– Маргарет, ты должна понимать. У меня никогда не было привычки «водить дружбу» с моими натурщицами…

– Избавь меня от своих жалких оправданий, – ответила она. – Мне пошёл на пользу брак с художником, человеком хорошего происхождения. Союз наших семейств принес пользу нам обоим, даже если ты не сумел этого оценить.

Действительно, их брак был скорее договором, чем любовным союзом. Они хорошо подходили друг другу на бумаге, но не в жизни.

Он устало вздохнул.

– Что ты хочешь от меня, Маргарет?

– Именно сейчас? – спросила она. – Ты возьмёшь меня за руку, мы будем общаться с гостями, и ты будешь изо всех сил показывать, как ты счастлив проводить время со мной. А в четверг мы пойдём к Кобблпотам.

– Очень хорошо, моя дорогая. Как скажешь. – При данных обстоятельствах Перси посчитал, что легко отделался.

– Да, я настаиваю, – заявила она. – И не забудь, у нас запланировано еще более важное мероприятие в следующий понедельник.

Перси почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Если честно, – сказал он, – я думал о том, чтобы пропустить эту встречу. Я не уверен, что моё присутствие действительно необходимо.

– Не будь смешным, – холодно сказала она. – Суд Сов требует твоего присутствия.

Мелодии сегодня не выходило.

Бренча на гитаре возле рынка в центре города, Зик посмотрел на облачное серое небо, собирался дождь.

На площади в южной части рынка ещё гуляло много людей, но холодный, пасмурный день определенно не вдохновлял их посещать зрелища. Даже те, что вышли просто послоняться без определённой цели, казалось, не особенно горели желанием задержаться, чтобы слушать его музыку, не говоря уже о том, чтобы подкинуть денег.

Зик стоял на виду у всех у пьедестала большой мраморной статуи, изображающей изящную деву в античных одеждах, несущую рог изобилия, наполненный фруктами и хлебами. Обычно место это было довольно бойкое в смысле прибыли, но сегодня в перевёрнутой шляпе, лежащей у его ног, лежала только горсть шиллингов и какая-то мелочь. Когда о его щёку ударилась капля и начал накрапывать моросящий дождь, Зик решил, что сегодня не его день.

– Кто-нибудь, помогите! Я горю! – Обезумевший бездомный, шатаясь из стороны в сторону, бежал по площади, издавая дикие вопли. Человек в мятой, изношенной одежде отчаянно рвался вперёд, а встревоженные покупатели и пешеходы спешили убраться с дороги. Он хрипло и бессвязно что-то выкрикивал.

– О господи, я же горю! Голова горит!

Первым побуждением Зика было закатить глаза. Он далеко не первый раз видел, как очередной псих отчаянно отвлекает на себя внимание публики. Как раз на днях сумасшедший проповедник конца света кричал какую-то чушь в течение нескольких часов, в то время как измученные горожане тщательно старались его не замечать. Будет день – будет новый сумасшедший.

– Пожалуйста, кто-нибудь, пожалуйста!

«Погодите-ка», – встревожено подумал Зик. Присмотревшись, молодой музыкант увидел, что бездомный незнакомец совсем плох. Налитые кровью глаза вылезли из глазниц. Сизое лицо налилось кровью и лоснится от пота. Несмотря на промозглый осенний воздух, человек потел, как будто на улице температура зашкаливала. Губы его потрескались. Он шатался на ходу.

– Голова горит, кровь горит!..

Мужчина бросился на испуганного прохожего, выхватив пластиковую бутылку с водой у него из рук. Зик ожидал, что он выпьет воду, но вместо этого он вылил содержимое бутылки на голову, обливаясь сверху донизу. Зик поражённо застыл, когда увидел, как над головой и плечами бездомного поднимается пар.

Как это вообще возможно?

Мужчина был красный как рак, под кожей выпирали пульсирующие вены. Из горла у него вырвался мучительный вопль.

Вдруг он вспыхнул, и в толпе раздался крик.

