Чтоб голос мой не утихал,

Чтобы не одолели беды –

Ни дня без строчки и стиха!

Ни дня без маленькой победы!

Я вспоминал все самое замечательное что было, самые светлые моменты моей жизни. Свои многолетние скитания на байдарках – мы с друзьями объездили полстраны от Карелии до Приполярного Урала. Наши зимние вылазки в горы на лыжах – вначале на Карпаты и Кольский полуостров, а затем и в Европу, Альпы – в Австрию, Италию, Францию. Я стал вспоминать свою дачу, свой сад: «Какой у меня замечательный сад. В нем растут прекрасные плетистые розы – красные, белые, нежно розовые. Растут, выращенные мной из тонких, хрупких на вид саженцев – большие раскидистые яблони, которые дают щедрый урожай: красные, сладкие, ароматные плоды. На шпалерах вызревает мой любимый виноград – темно фиолетовая «изабелла», черные тяжелые грозди «северного плечистика» и янтарно-желтый «кишмиш», и «кодряну» с большими румяно-красными ягодами…».

Эта борьба с самим собой продолжалась весь день. Момент истины наступил поздним вечером, когда я лег спать. Едва я закрыл глаза, как почувствовал панический страх. «Неужели я вот так сразу уйду из жизни? Уйду, не доделав сотни дел, не довершив того, что начал? Уйду, так и не достигнув того, о чем мечтал всю жизнь? Нет, не может этого быть! Я чувствую в себе еще крепкую жизненную силу, во мне еще не иссякла любовь к жизни…». Я вдруг ясно осознал, что теперь все зависит не от диагноза, не от врачей, не от методов лечения, а от меня самого. Смогу ли я найти в себе силы, чтобы противостоять страшному недугу? Хватит ли мне жизнестойкости, оптимизма, жизнелюбия? Должно, обязательно должно хватить, иначе болезнь согнет и сломает меня. И я снова и снова стал слагать стихи, которые становились теперь моим главным лекарством в борьбе с неведомой хворью:

На даче розы, виноград,

А в Альпах – склоны, солнце, снег.

Я вновь увижу горы, сад.

Я буду жить свой долгий век!

Я креативней всех людей,

Могу дать фору Нобилю.

В моей башке полно идей,

В заду – перпетуум мобиле!

26.07.

Я уже решил, что нашел противоядие от своих страхов и сумел перестроиться. Но, не тут-то было! Теперь я знал с чего надо начинать день и сразу придумал бодренький стишок:

С судьбою я еще поспорю!

Мне не страшны любые беды!

Я поборюсь с любою хворью

И одержу над ней победу!

Но дальше все пошло по-старому – как и вчера, как и день назад. Эти злосчастные мысли, которые словно занозы впились в мой мозг, снова стали одолевать меня: «Так ли уж все спокойненько и благополучно у меня?».

Я никогда не отличался крепким здоровьем. Я родился очень слабым ребенком. Это связано с драматической историей болезни моей мамы. Примерно за полтора года до моего появления на свет у нее обнаружили «костный туберкулез». Ей сделали операцию, вырезали половину одного легкого. Потом делали разные процедуры, давали всевозможные лекарства. Но, ничего не помогало. Несмотря на «шульгинскую кошачью живучесть» мама быстро слабела. К сожалению, в больнице не было самого главного (очень дефицитного в те послевоенные годы) лекарства – пенициллина. Когда она стала угасать, врач распорядился перевести ее в специальную палату. Оттуда был только один выход – в морг!

Маму спас отец. Он был, как тогда говорили, «психическим». В 1943-м году он участвовал в битве на Курской дуге. (был наводчиком на САУ – самоходной артиллерийской установке). Отец рассказывал мне потом, что никогда больше он не видел подобного ада. «Танки горели, как деревянные. Стоял такой грохот от взрывов, что некоторые бойцы оглохли». В одном из боев отец был тяжело ранен осколком снаряда в голову. С тех пор у него регулярно случались эти самые психические приступы, во время которых он буйствовал, как зверь, разнося все вокруг. Физическая сила его словно утраивалась, с ним не могли справиться несколько здоровенных мужиков.

