– У вас необычное имя, – после недолгой паузы констатировала девушка.

– Отец назвал меня в честь Эрнана Кортеса, испанского конкистадора, завоевателя Мексики, уничтожившего государство ацтеков. Но свою жизнь он, кажется, закончил не совсем весело.

Сара впервые улыбнулась, повернувшись к нему лицом.

– Не все судьбы схожи. Имя в какой – то мере определяет карму её носителя, но в итоге есть и другие факторы, влияющие на события жизни.

– Воспитание? – спросил он, поддерживая разговор.

– Воспитание, гены, близкое окружение, образование, климатические условия, политическая обстановка, ну и так далее.

– Насчёт воспитания это точно, а по поводу генов не знаю.

– А по – моему, всё не так уж и плохо, – игриво отшутилась Сара, объехав чёрный внедорожник.

– У меня всё обстоит иначе. Отец оставил мне плохие гены и кучу долгов, – усмехнулся Эрнан.

– Самоирония – это первая поправка в конституцию самосовершенствования, – подчеркнула Сара с деловым видом. – Ваш тёзка был завоевателем и разрушителем. А вы по характеру разрушитель или?..

Пронзительный звонок мобильного телефона не дал ей договорить. Сара взглянула на телефонный дисплей, будто силилась расшифровать аббревиатуру имени звонившего. Телефон настойчиво звонил. Эрнан, отвернувшись к окну, услышал голос Сары:

– Фаррух? Да, всё нормально. Как у тебя? Отправил пригласительные? Хорошо, скоро буду. Ты тоже.

Она отложила телефон в сторону, рассеянно уставившись на дорогу.

– Всё в порядке? – поинтересовался Эрнан.

– Да, – не очень убедительно ответила девушка. – Это был мой жених. Мы вчера поругались. Представьте себе, накануне свадьбы у нас первый крупный скандал.

– Бывает и такое. Это не самое ужасное, что может с нами случиться, – успокоил ее Эрнан.

– Он хороший человек. Любящий, заботливый, простодушный. Но бывает, что доводит меня своими заранее предусмотренными планами. У него расписано всё по деталям, по мелочам: когда сменить квартиру, куда отправиться на уик – энды. Дата свадьбы и та была им самим запланирована.

– Да, несколько напрягает. А пол будущего ребёнка он тоже спланировал? – наивно спросил Эрнан.

Сара весело рассмеялась шутке и чуть задумалась.

– А вы? Вы женаты?

– Нет. И ни разу не был даже помолвлен, – вздохнул он.

– Вы хвастаетесь или гордитесь этим? – серьёзно спросила она.

– Я делал попытки жениться несколько раз, но неудачно. Всё обрывается на полпути. Какая – то половинчатость во всём. Я не знаю, может, это проклятие?

– Проклятие кармы, – поспешила поправить его Сара.

Впереди горела разноцветная реклама ресторана, зазывающая проезжающих путников. Несколько припаркованных на стоянке автомобилей ожидали своих засидевшихся хозяев. Становилось прохладно.

– Не хотите что – нибудь выпить? – спросил Эрнан.

– Не отказалась бы. К тому же и ноги разомну.

Чистый леденящий воздух обжигал. Дышалось легко, пульс бился с равномерной частотой, кровь циркулировала по всей системе организма, обеспечивая необходимую жизнедеятельность, особенно после высвобождения из замкнутого автомобильного пространства. Симптомы клаустрофобии доставляли Эрнану неудобство. Он ясно осознавал, почему избегал подземного транспорта. В метро не было воздуха, движущихся панорамных картин за окном и ни одного квадратного свободного стоячего метра. «Сплоченность людей, как законсервированных килек в одной банке братской могилы», – вспомнились ему слова отца из далёкого детства о подземном транспорте.

Поднявшись на второй этаж ресторана, они расположились за столиком у окна. Редкие посетители вели между собой непринужденные разговоры, абстрагируясь один от другого состоянием лёгкого опьянения и усталости, накопившейся за день. Где – то рядом закапризничал ребёнок. Мать попыталась его отвлечь, навязывая ему никчёмную игрушку – безделушку. Дитя на время успокоилось. Играла лирическая музыка. Тускло освещённое помещение создавало атмосферу таинственности, как перед включением прожекторов после бесконечной рекламы на реалити – шоу.