Джозеф «Джо» Бава. – Гордон опознал последнюю жертву, обращаясь к Бэтмену по видеосвязи из морга. – Несколько арестов за бродяжничество. Периодически попадал в различные психиатрические учреждения. Имел опыт злоупотребления психоактивными веществами. История печальная, но вполне обычная… пока он не самовозгорелся перед десятками очевидцев в… – Он сверился с отчетом. – В два семнадцать сегодня по полудню, на фермерском рынке.

Пошёл второй день, и количество тел удвоилось. В расстроенных чувствах, Брюс тягал веса в тренажёрном зале в пещере, параллельно ведя разговор с комиссаром. Тренировки не помогли прогнать ощущение, что это дело расследуется слишком медленно.

– Результаты вскрытия такие же, как и тогда?

– Кроме того, что на этот раз нет следов ножевых ранений, – сказал Гордон. – Всё то же самое. Бедный ублюдок испёкся изнутри. – Позади него на прозекторском столе виднелись обгоревшие останки жертвы. Почерневший труп был почти неотличим от тела профессора, при этом череп был также повреждён больше всего. Брюсу нужно проверить образец ткани, чтобы подтвердить наличие электрума, но он уже знал, каков будет его результат. Баву постигла та же участь, что и Морса.

Но почему?

Какое отношение имел этот бездомный к Морсу или Джоанне Ли, или Суду Сов? Или это связано с давним исчезновением натурщицы по имени Лидия? У себя в голове Брюс собирал этот паззл, и смерть Бавы в огне в него не вписывалась, что могло означать только то, что он всё ещё не видел полной картины.

– Есть ещё что-нибудь, что может связывать Баву с другими жертвами Суда?

– Мы этого выяснить не смогли, – ответил полицейский. – А ты?

Брюс опустил гантелю.

– Позволь мне поработать над этим.

К счастью, он знал, кого именно спросить.

– Как интересно, – заметила Барбара Гордон.

Дочь полицейского комиссара работала из Сторожевой башни, пентхауса, возвышавшегося над исторической частью старого Готэма. Благодаря скрытым пожертвованиям из семейного капитала Уэйнов, объект был оснащён самой современной системой безопасности, а также передовыми компьютерами, которые могли соперничать с центром управления в Бэт-пещере.

Задняя сторона гигантского циферблата, встроенная в старинную стену башни из красного кирпича, составляла контраст расставленному всюду высокотехнологичному оборудованию. На множестве мониторов были выложены старые газетные вырезки, фотографии в сепии и архивные юридические документы. Пальцы Барбары стучали по клавиатуре также уверенно, как её переодетое альтер эго, Бэтгёрл, пересекала крыши Готэма и вступала в схватку с самыми опасными преступниками города.

– Я знал, что ты будешь заинтригована, – сказал Брюс. Одетый для выхода в люди, он был впечатлен огромным количеством информации, которое Барбаре уже удалось выкопать из укромных уголков киберпространства. Он стоял позади нее, предпочитая не присаживаться в кресло. – И это именно по твоей части.

Как Бэтгёрл, Барбара была первоклассным борцом с преступностью, легкая и ловкая в деле, как Найтвинг, но на данный момент Бэтмену требовался не очередной герой в маске. Ему нужен был один из лучших следователей на планете – стройная рыжеволосая девушка, которая иногда бродила в цифровом пространстве под кодовым именем «Оракул».

– Спокойно. Ты и сам мог накопать эти сведения, – запротестовала она. Стильные очки очень шли ее слегка веснушчатому лицу, в отличие от цифровых контактных линз, которые она носила как Бэтгёрл. – Ты же величайший в мире детектив. – В её тоне слышалась едва уловимая издёвка.

– Если бы я располагал временем и ситуация не была бы столь критичной.

Здесь, в двадцать первом веке, на карту были поставлены человеческие жизни, и время работало против них. С помощью Барбары он мог найти скрытые обстоятельства, которые не вошли в «официальную» историю Готэма.

– Другими словами, – сказала она, – ты хочешь, чтобы я работала в прошлом, пока Бэтмен обращается к настоящему.

«И пока Дик присматривает за Клэр Неско», – подумал он.