Когда отец, который каждый день приходил к маме в больницу, узнал о том, что ее перестали лечить и хотят перевести в «какую-то палату для безнадежных», он вцепился в спинку маминой кровати и стал кричать, чтобы нашли для нее и дали ей пенициллин. Несколько санитаров пытались оторвать его от кровати, но не смогли. Отец рассвирепел. У него начался психический приступ. Он тряс спинку кровати, брызгал слюной и кричал так, что остальные женщины спрятались под одеялами. Наблюдавший за этой дикой сценой врач испугался. Он стал успокаивать отца и пообещал достать маме пенициллин из каких-то «резервных источников». Маму перевели в отдельную палату и стали делать спасительные инъекции. Отец все время был с ней, даже ночевал в какой-то каморке на этом же этаже. И мама выжила, и стала поправляться. Через месяц ее исхудавшую и остриженную наголо (тогда боялись заразить больных вшами) вернули в старую палату. Из всех прежних пациентов там оставалась только одна престарелая Зина. «Ну, надо же,» – сказала она – «а у нас тут лежала раньше Соня! Только она была такая полненькая и курчавая. Жаль, умерла она с месяц назад» – «Зина, неужто, ты не узнаешь меня? Ведь это ж я, та самая Соня!» – воскликнула мама и они обе расплакались…

Поэтому я родился очень слабым – был щуплым, болезненным недоростком. Я переболел всеми возможными инфекционными болезнями. И только благодаря своей, унаследованной от родителей подвижности, бодрости и жизнелюбию – сумел сохранить здоровье, всегда был энергичен и бодр. В молодости увлекся байдарками, почти 30 лет плавал на них по всей стране. Тогда же занялся и горными лыжами. Затем виндсерфингом. Мне казалось, что я сохраню этот задор на всю жизнь, но, увы….

.07. 

Чувствовал себя очень хреново весь день. Сильные боли в желудке. Отвращение к пище. Тошнота. И потому написал кучу стихов:

Не устрашусь угрозы я,

Мне истина знакома:

Обыкновенная эрозия,

Обыкновенная липома!

Один завет я буду помнить

И весь свой век его хранить:

Пока мой дух живой, не сломлен –

Меня болезням не сломить!

Как не хочется, Боже, стареть, как не хочется

И друзей потерять, и прощаться с родными.

Упаси меня, Господи, от одиночества!

Дай мне время пожить и уйти вместе с ними!

Вечером, перед сном взглянул на себя в зеркало и – не узнал: «Господи, кто это?». В молодости я был смазлив, но, похоже, не умен. Сейчас стал мудрее, но – такой страхолюдин! Сменить смазливость на ум – не такая плохая мена. Главное, успеть воспользоваться накопленными извилинами; написать все, что задумал, использовать серые клеточки раньше, чем подоспеют Альцгеймер с Паркинсоном!

28.07                                                                              Чувствовал себя очень плохо. Ел мало – только чай и малину. Прочел где-то, кажется, в АИФе, что красные ягоды: малина, клубника содержат такие мощные антиоксиданты, что могут не только предотвратить появление опухоли, но и замедлить ее развитие. Поехал на рынок и купил там свежую малину. Хотел было купить клубнику, но она подозрительно ярко блестела – видимо была покрыта толстым слоем химического консерванта. Взял малину, которая уже начала портиться – значит, с куста.                                                                                                        Меня болезнь волчицей гложет,

Но истины момент придет.

И Феб, конечно, мне поможет!

Поможет выстоять, спасет!

Как ни странно (у меня была язва двенадцати перстной кишки и мне надо регулярно есть), голодание пошло мне на пользу – боль приутихла. Но отвращение к еде осталось. Однако, я уже почувствовал перелом, решил что победа близка!