию. Старшему было под пятьдесят, младшему едва стукнуло двадцать. Вот так, неожиданно, в бригаде ПВО появился сомнительного мастерства военный оркестр, собранный из уличных музыкантов, и пополненный временным составом из юных пилотов, имеющих соответствующие навыки. Всех пришлых постригли, побрили, переодели в голубую форму французских ВВС, заменили им инструменты, накормили и поставили на довольствие. Через день они уже вдохновенно наяривали, пока еще никому здесь неизвестные марши и песни. Замкомбриг Моровски успевал везде. После занятий по музыкальному искусству, он проводил с временными сержантами, тренировки 'слепых перехватов', затем занимался с техниками разборкой и обслуживанием компрессорных ракет. Когда он умудрялся спать, было неясно. А еще через три дня, бригаду всколыхнула новость - 'ЕДУТ!'. На разноцветных французских автобусах прибыли делегации женских авиачастей. Американки из группы 'Амазонки', француженки из 'Неистовой Мари', и 'Жанны д'Арк', сводный контингент русских летчиц из авиагрупп 'Комета', и 'Жар-птица'. Встречали их прибытие в строю (благо в силу хмурой погоды, дежурства радиометристов и наличия в небе дежурных пар, налета можно было не опасаться). Оркестр сыграл 'марш воздушных леди', хоть и не совсем точно, но с душой. После представлений начался концерт, который открыло выступление юных чечеточников под зажигательную музыку, в которой только подполковник Моровски смог бы узнать, путь и несколько упрощенный вариант, номера 'Гаучо чечеточник', из видимо, не имеющего шансов быть снятым фильма 'Зимний вечер в Гаграх'. Затем восьмерка юных командиров, сверкая на своей форме, заслуженными еще в Союзе орденами и медалями, с непередаваемым хриплым и резким пацанским нахальством исполнила забойную песню 'Каблучки'. Приезжие русские летчицы дружно прыснули в кулак, услышав слова - 'Сосед полковник третий день сам не свой как больной. Она не хочет вот беда выходить за него. А он мужчина хоть куда! Он служил в ПВО!'. На командира бригады Петровского дамы дружно и заинтересованно стали коситься. Но он, улыбаясь, сорвал аплодисменты, продемонстрировав на правой руке обручальное кольцо (сейчас кольца многие женатые не носили, но в 20-е такой моды еще не было). Американкам и француженкам кто-то переводил тексты песен, но они восторженно хлопали, даже не пронимая, о чем эти веселые юноши поют. Потом лучшие юные вокалисты исполнили вместе с подполковником Моровским новую жизнеутверждающую и созвучную чувствам аудитории песню. Слова ее оказались столь простыми, что уже со второго куплета все, кто знал русский язык (и некоторые из тех, кто не знал), весело подпевали выступающим очень подходящий по смыслу припев.
Небо выбрало нас...
Сделай шаг за звездою.
Отогрей этот мир.
Дай ему этот шанс.
Оторвись от земли.
Поднимись над собою.
Наше время пришло...
Наше время пришло!
Небо выбрало нас!
Никто не знал, что эту песню, напевший ее молодой подполковник, слышал в исполнении автора, за месяц до своей смерти, в том покинутом времени. В прошлом пилот Ан-2, а к тому моменту известный поэт-песенник Евгений Муравьев, выступал тогда в уже пятнадцать лет, как переименованном Ленинграде, перед летчиками и работниками аэродрома 'Ржевка'. Павла там оказалась случайно, просто ездила по врачам, в надежде побороть свой рак, и ее знакомые пригласили послушать. О том, что через полтора года после той встречи вышел фильм, в котором несколько измененная песня стала саундтреком, умирающая женщина так и не узнала...