– Здесь очень мило, – заговорила Сара, оглядываясь. Подошёл официант, поздоровался, внимательно уставившись сначала на Эрнана, затем очарованно – на его спутницу. Стоял в немом ожидании, словно барс, готовящийся к прыжку.

– Мне чёрный кофе, американо. Без молока.

Официант по неписанным законам этикета деликатно перевёл взгляд с Эрнана на Сару в той же манере вычурной строгости.

– Тёмное пиво, пожалуйста, – с деланной непринуждённостью ответила официанту девушка. Тот, стремительно чиркнув в маленьком блокноте незамысловатый заказ, удалился.

Эрнан не выпускал из рук любимые чётки. Он, задумавшись, уставился в окно, откуда был виден автомобиль Сары, и машинально перебирал бусины.

– Вы, кажется, непьющий? – осторожно спросила девушка.

– Абсолютно, – ответил Эрнан и опять уставился в окно. Сара ненавязчиво, с присущей женщинам наблюдательностью разглядывала его. До этого она видела его только в профиль, но несколько минут лицом к лицу создали в ней определенное впечатление. Его светлое лицо подчеркивали большие чёрные выразительные глаза, смотрящие то ли на собеседника, то ли сквозь него. У него был широкий лоб, длинный, слегка спускающийся вниз красивый нос, блестящие белые зубы. Чёрная родинка на правой щеке изображала нечто вроде символа инь – ян. Подвижные крепкие руки, словно созданные для жестикуляций, дополняли сильное мускулистое телосложение. Казалось, всё это в паре с деятельной физиомоторикой представляло собой солнечную магнитную активность, только, как говорится, без тёмных пятен на диске. Она ощущала тепловую энергию вокруг его биосферы, до которой невозможно было дотронуться, чтобы не обжечься, и непросто было отстраниться, не впадая в эту холодную воронку поднадоевшей повседневности круговорота. Она решила сохранить нейтралитет. Удобное ей умеренное расстояние для достижения баланса непродолжительного общения.

– Из – за того, что вы религиозны? – пыталась угадать она.

Эрнан поймал её взгляд, устремлённый на чётки.

– Моя вера запрещает употребление алкоголя. Я ещё задолго до того, как начал молиться, исключил все спиртные напитки из своего рациона.

Официант, неслышно подойдя, расставил на столе заказ и так же тихо отошёл. Эрнан поднёс к носу чашку, вдыхая аромат кофе, а затем, отхлебнув глоток, поставил её на блюдце. Девушка повторила тоже самое с бокалом пива. Они не спешили. У него в городе не было неотложных дел. А Сара не хотела возвращаться к монотонным будням. Через три недели у неё намечалась свадьба, а всплеска предсвадебных эмоций не было и в помине. Чего – то не хватало… Единственным адреналином было скоростное вождение, иногда без соблюдения правил, и невинные шалости, порой безумные ребячьи поступки, чего так требовала её профессия художника – дизайнера, когда тянет ко всему новому и неизведанному.

Эрнан казался ей нетипичным человеком, которого можно, однажды приметив среди толпы, запомнить навсегда. Да, приметы запомнятся навсегда. Эта мысль не оставляла Сару в покое с той минуты, как зародилась. Она о нём почти ничего не знала, и её интерес к неизвестному мужчине выглядел не совсем приличным.

– Скажите, Эрнан, почему, когда человек любит в первый раз и ему не отвечают взаимностью, он думает, что это – конец света? Но впоследствии, испытав опять симпатию к кому – нибудь и почувствовав взаимность, он внушает себе, что, полюбив опять, компенсирует несостоявшуюся первую любовь? В этом ли истина земной любви? И что странно во сто крат: полюбив потом второго, другого, человек не представляет себе, что смог бы испытать чувства сильнее прежнего.

Эрнан, наморщив лоб, посмотрел на неё в упор.

– Я согласен с вами. Инстинкт самосохранения любви – как у мужчин, так и у женщин, основывается на первичном опыте, на страхах, которые мы часто называем своими ошибками. Просто мужчины более инфантильны, закомплексованы, поэтому злопамятны, хотя и не забывают сделанное им добро. У женщин же вырабатывается стойкий иммунитет, фиксирующий и связывающий прошлое с настоящим на эмоциональном уровне, который даёт им шанс на прощение и востребованность в будущем. Большинство мужчин не живут с тяжким грузом, но есть люди, уважающие сизифов труд.